Наконец этот длинный день подошел к концу, и она вернулась домой, где ее ждал Мередит. Поужинав, она уже собиралась лечь спать, когда позвонил Оскар, переполненный самыми приятными впечатлениями.

     — Что же вы делали? — спросила Меган.

     — О, где мы только не побывали! Гуляли, потом ездили в Уинг осматривать сад, забыл точно, кому он принадлежит. Потом зашли поесть в местный трактир и вернулись к чаю домой. А как у тебя? Пришлось много работать?

     — Да, пожалуй. Я рада, что ты так прекрасно провел время.

     Ей хотелось спросить, ходили ли они всей семьей или только он и Мелани? Не потому, что ей неприятно, говорила она себе, просто было бы лучше, если бы он сам сказал. Но он не сказал. Он восторгался кулинарным искусством ее матери, предложил встретиться, когда они оба будут свободны, а затем пожелал ей доброй ночи. Он ни разу не упомянул Мелани, и это ее беспокоило. Она же видела, как хорошо они поладили друг с другом, и, конечно же, между ними не могло быть размолвки. А может быть, Мелани заболела? Эта мысль ее встревожила, и она решила позвонить матери.

     Голос миссис Роднер звучал ласково:

     — Дорогая моя, я тебе дважды звонила; тебя не было дома. Ты, должно быть, очень устала? Оскар уже вернулся?

     — Он только что звонил. Сказал, что чудесно провел время, и очень хвалил твое угощение. А Мелани не заболела?

     — Нет, слава Богу, здорова. А почему ты решила, что она больна?

     — Оскар ни словом не обмолвился о ней. Они что, поссорились? Я так радовалась, что он ей понравился, ты ведь знаешь, как она замыкается, если вдруг решит, что кто-то плохо к ней относится.

     — Не волнуйся, дорогая. Она отлично себя чувствует, и я думаю, она, как и все мы, замечательно провела этот уик-энд. Оскар, наверное, должен был о многом тебе рассказать, потому и забыл о Мелани.

     — Тогда все в порядке, напрасно я волновалась. Постараюсь взять выходной после среды и приеду к вам. У меня уже накопилось два свободных дня.

     — Это будет замечательно, Мег. Спокойной ночи, дорогая.

     — Спокойной ночи, мама.

     Меган положила трубку и скользнула в постель. Было довольно прохладно, Мередит забрался к ней и, свернувшись клубочком возле ее руки, замурлыкал от удовольствия.

     После воскресенья в отделении стало немного спокойнее. Кое-кого из больных выписали, и Меган смогла убрать поставленные посередине палаты дополнительные койки. Во вторник Дженни и несколько младших сестер из студенток взяли выходные. Их заменили замужние медсестры, обычно работавшие неполный рабочий день, но, когда Дженни была выходной, они брали дополнительные часы, и Меган охотно шла на это, зная, что по возвращении Дженни ее ждут два свободных дня.

     В пятницу вечером Меган сдала дежурство. В отделении все шло своим ходом: обычные назначения, обычная каждодневная работа — ничего такого, с чем Дженни не могла бы справиться. Оскар позвонил ей и предложил после ее дежурства встретиться на полчасика.

     — Я не могу уйти из больницы надолго, давай заскочим в «Пот энд Физер» и выпьем чего-нибудь.

     Освободиться Оскар сможет только в шесть, так что Меган пошла домой, приняла душ, переоделась в твидовую юбку и свитер. Покормив Мередита, она вернулась в больницу, чтобы там подождать Оскара: она не любила одна сидеть в кафе, а до встречи с ним еще оставалось немного времени.

     Ожидая Оскара, она бродила по холлу. Это было довольно мрачное помещение с высоким сводчатым потолком, мраморным полом и большими, писанными маслом портретами выдающихся медиков прошлого. Все знаменитости выглядели строгими и невероятно умными. Меган долго разглядывала портрет одного из главных врачей больницы: он стоял возле маленького стола, положив руку на увесистый том, и хмуро взирал на тех, кого явно считал недостойными своего внимания.

     — Но может быть, он был хорошим мужем и отцом, — не замечая, что говорит вслух, произнесла Меган.

     Ей было неуютно в огромном пустом помещении.

