Ханна сидела на бархатном стуле. На ней было что-то очень пышное и фиолетовое, а на шее мерцали драгоценные камни. Старушка пришла в некоторое замешательство, когда появился Курт, — она совсем не слышала, как внук вошел.

  — О, привет, дорогой. Я полагаю, ты привез все вещи Лиссы?

  — Да. — Вопрос заставил мужчину почувствовать неловкость. Все вещи Лиссы... — Все, что ей может потребоваться ближайшие две недели. Ты же не думаешь, что она останется здесь надолго?

  — Как она может здесь остаться, если я переезжаю в другое место?

  Курту данная тема была неприятна, и он поспешил ее сменить:

  — Может быть, хочешь херес?

  Бабушка улыбнулась.

  — О, это было бы замечательно.

  Курт находился на кухне, когда услышал скрип ступеньки. Третьей снизу — он хорошо помнил ее, а особенно в комендантский час, когда в детстве пытался проскользнуть незамеченным к себе на чердак.

  Он налил второй бокал хереса. Наверное, Лисса предпочла бы сок, но если она собралась жить под одной крышей с его бабушкой, то ей обязательно нужно познакомиться с этим напитком.

  Мужчина вернулся в гостиную и, увидев Лиссу, стоящую на последней ступеньке, замер как вкопанный.

  В ее платье не было ничего, что могло бы привлечь внимание, — Курт мог бы поспорить, что это платье было создано каким-то неизвестным модельером и продавалось со скидкой. Но его насыщенный сине-зеленый цвет сделал чудо. Лисса больше не напоминала блеклую фотографию: она была яркой, блестящей и ошеломительной.

  Должно быть, он издал какой-то звук, потому что бабушка повернулась к нему и сказала:

  — Боже мой, на мгновение я подумала, что у тебя приступ удушья.

  Нет, бабуля, я всего лишь повел себя так, как те парни в раздевалке вчера вечером. Курт вручил бабушке бокал, а другой протянул Лиссе.

  — Не хочешь херес, Лисса?

  — Да, пожалуйста. — Ее пальцы дотронулись до руки мужчины, и она взяла хрустальный бокал с янтарной жидкостью. Курт почувствовал, как в его душе что-то перевернулось. Она даже не улыбнулась ему, но огни в комнате показались тусклыми по сравнению с ней.

  Эта женщина опасна, подумал Курт. Она всегда была такой. И он никогда не должен забывать об этом.

  Лиссе потребовалось почти полдня, чтобы согреться после утренней прогулки. На улице завывал холодный ветер. Посещение магазина в поисках рождественской елки, просмотр всего ассортимента внедорожников и обсуждение покупок с Куртом на холодной автостоянке заставили девушку дрожать от холода.

  Так что Лисса не удивилась, когда Курт вошел в гостиную и, не говоря ни слова, направился к камину греть руки. Ведь он находился на стоянке без пальто. Он уже успел снять свитер и шерстяные брюки, в которых был утром, и облачиться в костюм стрейч. Женщина предпочла бы, чтобы Курт не переодевался и остался в своей уличной одежде. По крайней мере она хоть как-то скрывала его мускулистую фигуру. А ведь она видела его обнаженным! Правда, это было много лет назад...

  Всего лишь одна ночь, напомнила себе Лисса. Плохая мыльная опера, а не классическая литература. Смирись с этим.

  — Может быть, чашку чая? — предложила она.

  Курт повернулся спиной к огню и ответил:

  — Я предпочел бы крепкое виски.

  Девушка покачала головой.

  — Алкоголь тебя не согреет. Так думают только дураки. — Она встала и налила в чашку чай. — Вот. По крайней мере, выпей сначала это. Чай согреет тебя и улучшит твое настроение.

  — Кто бы мог подумать, что ты будешь беспокоиться обо мне.

  — У меня была пневмония, и я бы не пожелала подобного испытания даже своему заклятому врагу. Конечно, немного поморозиться не страшно. Но стоять целый час на холоде без пальто, даже если ты и в безумном восторге от той стены для альпинистов...

  — Та стена — одна из самых популярных особенностей моих магазинов.

