Одежда Эдварда мешала ей, и Джина нетерпеливо принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. У Эдварда, как она и ожидала, оказалось великолепное крепкое тело. Джина провела ладонями по выпуклым контурам его широкой груди, по мелким завиткам волос. Затем ее ладонь, чуть задержавшись на плоском животе, скользнула вниз.

– Не торопись, – игриво шепнул Эдвард.

Но Джина не могла ждать. Она горела как в огне, задыхалась от неудовлетворенного желания. Ей казалось, что если эта сладкая пытка продолжится еще немного, то она просто умрет.

– Я мечтал об этом моменте с тех пор, как впервые увидел тебя, – хрипло прошептал Эдвард. – Эти твои футболки... в которых ты работала... мне хотелось стащить их с тебя, – признавался он в промежутках между поцелуями.

Вдруг он резко отстранился и встал с постели. Он не может оставить меня сейчас! – мелькнуло у Джины в голове. Она даже не успела понять, что Эдвард снимает с себя остатки одежды, как он снова был рядом с ней.

– Вот так лучше, – проворковал он, прижимая ее к своему обнаженному телу. – На чем мы остановились?

– Не знаю... Так на чем?

– Кажется, где-то здесь.

И твердая плоть Эдварда погрузилась в нее. Джина закричала от захлестнувшего ее удовольствия. Эдвард двигался сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, наращивая ритм, сводя Джину с ума. И вдруг – словно распрямилась тугая пружина – Джина, изогнувшись всем телом, прижалась к Эдварду, и они вместе погрузились в ни с чем не сравнимый океан блаженства...

Из райского забытья Джину вывел нежный поцелуй Эдварда. Она хотела сказать ему, что любит его. Слова уже готовы были слететь с ее языка, но у Джины сами собой закрылись глаза, и она, уютно свернувшись калачиком в объятиях Эдварда, почти сразу провалилась в сон.

Проснувшись утром, Джина поначалу не поняла, где находится. Солнце уже поднялось, и его косые лучи проникали в комнату сквозь щель между портьерами. Джина сладко потянулась, и, когда коснулась рукой соседней подушки, к ней сразу вернулись события прошедшей ночи.

Джина вспомнила, как Эдвард целовал ее, какой мощный взрыв страсти вызвали в ней его откровенные ласки. Ей также припомнилось, что она вроде бы призналась ему в любви. И упоительное блаженство сменилось жестоким самоуничижением. Джина резко села на кровати. Боже, что подумает о ней Эдвард?!

Джина снова легла, натянула одеяло до подбородка. Ее мысли невольно вернулись к прошлой ночи, она словно заново переживала каждое ее мгновение и пыталась вспомнить, говорила она все-таки Эдварду о своей любви или нет. Джина была почти уверена, что говорила. Но то что Эдвард страстно шептал ей только о том, как хочет ее, это она запомнила хорошо.

Джина немного боялась встречи с ним. Ей было почему-то стыдно за себя. И тем не менее положа руку на сердце она не жалела, что переспала с ним. Это была незабываемая ночь. Джина никогда еще не чувствовала себя до такой степени сексуально раскрепощенной. Эдвард разжег в ней страсть и закружил в таком сумасшедшем вихре экстаза, что даже воспоминание об этом вызывало у нее приступ желания.

Я лучше не буду думать об этом, сказала себе Джина. Надо просто забыть о случившемся в этой спальне.

Она быстро встала с постели, надела пеньюар и прошла в детскую – кроватка Кэролайн была пуста.

Взглянув на часы, Джина страшно удивилась. Уже девять утра! Она не могла поверить, что проспала так долго.

Джина приняла душ, надела оранжево-желтое летнее платье, тщательно причесалась и аккуратно наложила макияж. Она хотела предстать перед Эдвардом собранной и спокойной, он не должен узнать о терзаниях ее души. Джина даже нацепила темные очки, чтобы он не смог понять по ее глазам, что с ней творится.

Она нашла его во дворе, компанию Эдварду составили Хилари и Кэролайн. Над столиком был раскрыт широкий парусиновый зонт, защищавший от беспощадного южного солнца. Эдвард пил чай со льдом.

– А вот и Джина! – воскликнул он, поднимаясь ей навстречу.