     — Вы в этом сомневаетесь, сестра Роднер?

     Профессор подошел неслышными шагами.

     — Добрый вечер, сэр. Да, пожалуй... Мне кажется, у него был скверный характер.

     — Неужели свое свободное время вы проводите, обозревая портреты? — поинтересовался профессор.

     — Ну конечно, нет. Я жду Оскара. Он выкроил полчаса, и мы хотим сходить куда-нибудь.

     — Завтра едете к родным?

     — Да, а откуда вы знаете?

     Удивленно взглянув на него, она увидела, что он улыбается.

     — Мистер Брайт сказал. Я завтра еду в Оксфорд. Если половина девятого не слишком рано для вас, я за вами заеду.

     — Слишком рано? Заедете? — как эхо, повторила Меган, раскрыв от изумления свой красивый рот.

     — Разве я не ясно выразился? — В голосе профессора послышались нотки раздражения. — Мне с вами по пути, и я подвезу вас.

     — Очень мило с вашей стороны, но я собиралась ехать...

     Казалось, он не слышал ее.

     — Я спросил вас, не будет ли слишком рано, если я заеду за вами в половине девятого?

     Она понимала, что профессор не примет ее отказа, да и сама мысль прокатиться с комфортом на его «роллс-ройсе» была весьма соблазнительной. Меган заметила осторожно:

     — Я собиралась взять с собой Мередита.

     — Я так и предполагал, — с явным нетерпением продолжал профессор. — Итак?

     — Спасибо. Если вам по пути, я согласна. В восемь тридцать буду готова.

     — Хорошо. Желаю вам приятно провести вечер, сестра Роднер.

     Он удалился так же неслышно, как пришел, а через несколько минут появился Оскар.

     После коротких приветствий Меган начала было:

     — Оскар...

     — Ты хочешь послушать об уик-энде? — перебил он. — Пойдем в кафе, там поговорим.

     Он повел ее в «Пот энд Физер» и усадил в переполненном баре.

     — Что ты будешь пить?

     — Большой тоник со льдом и лимоном.

     — Чуточку джина?

     Она покачала головой и, пока он шел к стойке, смотрела ему вслед. Нельзя было не заметить произошедшей в нем перемены. Обычно после рабочего дня он казался каким-то вялым, а сейчас он выглядел... — она не знала, как это назвать. Взволнованным? Счастливым? Может быть, он скучал без нее и сейчас рад, что они увиделись? При этой мысли она улыбнулась и, когда он вернулся к столику, сказала:

     — А теперь расскажи об уик-энде.

     Он принялся подробно рассказывать. Меган слушала, и ее не покидало чувство, будто он чего-то недоговаривает, о чем-то боится сказать. К тому же ни одного вопроса она задать не успела: едва они покончили с питьем, он поднялся и сказал, что ему пора возвращаться в больницу.

     — Я обещал вернуться через полчаса и должен сдержать свое слово.

     Она тоже поднялась.

     — Давай поедем к нашим, как только у тебя выдастся свободный уик-энд, — предложила Меган.

     — Не знаю, как получится! Вряд ли в скором времени мне удастся вырваться. Но, если у меня и будет свободный день, я должен навестить родителей.

     — Конечно. Ну что ж, придется подождать. А я поеду завтра.

     Они дошли до больницы.

     — Я собираюсь ехать... — начала Меган.

     — Почему бы и нет? — перебил он ее. — Ну, я побежал.

     Вокруг никого не было, и он едва коснулся губами ее щеки.

     — Передай всем привет от меня.

     «Когда я вернусь, обязательно поговорю с ним», — решила Меган.

     Придя домой, она приготовила ужин себе и Мередиту, сложила вещи в дорогу, рядом поставила корзинку Мередита.

     — Поедешь в «роллс-ройсе», — сказала она коту, — и должен хорошо вести себя.

     Мередит в ответ зевнул.

     Стоял апрель, и утром было уже светло. Меган встала рано, позавтракала, надела новый, недавно купленный костюм — маленький серый жакет и длинную в складках юбку тоже в серых тонах — и взяла с собой еще одну юбку, голубовато-зеленую из хлопка. Все эти туалеты стоили очень дорого, но она знала, что они ей идут.