Ветер раздувал седые волосы ученого. Всю дорогу Холмстед нагибался вперед, словно хотел этим прибавить скорость автомобилю. Его тощую фигуру на каждом повороте, на каждом ухабе кидало из стороны в сторону.

Вот наконец и знакомый поворот, крутой подъем, чугунные ворота…

Шофер отчаянно гудел, но на дорожке никто не появлялся. Прижав руку к сердцу, профессор сошел на землю. К нему услужливо подбежал человек и поднял котелок.

— Частное сыскное бюро, — отрекомендовался он.

Старик смотрел словно сквозь него:

— Что случилось?

— Мы ничего не заметили, сэр! — сказал Джимс.

Профессор нервно тряс калитку. За оградой было мертво. Мистер Джимс и шофер переглянулись. Холмстед стал неумело вставлять ногу в чугунный узор калитки, чтобы перелезть через неё.

— Подождите, сэр! — услужливо сказал Джимс.

Подскочив к воротам, он вынул из кармана звенящую связку. Повозившись с полминуты, он театральным жестом распахнул калитку.

Угрюмый Холмстед быстро зашагал по дорожке. Растрепанные волосы его развевались. Сыщик и шофер шли сзади. Джимс вынул револьвер и спустил предохранитель.

В напряженном молчании продвигались они вперед. Вдруг шофер остановился и протянул руку.

Старик вскрикнул и, неуклюже подпрыгивая, побежал к флигелю. Плечи его странно поднялись, ноги казались непомерно длинными. Задыхаясь, он остановился на дорожке перед флигелем и склонился над тем, что лежало на песке.

Шофер и сыщик сняли шляпы.

— Мод! Мод! — шептал старик, ощупывая распростертое тело девушки.

Джимс поднял с земли обгорелую трубку телескопа. Он посмотрел наверх. Там плавными дугами провисала линия высокого напряжения.

— Короткое замыкание, — прошептал Джимс, указывая рукой на почерневший провод.

— Мод! Мод! Девочка моя! — всё повторял старый профессор.

Мод слабо застонала:

— Спасите… мистера Кленова!

Профессор сделал жест рукой. Сыщик и шофер, как-то странно пригибаясь, бросились к Белой вилле.

Через несколько секунд со стороны виллы послышались тяжелые удары. Это выламывали дверь. Особенно старался Джимс. Ярость при мысли, что кто-то опередил его, удваивала его силы. Дверь сорвалась с петель. Шофер и Джимс, перебежав коридор, на секунду остановились перед лабораторией. Держа револьвер в вытянутой руке, Джимс стал осторожно открывать дверь.

На полу сидел Кленов и старался развязать руки.

Увидев вошедших, он указал глазами на щит:

— Не понимаю, почему нет тока! Ведь контактор включен.

Только теперь Джимс заметил провода, соединявшие горло Кленова с шинами высокого напряжения. Одним прыжком он оказался у щита и рванул рукоятку контактора. Шофер старался освободить Кленова.

— Кто это сделал? Кто? — спросил сыщик.

— Мистер Кадасима… из Кембриджа.

— Какой Кадасима?

— Кэд, Кэд! Полковник Кадасима.

Мистер Джимс выхватил записную книжку.

Освобожденный от пут, Клёнов тяжело опустился на стул.

— Все-таки, джентльмены, я не вполне понимаю… почему я жив, — смущенно сказал он, вертя в руках поднятый с полу кляп.

— Насколько я могу догадаться, сэр, вас спасла мисс Мод, дочка профессора, — вежливо сказал Джимс.

— Мисс Мод?

— Да, сэр! Она выбросилась из окна обсерватории на провода высокого напряжения.

— Выбросилась?. Каким же образом это могло спасти меня?

— Леди держала в вытянутой руке медную подзорную трубу, которой и замкнула провода, пролетая мимо них… Короче говоря, она, если сказать попросту, пережгла пробки.

— М-да… не пробки пережгла, а вызвала короткое замыкание линии, — поправил Кленов задумчиво. Потом, словно спохватившись, он вскочил и нетвердой, но торопливой походкой пошел к выходу.

Шофер направился за Кленовым, а Джимс с профессиональной тщательностью стал обследовать помещение. От его взгляда не ускользнуло ничто, даже недокуренная папироса Кадасимы и осколок от его очков.