Загорелый, в легкой спортивной одежде, Эдвард словно сошел с обложки модного журнала. Он наклонился и поцеловал Джину в щеку. Стороннему наблюдателю могло показаться, что этот простой ритуал он совершал каждое утро.

Его близость, запах его одеколона вновь вернули Джину к волшебной ночи. Она отчетливо вспомнила, как Эдвард прижимался к ней своим сильным обнаженным телом, как его ладони нежно скользили по ее бесстыдно торчавшим соскам, как он вдавливал ее в матрац, когда...

– Доброе утро, дорогая, – вторгся в ее мучительные воспоминания голос Эдварда.

Джина видела, что его взгляд тщетно пытается проникнуть сквозь темные стекла очков, и похвалила себя за предусмотрительность.

– Доброе, – ответила она, садясь на предложенный стул. – Доброе утро, Хилари.

– Как спалось? – поинтересовалась хозяйка, наливая Джине холодного чаю.

– Очень хорошо. Спасибо. – Джина посмотрела на Кэролайн, уплетавшую тост. Пальчики у нее были масляными и липкими. Девочка доверчиво улыбнулась ей. – Во сколько ты встал, Эдвард? – спросила она легким, обыденным тоном.

– Примерно в половине восьмого. Кэролайн начала выводить рулады, и я боялся, что она разбудит тебя. Ты спала как убитая, – с улыбкой добавил он.

– Это, наверное, от шампанского, – сказала Джина не моргнув глазом.

Но ей было стыдно за эту маленькую ложь. Она не чувствовала даже легкого головокружения, которое обычно бывает от шипучего вина. Но потом она подумала: а почему бы и нет? На шампанское вполне можно свалить мое слишком смелое сексуальное поведение в постели, и тогда мне будет легче смотреть Эдварду в глаза. Очень надеюсь, что не призналась ему в любви, это было бы крайне унизительно для меня.

В доме зазвонил телефон, и Хилари, извинившись, ушла. Джина проводила ее беспокойным взглядом. Она не хотела бы оставаться сейчас один на один с Эдвардом.

– Как ты? – тихо спросил он.

– Прекрасно, – солгала Джина, стараясь не смотреть на него.

– Прекрасно – хорошо или прекрасно – отстань от меня? – мягко уточнил Эдвард.

– Не знаю, – смутившись, честно призналась Джина. – Я... я потеряла контроль над собой. Для меня это непривычное состояние.

Эдвард усмехнулся.

– Только не говори, что в этом виновато шампанское.

– Не знаю. Возможно.

Эдвард протянул руку и снял с нее очки. У Джины возникло ощущение, что ее лишили защитного барьера.

– Должен огорчить тебя, прелесть моя: вчера ночью мы с тобой были трезвыми как стеклышко, – уверенно сказал Эдвард.

У Джины упало сердце.

– Разве? – пробормотала она.

Глаза Джины казались огромными на вспыхнувшем лице. Эдвард заметил промелькнувший в них испуг и мягко сказал:

– Ты и без меня это знаешь.

Джина не успела ответить – вернулась Хилари.

– Извините, – бодро проговорила она, снова усаживаясь за стол. – Звонил Энтони Вильямс, Джина. Он приехал на совещание. Сказал, что, может, заедет повидаться с вами. Я предупредила его, чтобы он не задерживался, потому что вы с Эдвардом уезжаете на ужин в город.

Джина совсем забыла об этом. Интересно, подумала она, хотел ли Эдвард провести со мной вечер в городе? Ведь это была не его идея, а Хилари.

– Кстати, Эдвард, столик заказан на половину восьмого, – продолжала Хилари, которой нравилось опекать молодых. – Поэтому не позволяйте Джеффу задерживать вас сегодня допоздна.

– Ни в коем случае, – в тон ей ответил Эдвард. – Так что я лучше выеду пораньше.

– Джефф уже уехал, – пояснила Хилари Джине.

Эдвард поцеловал Кэролайн.

– Пока, ангел мой, слушайся Джину. Дорогая, ты не проводишь меня до машины? Я хочу попрощаться с тобой как следует.

Джина зарделась, а Хилари со смешком заметила:

– Как жаль, что Джефф не столь романтичен! Если он чмокает меня в щеку перед отъездом на работу, я считаю, что мне крупно повезло.

Джина улыбнулась, снова надела темные очки и медленно поднялась со стула.