22.59

Джейни, свернувшись калачиком, лежит на каталке в коридоре восточного крыла, а артиллерийская канонада во сне мистера Рида стихает. Когда туман перед глазами рассеивается, она видит двух санитарок. Преодолевая головную боль, Джейни предпринимает попытку выпрямиться и сесть.

— Осторожно, Джейни, дорогая, — слышит она ласковый голос. — У тебя был какой-то приступ. Давай подождем доктора, ладно?

Но Джейни, склонив голову, прислушивается к слабым прерывистым сигналам. И понимает, что это значит.

— Старый мистер Рид умер, — успевает прохрипеть она, валится на каталку и теряет сознание.

22 июня 2005 года

— Не помешает пройти обследование, — говорит доктор. — Скажем, сделать компьютерную томографию.

— Нет, спасибо, — говорит Джейни вежливо, но твердо.

Доктор вопросительно смотрит на ее мать.

— Миссис Ханнаган?

Мать Джейни пожимает плечами. Она смотрит в окно, теребя молнию сумочки, и заметно, что пальцы у нее дрожат.

Доктор раздраженно вздыхает.

— Мэм, — начинает он все сначала. — А что, если у нее случится такой же приступ за рулем? Или когда она будет переходить улицу? Прошу вас, подумайте об этом.

Миссис Ханнаган закрывает глаза.

Джейни покашливает.

— Мы можем идти?

Доктор окидывает девушку долгим взглядом, смотрит на ее мать, которая уставилась на свои колени, и снова переводит взгляд на Джейни.

— Разумеется, — доброжелательно говорит он. — Но можешь ты мне кое-что пообещать? Не только ради твоей безопасности, но и ради безопасности всех на дороге — не садись за руль.

Ей хочется сказать, чтобы он не беспокоился, ведь когда она за рулем, ничего подобного не случится, но говорит совсем другое:

— Конечно. Даю слово. Да у нас и машины нет.

Миссис Ханнаган встает. Следом поднимается Джейни. Доктор тоже встает.

— Если что-нибудь подобное снова произойдет, сразу звоните.

Он протягивает руку, и Джейни пожимает ее.

— Непременно, — обещает она, покривив душой, и выходит из кабинета вместе с матерью.

— Я сейчас, — говорит Джейни, кивая матери, чтобы та шла к автобусной остановке.

Ее мать выходит из офиса, а Джейни оплачивает счет. Ее заначка для колледжа уменьшилась на сто двадцать долларов. Во что обошлась бы компьютерная томография, даже подумать страшно. И конечно, она не заплатит ни единого цента за то, чтобы ее объявили сумасшедшей.

Что-что, а уж это можно получить бесплатно.

Всю дорогу Джейни ждет, когда мать спросит, что с ней и как ее дела, но с таким же успехом можно ждать, когда на Луне распустятся цветочки. Все, что касается Джейни, ее мать просто не волнует. На самом деле ее это не интересовало никогда.

И это чертовски обидно.

Так думает Джейни.

Хотя порой это ее вполне устраивает.

28 июня 2005 года

Если доктор советует тинейджеру не садиться за руль, главное — немедленно поступить по-своему и доказать, что он не прав.

Джейни и Керри отправляются к Стью в автомастерскую.

— Все готово, малышка, — говорит он Джейни.

Он всегда называет ее малышкой, хотя Джейни на два месяца старше Керри.

Джейни кивает и улыбается. Она поглаживает капот цвета пахты,[13] прослеживая рукой каждый изгиб. Машина старше самой Джейни. Но она прекрасна.

Стью вручает Джейни ключи, и она отсчитывает ему тысячу четыреста пятьдесят долларов наличными.

— Обращайся с ней поласковей, — говорит механик с нежностью в голосе. — Я начал ездить на этой машине, когда мне было тринадцать, а ей семнадцать. У нее мотор мурлычет, как кошка.

— Не беспокойся, — обещает Джейни, забирается в «нову»[14]1977 года выпуска и запускает двигатель.

— Ее зовут Этель, — добавляет Стью.

Вид у него немного смущенный.

Керри берет автомеханика за руку, перепачканную в машинном масле, и украдкой пожимает ее.

— Не переживай, Джейни классно водит. Гоняла на моей тачке сто раз. Этель в надежных руках.

Керри целует Стью в щеку.

— Увидимся вечером, — добавляет она с застенчивой улыбкой.

Стью подмигивает. Керри забирается в свой «трейсер».[15] Джейни устраивается поудобнее за рулем своей новой машины. Похлопывает по приборной панели, и Этель урчит.

— Хорошая девочка, Этель, — тихо мурлычет Джейни.

29 июня 2005 года

После того случая с мистером Ридом директриса дома престарелых отправила Джейни на неделю в отпуск, а когда она попыталась возражать, пообещала, что даст ей возможность поработать в праздники, 4 июля и в День труда,[16] когда полагается двойная оплата. Джейни счастлива.

После отпуска Джейни приезжает на работу на своей новой машине. Она обтирает пациентов влажной губкой и выносит с десяток суден. Во время работы она напевает на мотив из «Отверженных»[17] строки собственного сочинения: «Пуст горшок, и пуст пузырь…» Мисс Стьюбин, сорок четыре года проработавшая учительницей в школе, смеется, впервые за многие недели. Джейни мысленно напоминает себе не забыть принести мисс Стьюбин новую книжку и почитать ей.

У мисс Стьюбин никогда не бывает посетителей.

И она слепая.

Может быть, поэтому она любимица Джейни.

4 июля 2005 года. 22.15

Трех пациентов в инвалидных колясках выкатили на парковку у дома престарелых. Джейни примостилась рядом на оранжевом пластиковом стуле. Одолевают комары. Все ждут. В Селби-парке, в нескольких кварталах отсюда, вот-вот начнется фейерверк.

Мисс Стьюбин тоже здесь, ее узловатые руки лежат на коленях. На стойке рядом с ее коляской закреплена капельница. Вдруг мисс Стьюбин вскидывает голову и печально улыбается.

— Вот сейчас, — говорит старушка.

Через мгновение небеса взрываются множеством ярких вспышек.

Джейни описывает своей подопечной фейерверк во всех подробностях.

— Вот зеленый искристый дикобраз, — говорит она. — Искры, разлетающиеся от волшебной палочки.

Правильный круг безупречно белого света постепенно тает и исчезает, как подсыхающая лужица.

После ослепительного пурпурного всполоха Джейни подскакивает.

— Никуда не отъезжайте — я мигом вернусь.

Она мчится в процедурную, хватает пластиковую коробку и спешит обратно.

— Держите, — запыхавшись, говорит она, осторожно распрямляет скрюченные пальцы мисс Стьюбин и вкладывает в ее старческие руки мячик из множества тонких резинок.

— Вот, — говорит Джейни. — Вот на что была похожа последняя вспышка.

Лицо мисс Стьюбин светлеет.

— Пожалуй, она мне понравилась больше всех, — улыбается старушка.