Она содрогнулась, когда его ноги, покрытые жесткими волосками, коснулись гладкой кожи ее бедер, и ощутила все его напрягшее тело, когда он, опрокинув ее на кровать, навис над ней.

Глаза его возбужденно мерцали, щеки разгорелись, когда он раздвинул ее ноги в стороны, вошел в ее томившееся в ожидании лоно.

Люк взглянул на нее со страдальческим удивлением.

— Я даже не ожидал, что все произойдет так быстро…

Вероника засмеялась неслышным смехом и положила голову ему на грудь. Она любила его за то, что он старался дождаться ее, хотел одновременно с нею достичь пика наслаждения. Но она совсем не желала, чтобы он сохранял над собой контроль, напротив, хотела, чтобы он был диким, безумным, стихийным, ничего не сдерживавшим в себе…

— А я-то думала, почему ты такой медлительный? — поддразнила она его, изогнулась и приподняла бедра, чтобы он мог войти в нее еще глубже, затем обвила своими длинными ногами его мощную спину. Она закинула руки за голову, и грудь ее зазывно приподнялась.

Люк издал тихий стон, и, под грохот грома и сверкание молнии, бушевавших за окном, Вероника сама превратилась в бурю, когда он неистовыми движениями прокладывал дорогу в ее тело, ее сердце, ее душу…

Вдруг он рывком поднялся с кровати, направился к холодильнику и вскоре вернулся к Веронике с бокалами, наполненными кубиками льда.

— Я принес тебе это, — сказал Люк и, вынув кусочек льда, стал водить им вокруг ее сосков и слизывать леденящую жидкость своим теплым языком. Затем он стал водить кусочком льда по ее затрепетавшему от обжигающего холода животу, пока лед не превратился в воду, стекшую струйкой между ее ног. Вероника судорожно перевела дыхание, но он не прекращал свои дразнящие ласки до тех пор, пока она сама не положила кусочек льда себе в рот, а затем обхватила холодными губами его снова отвердевшую плоть. Люк застонал и содрогнулся, а затем замер, наслаждаясь ее нежными поцелуями. Внезапно он запустил пальцы в ее спутанные густые кудри, выгнул спину, и бедра его дернулись вверх.

— О, нет, не сейчас, — прорычал он, оторвав ее от себя и опрокинув спиной на кровать. — Ты упрекнула меня в том, что я не сказал тебе, что я чувствую. Так я сейчас тебе покажу…

Люк приподнялся на коленях и распустил свои волосы. Они упали блестящей черной волной на его мускулистые плечи и окутали вуалью их лица, когда он, покрывая ее поцелуями, стал качаться с ней в сладком забвении…

А позже, когда Вероника в изнеможении дремала в его объятиях, он первый начал разговор:

— Расскажи мне, пожалуйста, о своем коварном женихе…

Сейчас Веронике ничего не хотелось скрывать.

Нейл был уверен, что его неожиданный выигрыш решит все их проблемы, но она была удивлена, когда узнала, что он купил эту ферму, не посоветовавшись с ней. Тем более, что ферма располагалась в отдаленном районе без телефонных линий, не говоря уже об Интернете. Нейл знал, что Веронику не интересует сельское хозяйство и она остается в деревне лишь для того, чтобы помогать своим родителям.

— Сопляк! — хмыкнул Люк. — Но ведь ты, должно быть, любила его когда-то.

— Наверное, оттого, что я жаждала выйти в большой мир и испытать сильные ощущения. Мы с Нейлом, казалось, стремились к одному и тому же — или я так думала. Я любила того, кого создала в своем воображении, но он оказался совсем другим человеком…

В комнате было слишком жарко, и Люк, отодвинувшись от нее, улегся на бок и положил голову на руку. Его темные волосы слегка колыхал ветерок, поднимаемый вентилятором.

Он стал неспешно рассказывать ей о своем детстве, о своем отважном отце, который побуждал его наблюдать, слушать и учиться, задавать вопросы и исследовать. Когда Люк стал рассказывать о том, как он поступил в Оксфорд, Вероника неожиданно напряглась и затаила дыхание в ожидании.

— Я встретил Элизу, когда мне было шестнадцать лет. Она, уже будучи аспиранткой, некоторое время была моим учителем. И я влюбился в нее по уши.

Шестнадцать лет!