Мод сидела рядом с отцом на садовой скамейке. Она видела, как вышел из дома Кленов, как ускорил он шаг, направляясь к ней, как, наконец, побежал. С широко открытыми глазами он остановился перед ней.

Мод тихо улыбалась, а он, запыхавшись, говорил:

— Как же так? Вы спасли меня… Это ведь очень опасно — прыгать из окна!

— Я все видела в телескоп, мистер Джон, — слабым голосом произнесла Мод.

— Но ведь… ведь можно было просто выбросить на провода трубу…

— О нет, Джонни, — вмешался Холмстед, — труба могла отскочить и не замкнуть сразу двух проводов. Надо было крепко держать ее в вытянутой руке.

— И я не могла поступить иначе, — добавила Мод и постаралась улыбнуться.

Кленов совсем растерялся от этих простых слов:

— Право, я не смею выразить… Я готов теперь для вас… тоже выпрыгнуть из окна.

Он смотрел на Мод и словно видел ее впервые. Синие глаза, светлый пушок на щеке… Когда она выросла? Странно, почему раньше он не замечал, как она хорошо улыбается!

Холмстед встал и похлопал Кленова по плечу:

— Все хорошо, что хорошо кончается, мой молодой друг!

Вельт очнулся первым. В чувство его привела мучительная боль в затылке и левой половине лица, перерезанной рубцом.

Шурша бумагой, он с трудом приподнялся и пополз к телу Ганса. По дороге ему попался стек. С проклятьем он поднял его.

Разбросав бумагу, прикрывавшую Ганса, он с тревогой склонился над ним, но тут же вскочил возмущенный. Ганс храпел, он мирно спал: обморок перешел в сон.

— Какая скотина! — процедил сквозь зубы Вельт и бесцеремонно толкнул Ганса ногой.

Ганс обладал способностью просыпаться мгновенно. Он сел, беспомощно оглядываясь. Вельт сердито повернулся к нему спиной и, превозмогая боль, встал. Но, взглянув в окно, Вельт забыл обо всем. Руки его судорожно перегнули стек.

Там, за окном, рядом с Мод, держа ее руки в своих, сидел Кленов.

Вельт готов был закричать. Он чувствовал, что теряет сознание. Эта сцена была той каплей, которая переполняет даже бак…

— Хелло, джентльмены! — прозвучал сзади голос. — Как вы поживаете? Чутье сыщика никогда не обманывает! Наконец-то я нашел вас!

Вельт резко обернулся.

Гнев, дикий, безотчетный гнев застилал ему глаза. Перед ним глупо улыбалась физиономия сыщика Джимса.

— Идиот! — закричал Вельт.

Джимс никак не думал, что это могло относиться именно к нему. Он подошел совсем близко к Вельту и, потирая руки, сказал:

— Вы спасены, джентльмены! Спасены мной!

Вельт заскрипел зубами от ярости и сжал стек. Снова в лаборатории раздался свист…

Мистер Джимс вскрикнул и схватился за лицо. Тайный агент «Интеллидженс Сервис» ничего не видел левым глазом и дрожал от обиды и боли.

— Клянусь кровью, это неслыханное оскорбление! Это никогда вам не простится! — закричал он и выбежал из лаборатории.

Дверь хлопнула.

— Идиот! — еще раз крикнул Вельт и, обессиленный, повалился на пол.

Сидя на ворохе бумаги, Ганс обалдело смотрел на него.

Мистер Вельт-старший подошел к окну.

Из его особняка на Риверсайд-драйв был виден мореподобный Гудзон с высокими обрывистыми берегами. Над ними выступали ломаные силуэты Джерсей-сити, Хобокена, Вихевкена.

По реке плыли пароходики, сновали неуклюжие паромы с тоненькими трубами и пустыми чревами, где помещаются перевозимые экипажи и железнодорожные вагоны. По набережной медленно катились автомобили. Шины их оставляли на мокрой мостовой быстро исчезающие следы.

Старик долго смотрел в дождливую туманную даль, сжимая в руке нераспечатанный государственный пакет.

В кабинет вошел секретарь и почтительно склонил голову.

Старик быстро повернулся:

— Как здоровье Фреда? Вы узнали?

— Положение серьезное, сэр. Мистеру Фредерику предстоит трепанация черепа. Профессор Миллс не теряет надежды…

Старик скомкал письмо и опустился в кресло. Рукой он закрыл глаза.