Они со Спиро тотчас же завели беседу на греческом. Клэр пока понимала в лучшем случае одно слово из десяти, тем более в столь живом темпе, но сейчас все было ясно и без слов. Первой опомнилась Элеана.

— Ничего, ничего, — заверила ее Клэр. — Мне ведь никогда не усовершенствовать мой греческий, если все постоянно будут приноравливаться ко мне и говорить на английском. Надеюсь, через год я буду владеть греческим свободно.

А еще, невольно подумала она, через год я уже стану матерью. Буду ли я к тому времени лучше знать человека, за которого вышла замуж?

Краем глаза она заметила, что один из гостей уже несколько минут топчется поблизости, явно ожидая ее внимания. Сославшись на обязанности хозяйки, Клэр оставила Спиро с Элеаной вдвоем, нацепила на лицо светскую улыбку и направилась к незнакомцу.

— Ангелос Попандопулос, — представился эффектный щеголь, пожирая ее взглядом. — Уже битый час сгораю от нетерпения сказать вам, что вы прекрасны. Красотой вы затмеваете всех женщин на этом приеме.

Что и говорить, Клэр доводилось слышать комплименты и потоньше. Однако положение обязывает.

— Вы мне льстите, мистер Попандопулос.

— Ангелос, — поспешно поправил он. — Если мы собираемся стать близкими друзьями, зовите меня просто Ангелос.

Клэр с трудом сдержалась от смеха.

— А мы собираемся стать близкими друзьями?

— Ну разумеется. — Он искренне удивился. — Ведь вы чувствуете то же, что и я. Я знаю это, я прочел это в ваших глазах!

Нечестно, конечно, было дразнить беднягу, но искушение оказалось слишком велико. Ангелос Попандопулос был так уверен в собственной неотразимости! Клэр подпустила в голос сожаления.

— Увы, иной раз приходится бороться с собой.

Ей еще не приходилось встречать в жизни классический тип опереточного героя-любовника. И вот он стоял перед ней, прямо хоть сейчас на сцену.

— Но зачем, зачем бороться? — томно-настойчиво проворковал Ангелос.

Хорошего понемножку. Пора кончать эту комедию.

— Затем, что у меня есть муж, — пояснила Клэр, стараясь обойтись с незадачливым соблазнителем мягче, чем он того заслуживал. Но тот лишь пренебрежительно пожал плечами.

— Ваш муж не гнушается интрижками на стороне, так почему вы должны себя ограничивать?

Конечно, на подобную провокацию можно было ответить лишь презрением. Рассудком Клэр это прекрасно понимала, да вот только внять ему была не в состоянии.

— С кем? — вырвалось у нее.

— Разумеется, с красоткой Сабриной, — ответил Ангелос, будто поражаясь наивности вопроса. — Это ни для кого не секрет. Наверняка есть и другие. Маркос из тех мужчин, которым недостаточно одной женщины.

Клэр еле сдержала протестующее восклицание. Ведь, если подумать, Ангелос не сказал ей ничего, что она бы себе уже не говорила раз сто.

— По-моему, вам лучше уйти, — с трудом держа себя в руках, произнесла она.

— Досадно. — Ангелос вздохнул. — А я-то думал, вы и впрямь неординарная женщина.

Резко отвернувшись, Клэр заспешила прочь, боясь, что еще секунда — и она сорвется. Ну уж нет! Как бы ни разрывалось от муки сердце, окружающие не должны ничего заподозрить. Она замедлила шаг и снова сделала приветливое лицо.

Как и предсказывал Маркос, София произнесла свой коронный тост. Причем, к изумлению Клэр, призвала всех выпить еще и за «очаровательную супругу моего милого мальчика». Маркос привлек жену к себе и поцеловал сначала в щеку, а потом в губы. Клэр покорно вытерпела его объятия и поцелуи, хотя была уверена: ее губы не первые, что он целует за последний час.

— Долгой жизни и счастья, — пожелала она ему по-английски, старательно изгоняя из голоса даже намек на сарказм.

Однако Маркос, отличающийся поразительной проницательностью, почуял неладное. Следующие полчаса он не отходил от жены ни на шаг, жестом собственника обвив рукой тонкую талию. Сабрины нигде видно не было. Но Клэр от этого легче не стало. Соперница незримо стояла рядом с ними, за плечом мужа.