Вероника подскочила на месте, не в силах сдержать своего возмущения:

— Так ведь это совращение малолетних! Она на десять лет старше тебя! Что может взрослая женщина хотеть от шестнадцатилетнего мальчика?

Люк усмехнулся, увидев ее очаровательную наивность.

— Я был весьма зрелым шестнадцатилетним подростком, — возразил он. — Успокойся, любовь моя. Она была красива, умна и искушена, и мальчикам предпочитала мужчин. Я не спал с ней, пока мне не исполнилось восемнадцать лет. Впрочем, даже тогда я представлял собой «пограничный случай», поэтому свои отношения мы сохраняли в секрете. И это было очень мудро, потому что она вскоре влюбилась в Эндрю и решила выйти за него замуж. — Люк говорил скорее иронично, чем взволнованно, и это ее успокоило. — А поскольку ты прокралась сюда, чтобы выведать мои секреты… — Люк провел пальцем по ее обнаженному бедру.

— Нет, это не так, — фыркнула Вероника, стараясь не замечать его провокационных жестов. — Я пришла сказать тебе, что завтра приезжает из Марселя Джастин и Мелани просит тебя съездить в Авиньон и встретить его на вокзале. Она подумала, что я захочу поехать с тобой и посмотреть старый город.

— И только из-за этого ты пришла сюда?

— Да! — отважно солгала она, не моргнув глазом.

Он резко вскинул голову и взглянул на нее с сожалением.

— Значит, нет никакого основания просить тебя снова заняться со мной любовью?

Она порывисто прильнула к нему.

— Только на этот раз я сама буду готовить лед!

— Чао! — приветствовал Джастин Веронику. Когда Люк отправился встречать поезд, девушка нашла себе тенистый уголок на вокзальной площади и стала ожидать их там. В двенадцать часов дня солнце палило нещадно.

Светлые каштановые волосы Джастина выгорели на солнце, одет он был с небрежной утонченностью.

— В Марселе такая же жара, как и в Риме, но, надеюсь, у друзей, которые пригласили меня сюда, имеется кондиционер, и мы окунемся в Средиземное море. Причем с девчонками в стрингах.

Он был таким же озорным, каким Вероника его помнила по нескольким предыдущим встречам.

— Ты выглядишь настоящим итальянцем, — сказала девушка с улыбкой.

Джастин рассмеялся и взмахнул темными очками. Его голубые глаза ярко блеснули.

— Grazie, signorina! На кухне в итальянском отеле остается либо ассимилироваться, либо умереть. — Он оглядел ее цветастый сарафан, бутылочку с водой и фотоаппарат, а также удобные прогулочные сандалии. — А ты выглядишь настоящей туристкой. Особенно в этой шляпе. Купила ее на рынке, не так ли?

— Да, — призналась она, удивившись его разговорчивости.

Пройдя мимо старинной каменной стены, все трое повернули на зеленую тенистую улицу, ведущую к главной площади. Люк с Вероникой уже были здесь. Они приехали в Авиньон рано утром, и Люк успел показать ей все достопримечательности старинного города еще до того, как наступила жара и улицы заполнили толпы народа, приехавшего на фестиваль.

Вероника пониже опустила поля шляпы, чтобы спутники не заметили ее горевших щек. Она теперь постоянно пребывала в каком-то блаженном состоянии, будто купаясь в воспоминаниях их тайной встречи. Тот день, проведенный в кровати Люка, плавно перешел в вечер, и она отказалась идти на ужин к Ридам, боясь, что не сможет скрыть своих возбужденных чувств. Но Люк пришел к ней сам — появился на пороге, словно змий-соблазнитель, с бутылкой шампанского под мышкой.

— Я не хочу остаться ночью без тебя, — сказала он просто, наливая ей бокал шампанского. — Давай отметим нашу вторую ночь вдвоем…

— Как поживает Аш? — словно издалека, дошел до нее вопрос Джастина, который выслушивал семейные новости от Люка.

— Ну, они с Россом вчера поссорились и теперь не разговаривают…

— Из ее писем я могу заключить, что они половину времени проводят именно так, — прервал его Джастин. — Боже, я надеюсь, что она изменит свое решение и не выйдет за него замуж. Мать предупредила меня, что всем нам надо быть вежливыми, но он невероятно самонадеян!