Майкл покачал головой, но ничего не ответил.

Перед одним из домов – длинным, приземистым, с широким выцветшим тентом, они остановились. На деревянной вывеске, подвешенной на двух тонких цепочках, было написано: «Кафе У Дороги».

– То, что надо, – сказал Майкл. – Пошли.

Как и везде в Пуэбло, здесь царила тишина. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь грязные стекла; голые каменные стены, земляной пол, одноногие столики, пластиковые стулья, стойка продавца – все это выглядело давно заброшенным. В затхлом воздухе ощущался слабый неприятный запах.

Майкл подошел к стойке и стал разглядывать большой старомодный кассовый аппарат. Лоток был выдвинут, в нем лежали купюры и мелочь.

– Здесь баксов сто, не меньше, – сказал он.

Анна обошла стойку и направилась на кухню. Здесь неприятный запах был гораздо сильнее. Она остановилась на пороге и заглянула внутрь.

На кухне было жарко и темно. Единственное закрытое окно располагалось с противоположной стороны. Бледный свет, лившийся из него, упирался в большую плиту, стоящую в центре помещения, оставляя на металле тусклые блики.

Над плитой висели сковороды и кастрюли. В углу стоял большой холодильник.

Никаких следов человеческой деятельности. На плите и столешницах ни единого пятнышка. По крайней мере, с того места, где стояла Анна, их не было видно. На столах вообще ничего не было, если не считать большой разделочной доски.

Анна подошла к холодильнику и открыла его.

Майкл услышал крик, отпрянул от стойки и бросился к кухне. Он уже почти добежал до двери, когда из нее вылетела Анна, едва не сбив его с ног. Глаза ее были выпучены, обеими руками она зажимала рот и что-то нечленораздельно мычала. Он успел схватить ее за локоть и прижал к себе. Анна попыталась вырваться, но он не отпустил.

– Что…?

Договорить он не успел. Анна перегнулась через его руку, и ее стошнило прямо на стойку.

– Черт возьми!

За первым приступом рвоты последовал второй. С каждой новой судорогой ее тело напрягалось, словно пружина, и она повисала у Майкла на руке. После третьего приступа она затихла и медленно выпрямилась.

– Боже мой. Прости, – сказала она и вытерла губы ребром ладони. – Там в холодильнике… Там такая…

Она снова вздрогнула и прижала руку к груди.

– Господи!

– Иди сюда.

Он отвел ее подальше от стойки и усадил на один из стульев. Анна откинулась на спинку, кивком поблагодарила его и провела рукой по лбу.

– Сиди здесь, я посмотрю.

Майкл осторожно направился к кухонной двери.

– Там нечего опасаться, – хрипло сказала Анна. – Просто нос зажми.

На кухне стояла такая вонь, что у Майкла заслезились глаза. Пытаясь понять, откуда она исходит, он осмотрелся и увидел раскрытый холодильник. Электричества не было, внутри него собралась густая темнота, и темнота эта пахла, как только что вскрытая могила.

Он достал из кармана платок и прикрыл им нос и рот. Предстояла очень грязная работа.

Анна немного пришла в себя, и теперь ей было стыдно. Она числила себя благовоспитанной девушкой, и то, что случилось, считала диким и донельзя отвратительным. Особенно на глазах у Майкла. Он был славным парнем, умным и симпатичным. Только вот теперь, после того, как она так элегантно блевала у него на руках, что он подумает? Как же мерзко! Лучше бы он ее не поймал. Тогда, возможно, она сумела бы добежать до улицы.

Анна с неприязнью оглядела зал. Нехорошее место. Не только кухня и ужасный холодильник подталкивали ее к этой мысли, было что-то еще…

Кафе мрачное – да, но относительно чистое и аккуратное. И все-таки, что-то здесь было не так. Как и во всем Пуэбло, что-то…

Она провела ладонью по столу. Тот был идеально гладким. Идеальным…

Анна встала и пошла по залу, трогая все, что попадалось по пути: столы, стулья, стены. Это кафе, весь этот городок казались начисто лишенными мелких деталей, которые делают вещи живыми. Касаясь камня, кожа ожидает ощутить его фактуру, его рельеф, а здесь – стены были словно из пластика: ни горячие, ни холодные, идеально гладкие – никакие. Это кафе и вся его обстановка казались только слепками с реальных вещей. На столах не было ни одной надписи, оставленной хулиганистыми подростками, ни единой царапины, они были одинаковые, словно близнецы, словно копии, словно отражения одного-единственного стола.