Но вот наконец ушел последний гость. До ужина оставалось еще несколько часов. Не в силах оставаться наедине с Маркосом, Клэр вышла в сад. Стояла удушливая жара, к вечеру небо затянули тяжелые, отливающие грозной синевой тучи. Похоже, собиралась гроза.

Сбросив босоножки, чтобы дать ногам отдохнуть, она побрела по шелковистой, ласкающей ступни траве. Какая же кругом красота! И как же трудно привыкнуть к мысли, что вся эта красота принадлежит ей. Ей и ее детям…

Детям? Пожалуй, сейчас мысль о них не вызвала у Клэр особого энтузиазма.

Поглощенная не слишком веселыми раздумьями, молодая женщина не заметила, как сад закончился и потянулись оливковые рощи. К реальности ее вернула ослепительная вспышка молнии, прорезавшей небо от края до края. Следом прогремел рокочущий гром, а еще через миг небеса разверзлись и на землю обрушился ливень.

Клэр еле успела спрятаться под дерево. Впрочем, убежище оказалось ненадежным. Уже через пару минут она промокла до нитки. Невдалеке виднелась какая-то хижина. Скользя по лужам, любительница дальних прогулок добралась до нее и опустилась на грубую скамью. Мир за маленьким оконцем потонул в сплошной пелене дождя. Пожалуй, нескоро ей удастся вернуться домой, а ведь никто не знает, куда она направилась. Маркос, наверное, будет волноваться. Почему-то эта мысль ее обрадовала.

И когда при следующей вспышке молнии в хижину шагнула знакомая широкоплечая фигура, Клэр глазам своим не поверила. Гром рокотал уже чуть подальше, но все равно заглушал поток слов, срывающихся с губ Маркоса. Но было ясно, что он в ярости.

— Как ты меня нашел? — только и могла спросить она.

— Видел, как ты шла в эту сторону. На кой черт ты направилась так далеко от дома, когда вот-вот должна была начаться гроза?

— Я не заметила, — принялась оправдываться Клэр. — И тебе в любом случае необязательно за мной следить. Я уже большая девочка и не боюсь грозы.

Слова ее лишь подлили масла в огонь.

— Еще раз такое выкинешь — будешь бояться меня, а не грозы! — мрачно пообещал Маркос. — А если бы в тебя попала молния? Погибла бы не только ты, но и ребенок, которого ты носишь.

— А что тебя бы сильнее огорчило? — Вопрос вырвался у нее помимо воли и в один миг стер с лица Маркоса какое-либо выражение. Он уставился на нее темным, непроницаемым взором.

— Ты считаешь, будто я способен выбирать между тобой и ребенком?

Клэр дорого бы дала за то, чтобы перевести стрелки часов на несколько минут назад. Эта бесстрастная, застывшая маска была для нее хуже любого проявления гнева.

— Нет, — поспешила ответить она. — Конечно нет. Просто я… — Клэр беспомощно развела руками. — Сама не знаю, что это я говорю. Давай забудем, хорошо?

— Наверняка у тебя были причины задать этот вопрос, — настаивал Маркос. — С чего тебе вообще пришла в голову подобная мысль?

— Да я просто не подумала. Ужасно глупо с моей стороны.

Еще мгновение он молча разглядывал жену, потом неожиданно согласился:

— Хорошо, забыли.

Клэр не сомневалась: на самом деле он ничего не забыл и не забудет. Однако, не желая ворошить угли, поспешила сменить тему на менее взрывоопасную.

— Как думаешь, гроза надолго?

— Думаю, достаточно надолго, чтобы нас успели хватиться.

— Неужели ты тоже никому не сказал, куда идешь?

В черных глазах вновь вспыхнул предупреждающий огонек.

— По-моему, ты нарочно испытываешь мое терпение.

— Ох, наверное, гормоны расшалились. — Клэр решила перевести все в шутку. — Ты ведь меня простишь, правда?

Он улыбнулся.

— А что мне остается?

С обоих ручьями стекала вода. Пиджак Маркоса промок насквозь, рубашка и брюки — тоже. Не долго думая, он стащил пиджак и рубашку.

— Тебе тоже лучше бы раздеться, чем сидеть в мокром, пока дождь не кончится. — Он скинул ботинки, расстегнул брюки и принялся стягивать с ног липнущую ткань. — Нам еще повезло, что нашли теплое местечко.