— Садись в машину, — хрипло велел Грегори, одной рукой подхватывая сумочку, выпавшую из ослабевших рук жены, а другой поддерживая ее за талию.
Лив готова была сопротивляться, вырываться, кричать, что больше она никогда и никуда с ним не поедет, пусть даже и не думает. Но немногочисленные прохожие и так уже начали замедлять шаг, с любопытством поглядывая на происходящее. Видит Бог, только публичного скандала ей недоставало.
Шум… полиция… пресса… Во всех газетах — грязные подробности ее замужества с двоеженцем. Брр! Содрогнувшись, Лив позволила Грегори отвести ее к поджидавшему неподалеку автомобилю.
Мотор черного «даймлера» тихонько урчал. Усадив жену на обтянутое кожей заднее сиденье, Грегори устроился рядом и властно бросил шоферу:
— Вперед, Фрэнк. И побыстрее.
Что задумал этот безумец? Угоняет машину? Лив дернулась, желая выскочить прежде, чем «даймлер» наберет скорость, а сзади появятся полицейские машины с сиренами и мигалками. Но руки Грегори сильнее стиснули ее тонкую талию, пригвождая похищенную красавицу к сиденью.
— Успокойся, любимая. Я знаю, что ты думаешь и почему ты так думаешь. И во всей этой чертовой неразберихе виноват я один.
Они с сестрой все обсудили за ланчем, а потом поехали на встречу с юристом Грегори и женихом Кэтлин, чтобы уладить детали сделки, которую затевала помолвленная чета. Когда встреча подходила к концу, Кэтлин вдруг сказала ни с того ни с сего:
— Нет, все-таки я ее где-то видела. Очень знакомое лицо. То ли актриса, то ли топ-модель. Она сказала, что мы встречались, но перепутала мою фамилию. Кажется, думала, что я Кэтлин Дезерт. Да-да, Дезерт.
Вытянув из недоумевающей сестры подробности роковой встречи в ресторане, Грегори мгновенно понял, какие мысли должны были прийти в голову его жене. И с тех пор ни на секунду не прекращал укорять себя.
Автомобиль набирал скорость, но Лив не двигалась — так и сидела, забившись в уголок сиденья. Грегори чувствовал ее молчаливую враждебность.
Наконец Лив нарушила тишину. В голосе ее звучала холодная, сдержанная ярость.
— Откуда у тебя «даймлер»? Только не говори, что просто пошел и купил его вместе с парой новых костюмов на те деньги, что я тебе заплатила. Я не так глупа. — Она поглядела на Грегори. Даже в полутьме было видно, как бледно ее лицо и в какую жесткую линию сжаты мягкие, красивые губы. — И куда, во имя всего святого, ты меня везешь?
— На ужин. Мы ведь договаривались, помнишь? И я знаю, что ты совсем не глупа, любимая. Ты у меня самая умная, самая красивая и самая желанная. — Он взял ее за руку, нежно пожал.
На миг Лив почти поверила ему, поверила глубокой, задушевной сердечности его голоса. Но тут же вспомнила, что все это — ложь, что он никогда не любил ее, а лишь пользовался — пользовался и в финансовом, и в сексуальном плане.
Она выдернула руку и отшатнулась. Грегори заговорил снова. Невероятно, но в его низком, чувственном голосе сквозила тень улыбки:
— Если ты боишься, что я украл «даймлер», то это не так. Я держу его, чтобы устраивать зарубежным партнерам экскурсии по Лондону. Их это впечатляет. А за рулем Фрэнк Дезерт — мой личный секретарь. Ты можешь всецело доверять ему. Но все же я думаю, нам стоит повременить с объяснениями, пока мы не доберемся до цели.
Подумать только! Лив пришла в такое смятение, что напрочь забыла — они не одни. А шофер, надо полагать, уже навострил уши. И как там Грегори его назвал? Фрэнк Дезерт? А почему не Джилл или Джим? Неужели Грегори всегда путает имена? Или этот водитель и есть тот самый богатый друг? Лив окончательно запуталась и терялась в догадках.
— Как ты нашел меня? — спросила она, стараясь говорить как можно тише. — Я ведь не оставляла никакого адреса.
— Оставляла… ну почти. Я нашел твою записку, увидел, что ты записала название ресторана, куда ходила на ланч, под номером твоего агента, и позвонил ей. Она и сказала мне, где ты будешь сегодня вечером. Я ждал снаружи, а потом ехал за твоим такси, пока ты не вышла. Все проще простого.
Проще простого! Да у Грегори Стоуна ничего не бывает просто. Или без задних мыслей!
Лив уже и не пыталась хоть что-то понять. Ладно, когда они доберутся до этого самого места, куда едут — интересно, куда? — она попросит водителя объяснить ей, что происходит. Ясно ведь — ни единому слову Грегори верить нельзя.
Но сей план не сработал. Стоило Лив выпрыгнуть на покрытую гравием площадку, как Грегори, уже стоявший с другой стороны от машины, подал знак, и «даймлер» плавно укатил прочь.
Яркие огни высвечивали позолоченные буквы названия отеля. Перед входом выстроилась вереница роскошных машин, некоторые даже с облаченными в униформу шоферами.
Они с Грегори так и не останутся наедине. Разговор будет вестись в общественном месте. Он не увез ее в какой-нибудь безлюдный уединенный уголок. Правда, Лив и не боялась прямого физического насилия со стороны Грегори, ибо знала: как бы ни повернулась ситуация, он ни за что не поднимет на нее руку. Зато сердце ее он мог разбить легко… уже разбил. Теперь ей оставалось только одно: черпать силу в самой себе.
— И что дальше? — устало спросила она, глядя на мужа.
Какой же сегодня длинный, тяжелый день. Менее чем за двенадцать часов она превратилась из восторженно-счастливой новобрачной в ожесточившуюся жертву предательства.
— Я веду тебя ужинать… