— Ты о чем это? — заинтересовался Патрик.

Макс немного помолчал и заговорил тяжело, словно ему стоило огромного труда произносить слова:

— Я о дочери... Вот хочу пристроить ее куда-нибудь в теплое местечко.

Черные брови Патрика удивленно поползли вверх.

— Ты серьезно? Как это «пристроить»?

— Мне, Патрик, вовсе не доставляет удовольствия играть роль этакого семейного деспота, но Вивьен все время мне перечит. Ей уже двадцать три года, она мой единственный ребенок и она опять разбивает мне сердце!

— Мне жаль тебя, Макс, но при чем здесь я?

— Надо во что бы то ни стало убрать ее из Нью-Йорка, — решительно заявил Макс. — Всего на пару-тройку недель. Вот я и подумал: кто, как не ты, поможет мне.

— Сочувствую, старина, но в чем должна заключаться моя помощь? И, честно говоря, мне не очень-то хочется вмешиваться в твои семейные проблемы. Знаешь ли, контракт вполне устраивает меня таким, какой он есть.

— Но мне может понадобиться время, чтобы обсудить его с моими юристами. Может, неделя, а может, месяц...

— Да перестань, Макс! Это ведь такой же контракт, как и в прошлом году! Что с тобой происходит? Все это смахивает на откровенный шантаж!

— Ну как ты можешь такое говорить! Что за глупости... — Макс посмотрел на него с упреком. — Все, что мне нужно, это твоя помощь. Как говорится, ты — мне, я — тебе.

Патрик недовольно скривил губы и выжидающе уставился на пожилого собеседника. Они познакомились пару лет назад на выставке сельскохозяйственной продукции и вскоре стали не только деловыми партнерами, но и, несмотря на разницу в возрасте, друзьями. Заказы посыпались на Патрика как из рога изобилия, и это помогло ему крепко поставить на ноги приходившее в упадок хозяйство.

Патрик признавал, что обязан Максу очень многим, кроме того, он уважал партнера и преклонялся перед его способностями, ведь Макс сколотил миллионное состояние ценой собственных усилий. Патрик всегда считал его слегка эксцентричным, но, даже учитывая странности приятеля, просьба Макса обрушилась на Патрика как гром с ясного неба.

— А почему дочь миллионера захочет работать гувернанткой, да еще в глуши?

— Она пока не в курсе... Вивьен никогда не признается, но я-то понимаю, на самом деле ей уже давно хочется жить спокойной, размеренной жизнью. Ей надоели легкомысленные похождения, вечеринки, сомнительные друзья...

— Она балуется наркотиками или любит приложиться к бутылке? Не думай, что я готов ради твоей дочери превратить свой дом в реабилитационный центр. Мне даже неважно, сколько денег я потеряю...

— Нет, Боже упаси! У девочки нет вредных привычек, она даже не курит! Однако должен признать, мне надо во что бы то ни стало убрать ее из Нью-Йорка. Буду с тобой откровенен: моя Вивьен связалась не с тем парнем...

— Ага, вот оно что! — Патрик откинулся на спинку стула. — Ну, на меня не рассчитывай, Макс. Прости, но это выше моих сил. По-моему, твоя дочь имеет полное право встречаться с кем заблагорассудится...

— Генри Керсон — скользкий тип!

— А твоя дочь — достаточно взрослая девочка, чтобы вести самостоятельную жизнь и принимать решения.

— Ладно, я утраиваю стоимость контракта, только возьми ее к себе! — в отчаянии воскликнул Макс. Было видно, что ему действительно очень хочется вытурить дочь из города.

Услышав о тройной цене, Патрик почувствовал непреодолимое желание уступить. Он бы нанял больше работников, да и ферма в последнее время требовала все новых вложений.

— Но почему ты думаешь, что дочь миллионера вдруг загорится желанием работать гувернанткой у фермера?

— У нее сейчас очередная фаза протеста, — устало объяснил Макс. — Ничего особенного, как всегда. Не желает жить в квартире, которую я купил, не хочет работать в моей фирме. И последним витком этого бунта стало то, что она умудрилась найти какую-то работенку в агентстве услуг. Время от времени ей подкидывают не очень приятные задания — убирать у инвалидов и пенсионеров, но и это, я уверен, ненадолго.

