Между тем Джудит взяла брошенный на постель томик Байрона. Она показала его Констанции, и обе сестрицы покатились на подушки в притворном обмороке.

— «Корсар»! — воскликнули они одновременно и дружно расхохотались.

— Как же я по вас соскучилась! — улыбнулась Мэри. — Сезон всегда так быстро пролетает…

— Увы! — согласилась Джудит, развязывая розовые ленты шляпки.

— Он должен бы длиться пять месяцев вместо трех, — отозвалась Констанция, распуская белые шелковые ленты своей шляпки.

Мэри отметила про себя, как прекрасно смотрятся на фоне зеленой шерсти платьев золотистые локоны близнецов. Они были точно такого же цвета, как и у Хью. Из-под изящно очерченных темно-рыжих бровей лукаво поблескивали голубые глаза. Венецианскую прелесть безупречных овалов лица нарушали только вздернутые носики, унаследованные ими от матери.

Мэри обожала близнецов.

— Конечно, мне скучно без моих лондонских друзей, — нахмурилась Джудит, — но хуже всего то, что нам приходится возвращаться в Хэверседж, к Хьюго.

— Поэтому мы вообще стараемся бывать дома пореже, — подхватила Констанция. — Тетушка Филипс всегда приглашает нас на лето в Бат…

— Хотя мы сотни раз убеждали ее, — перебила сестру Джудит, — что купанье в Брайтоне было бы куда полезнее.

— Как ты нам и говорила всегда, — добавила Констанция.

— И все-таки нам никак не удается заставить ее изменить планы, — закончила Джудит. — Она обожает Бат.

Сестрицы вздохнули.

Их желание провести лето с ней в Брайтоне было приятно Мэри, кроме того, она обрадовалась, что разговор принял нужный ей оборот.

— Я понятия не имела, что вам не нравится дома. Я замечала, что вы неохотно говорили о Хью и о Хэверседже, но всегда считала, что вам просто веселее в Лондоне.

Близнецы обменялись многозначительными взглядами. Не глядя на подругу, Джудит сказала:

— А ты всегда очень настойчиво расспрашивала именно о Хэверседже.

— Да, — добавила Констанция, — ты всегда спрашивала о здоровье Джудит, потом о моем…

— А потом о здоровье и настроении Амабел, Кита и Беатрисы, о бедняках в деревне…

После краткой паузы сестры закончили в унисон:

— И только потом о Хьюго!

Мэри стиснула руки на коленях, как будто стараясь этим жестом скрыть от подруг то, что они наверняка уже знали или подозревали, — что она до сих пор влюблена в их брата. Она почувствовала, что кончики ушей у нее, загорелись, и глубоко вздохнула, чтобы подавить смущение. Мэри знала, что, если ей это не удастся, она мучительно покраснеет и тут же выдаст подлинное состояние своих чувств.

— Не знаю, что вы этим хотите сказать. Я всегда любила Хэверседж — и всю вашу семью.

— Особенно Хьюго, — твердо заявила Джудит.

Она слезла с постели, и Констанция последовала ее примеру. Обе девушки подошли к Мэри и опустились на колени рядом с ее креслом.

— Дорогая Мэри! — воскликнула Констанция. — Мы всегда надеялись, что Хьюго когда-нибудь одумается и женится на тебе. Вся деревня видела, что он в тебя влюбился, и насчет твоих чувств к нему тоже никто не сомневался. Все это было очень мило, так что тебе вовсе нет нужды конфузиться. Я помню, как вы носились по округе каждое утро, когда мы с Джудит еще спали, как от вас пахло весной…

— Не говоря уже о тайных поцелуях в лабиринте, — добавила Джудит.

— Довольно! — воскликнула Мэри, прижимая ладони к пылающим щекам. — Вы меня выставляете такой испорченной и легкомысленной…

— Такая ты и есть, — улыбнулась Джудит, опуская голову ей на колени. — Поэтому мы всегда и были так дружны с тобой!

— И навсегда останемся друзьями! — подхватила Констанция.

— Поэтому ты должна приехать в Хэверседж и провести с нами Рождество.

Мэри изумленно уставилась на Констанцию поверх головы Джудит.

— Провести с вами Рождество? — повторила она.

Мэри, конечно, мечтала получить такое приглашение, и все-таки это застало ее врасплох.