  — Популярная, возможно. И вообще, может быть, и выгодная. Но она не будет такой, когда ты застрахуешь ее.

  — У меня замечательные бухгалтеры, Лисса. И вообще, может быть, ты перестанешь анализировать мой бизнес?

  Девушка почувствовала себя раздраженной. Возможно, она и не понимает всех тонкостей его бухгалтерии, но он не должен был так грубо обрывать ее! Лисса передвинула самую тяжелую коробку.

  — Вижу, ты хочешь сама поставить елку.

  Лисса даже не взглянула на Курта. Она глубоко вдохнула сосновый аромат. Постепенно в комнате начало пахнуть хвоей.

  — Это самая большая елка, которую тебе удалось найти, не так ли?

  — Она оказалась немного больше, чем я ожидала, — признала Лисса.

  Курт выпил чай и направился на кухню наполнить свою пустую чашку чем-нибудь еще.

  — Хочешь бокал вина? — предложил он, вернувшись.

  Лисса отрицательно покачала головой.

  — Нет, спасибо. У меня и так кружится голова от разборки этих коробок.

  — А где бабушка? Я думал, наряжать елку — это ее любимое занятие.

  — Ханна любезно объяснила мне, что она будет делать. Я предполагаю, ты не хочешь участвовать в распутывании гирлянд?

  — Хорошее предположение.

  — Ханне хочется, чтобы горели огни, когда она будет наряжать елку. Сейчас она решила немного поспать.

  — Тогда у тебя есть работа. Но почему она снова легла?

  — А что в этом такого? Бабушка весь день была занята. Когда мы выбирали елку, она была необычайно активна. Но восьмидесятилетняя женщина не может все время быть в тонусе.

  — А потом был внедорожник, — добавил Курт. — Почему ты не остановила ее?

  — Не остановила? — В голосе Лиссы слышалось неподдельное удивление. — Мне бы хотелось посмотреть, как бы ты ее остановил, если у нее в голове куча идей!

  — А откуда у нее в голове куча идей?

  — Я посоветовала ей купить лишь новые, безопасные шины. Ханна долго ходила по магазину и осмотрела все шины. Когда ее ноги устали, она решила сесть во внедорожник. Оказавшись в нем, моментально в него влюбилась.

  Курт застонал.

  — Вся проблема состояла в том, что она долго не могла решиться заплатить за свой новый автомобиль.

  — Думаю, поэтому ты вручила мне счет?

  — Очевидно, ты еще не смотрел документы. Если бы дослушал меня утром, а не ушел, пихнув все в карман, я бы показала тебе чек.

  Курт удивленно поднял брови.

  — Она оплатила всю машину?

  — Всю, кроме шин. Кажется, твоя бабушка подумала, что это на самом деле неплохая шутка. — Девушка подняла крышку тяжелой коробки и заглянула внутрь. — Ты не знаешь, почему Ханна покрасила связку кирпичиков ярко-красной краской и упаковала их с рождественскими игрушками?

  Курт пожал плечами. Лисса аккуратно сложила кирпичики и вытащила следующую картонную коробку.

  — Интересно, что моя бабушка собирается делать с подобным транспортным средством за городом?

  — Полагаю, катать своих друзей.

  — А кто будет за рулем? Или ты собираешься задержаться на срок, превышающий две недели?

  Лиссе стало грустно. Две недели. И один из ее драгоценных четырнадцати дней свободы уже почти позади...

  — Конечно, нет. К тому времени она, возможно, оклемается и сможет сама ездить на машине. — Девушка остановила свой взгляд на коробке, которую открыла. Она была наполнена рождественскими чулками и прочими украшениями. Лисса вытащила новогоднюю гирлянду, стараясь не смотреть на Курта.

  — Кажется, ты не хочешь, чтобы моя бабушка переехала за город. Каков же твой план?

  — Ты выглядишь так, словно у тебя жар, — произнесла Лисса. — Как ты себя чувствуешь? Ведь пневмония может быть действительно...

  — Может, ты прекратишь убеждать меня в том, что у тебя была пневмония, Лисса?

  Девушка удивилась.

  — Что? Зачем мне врать?

  — Проверка твоей биографии показала совсем другое.