— Откуда ты знаешь?

— Я же говорю, у нее просто очередная фаза бунта. То она работала официанткой в кафе, теперь вот в агентстве. Вообще-то я возлагал на нее более радужные надежды. Она играет, но ей и это скоро надоест, и она вернется к папочке и попросит прощения.

Как же, держи карман шире, девица-то своенравная, подумал Патрик.

— Только на сей раз дела обстоят куда хуже. Боюсь, теперь она больше не вернется... По крайней мере, пока не доиграет свою чертову игру до конца: выскочит замуж за этого пройдоху, и тогда у меня начнутся настоящие проблемы.

— На твоем месте я позволил бы ей обжечься на своих ошибках, — философски заметил Патрик.

— Вот будешь на моем месте, тогда и поглядим! А у меня только одна дочь, и — заметь — любимая! Кроме того, Патрик, я как раз собирался тебе сказать... — Макс грустно вздохнул, — в последнее время я что-то совсем расклеился... Боюсь, мое здоровье не выдержит таких потрясений...

— Ты это о чем? — Патрик нахмурился.

— Грубо говоря, я дряхлый старик. Можешь представить, каково это оставлять свою единственную дочь на растерзание какому-то Казанове?! — Глаза Макса заблестели, и он всем корпусом подался вперед. — Одна только мысль об этом приводит меня в бешенство! Прошу тебя, Патрик, прошу не только как делового партнера, а как отец отца. Ради всего святого, помоги разобраться с этой проблемой!

Потрясенный до глубины души, Патрик удивленно вытаращил на собеседника глаза. Вид у Макса был вовсе не болезненный. Ему было от силы лет шестьдесят пять, и выглядел он для своих лет довольно прилично.

— Сочувствую, дружище, — только и смог пробормотать Патрик.

Макс благодарно кивнул и потянулся к чашке с чаем.

— Так ты поможешь?

— Но... знаешь, если Вивьен увлечена этим парнем, вряд ли ей захочется уезжать из Нью-Йорка...

Макс тонко улыбнулся.

— Хозяйка агентства, где она работает, кое-чем обязана мне. Так что, если Вивьен не захочет потерять место, ей придется согласиться поработать гувернанткой у детей фермера. Кроме того, это ненадолго — всего на пару недель.

— А в это время ты сделаешь все возможное, чтобы «плохой парень» навсегда убрался из Нью-Йорка?

— Какой ты догадливый! — рассмеялся Макс. — Чего не сделаешь ради любимого ребенка? Придется заплатить мерзавцу, зато Вивьен избавится от лишней головной боли. Ну так что, по рукам? — спросил Макс, выразительно пошуршав разбросанными по столу документами. — Можешь считать, контракт у тебя в кармане.

Когда Вивьен, покончив с обустройством, решила спуститься вниз, было около шести вечера. Оказавшись на первом этаже, она пошла на звук голосов и оказалась на ярко освещенной кухне.

— Мне надо срочно уехать, — огорошил Вивьен Патрик. — Сможете приготовить детям ужин? А проверить уроки?

— Разумеется, — холодно ответила она. — Но я думала, сначала мы решим, какие у меня будут обязанности, обсудим распорядок дня Сида и Одри...

— Обсудим, обсудим, только чуть позже, — оборвал ее Патрик. Он сгреб лежавшую на буфете связку ключей, а в прихожей буквально сорвал с вешалки куртку. — Одри ложится спать в восемь, Сид в половине девятого. Вы уверены, что справитесь?

— Естественно! — обиделась Вивьен, удивляясь, отчего он так недоверчиво на нее смотрит. — Ведь вы за это мне и платите, так? Мой босс Лиз Хауорт, конечно, прислала вам мои рекомендации?

— Да-да, конечно. — Патрик на секунду замялся, подумав, что девушка, как ни странно, держится очень уверенно. — Возникнут проблемы, звоните Джесс. Ее номер в телефонной книжке на первой странице. Слушайтесь мисс Вивьен, — на прощание наказал детям Патрик и ушел.

Вивьен не спеша подошла к стеклянной двери черного хода и проводила Патрика задумчивым взглядом. Куда он так торопится? — гадала Вивьен, провожая взглядом отъезжающую машину.

— А куда поехал твой папа? — спросила она Одри.