– Майкл?

Она стояла посреди зала, раздираемая противоречивыми желаниями. Ей хотелось пойти к Майклу, схватить его за руку и вытащить отсюда. Из этого кафе. Из этого Пуэбло. Но как только она сделала шаг вперед, желудок снова начал бунтовать.

– Майкл!

– Иду!

Он появился из дверей кухни в волнах чудовищного смрада, согнувшись под грузом добычи. «А он молодец!» – подумала Анна. Майкл подошел к ближайшему столу и положил на него свою ношу. Она состояла из семи бутылок питьевой воды, по полгаллона[5] каждая, и полудюжины маленьких.

– Ф-фу! Ты как?

– Хорошо. Майкл, надо уходить.

– Почему?

– Здесь что-то не так. Очень-очень не так!

– Не так? Что не так?

Анна пожала плечами.

– Посмотри вокруг.

Он огляделся.

– Я ничего не вижу.

– Давай пойдем к машине.

– Но…

– Просто давай пойдем к машине. Ладно?

– Ну хорошо. Пойдем.

Майкл сгреб бутылки, Анна вышла на улицу и быстро направилась к машине. Он с трудом поспевал за ней. Идти было трудно, гладкий пластик так и норовил выскользнуть из рук.

«Занятное местечко. Какое-то оно… отполированное, что ли?» Майкл не знал, что происходило с людьми в городках, накрытых Пустошью. Никто этого не знал. Райдеры мотались только в Кубу, в ту ее часть, которая странным образом избежала общей судьбы. В другую ее половину никто не заходил.

Еще до появления Пламера военное начальство предприняло экспедицию к городку Чини Лейк. Он находился всего в пятнадцати милях к востоку от Санта-Розита. Экспедиция состояла из двух машин: военного вездехода и грузовика с катушкой бронированного геофизического кабеля. Они выехали рано утром и не вернулись. Единственное, что осталось от экспедиции, – двадцать миль провода, который военные спустя сутки вновь намотали на катушку и увезли.

Позже, когда власть сменилась, Пламер рассказал Майклу некоторые подробности этой операции. По плану предполагалось, что экспедиция будет продвигаться с постоянной скоростью около сорока миль в час, каждые десять минут выходя на связь с кратким рапортом. Связь осуществляли двумя способами: по рации и с помощью кабеля. Примерно через три часа стало заметно, что сообщения по кабелю начинают запаздывать. Спустя пять часов задержка составила уже двадцать минут. Когда прошло двенадцать часов с момента выезда, по рации передали, что кабель закончился. На катушке его было двадцать миль. Одометры на вездеходе и грузовике показали одиннадцать. Кабель пришлось обрубить. Последний раз экспедиция вышла на связь спустя четырнадцать часов с момента отбытия. Передали обычную сводку: все в порядке, продолжаем движение. Больше никакой информации не было. Они словно растворились в Пустоши, как и многие до них.

Пламер больше не предпринимал подобных попыток, несмотря на давление, которое на него оказывали. Майкл поддерживал его. Не имело никакого смысла рисковать людьми. Поговаривали, что НАСА пришлет автоматический вездеход, но это были только разговоры. Тайна осталась тайной.

Когда Майкл подошел к машине, Анна уже поджидала его, стоя у открытой пассажирской двери. Он сложил свою ношу у заднего колеса и распрямился, потирая спину.

– Тебе не кажется, что за нами наблюдают? – спросила Анна. – Нет у тебя такого чувства?

Он осмотрелся. Очертания домов чуть колебались в горячем воздухе. В остальном городок был совершенно неподвижен. Словно картина на стене. Только факт существования, и ничего больше.