— Но разве ты не за этим приехала в Дербишир? — вкрадчиво заговорила Констанция. — Чтобы быть поближе к Хью, ведь так? Попробовать вернуть себе его любовь?

— Что же ты молчишь? — подмигнула ей Джудит. Ее голубые глаза озорно блестели.

Прислонившись к плечу Мэри, Констанция умильно заглядывала ей в глаза.

— Ну признайся же наконец!

Мэри обняла Констанцию одной рукой, а другую опустила на голову Джудит.

— Я не стану притворяться. Очень глупо было с моей стороны скрывать всю глубину моей… привязанности к Хьюго. Когда ваш брат не приехал в Лондон прошлой весной, на меня напало что-то вроде паники. А в своем последнем письме…

Джудит подняла голову с ее колен и выпрямилась.

— Что же он тебе написал? — спросила она, нахмурившись.

Мэри вздохнула.

— Он посоветовал мне поскорее найти себе жениха и сообщил, что не знает, когда ему представится случай снова написать мне.

Она вспомнила, каким холодом повеяло на нее, когда она прочитала эти жестокие слова, и, хотя гостиная в тот момент была залита солнцем, ей показалось, что вокруг потемнело.

— Но он не написал мне о своей помолвке. Я узнала о ней, только когда приехала сюда. Пожалуйста, расскажите мне, как все это произошло.

Близнецы уныло переглянулись.

— Гонория! — произнесли они в один голос.

Джудит сочувственно погладила Мэри по плечу и начала рассказывать.

— К июлю прошлого года я уже знала, откуда ветер дует. Она поселилась у тетки, леди Хаклоу, в мае, и, когда она впервые переступила порог Хэверседжа, мне сразу показалось, что она вознамерилась заправлять здесь всем — и нами в том числе.

— Ах, Мэри, ты представить себе не можешь, какая у нас воцарилась скука! — воскликнула Констанция. — Гонория убедила Хьюго, что строжайшая экономия — величайшее благо. Вечерами он разрешает разжигать камин только в гостиной, а в спальнях никогда!

— А по утрам, когда вы одеваетесь? — спросила изумленная Мэри.

Девушки покачали головами.

Мэри не могла поверить своим ушам. Она пыталась представить себе Хьюго таким, каким его описывали сестры, но ей это не удавалось.

— Это все, наверное, ее влияние, — пробормотала она, не замечая, что говорит вслух.

— Не совсем, — сказала Джудит. — Нужно отдать ей справедливость — Хью очень изменился еще до ее появления. Ты его не узнаешь — я просто уверена. Но ты ведь приедешь к нам на Рождество? Ты еще, может быть, сумеешь все исправить. Хью не должен жениться на Гонории! При всем ее тонком воспитании и образованности ей никогда не сделать его счастливым. Никогда! Обещай нам, что ты приедешь в Хэверседж!

Мэри заглянула в ее встревоженные глаза.

— Ну разумеется, я к вам приеду. Я как раз и надеялась, что вы меня пригласите. Но насчет того, чтобы все исправить, — такого обещания я дать не могу. Я только хочу уяснить для себя, будет ли Хью счастлив с мисс Юлгрив. Если я увижу, что у него есть хоть самый маленький шанс, я вмешиваться не стану.

Констанция прикусила губу.

— Ну что же, как бы там ни было, ты могла бы сделать мне одно одолжение?

Мэри удивленно взглянула на нее.

— Одолжение? Что ты имеешь в виду? Конечно, я постараюсь, но…

— Видишь ли, мы хотим устроить на Рождество бал. Когда были живы папа и мама, они его давали каждый год, приглашая всех соседей. Но Хью и слышать об этом не хочет. Он говорит, что его свадьба как раз приходится на Рождество и будет слишком много хлопот для прислуги. Но если бы ты знала, как обрадовалась бедная миссис Певистон, когда услышала, что мы собираемся дать бал. Она даже в ладоши захлопала от радости. Миссис Певистон всегда гордилась своим умением устраивать рождественские балы. Но Хью даже отказался говорить об этом. По правде сказать, я думаю, он боится огорчать Гонорию.

— Но неужели же она такая зануда, что не захочет повеселиться даже на Рождество?

— Зануда — не то слово! — Джудит упрямо выпятила подбородок. — Но ты сама все увидишь, когда приедешь в Хэверседж. А теперь, — сказала она, вставая и открывая дверцы гардероба, — я намерена помочь тебе уложиться, потому что без тебя мы отсюда не уйдем!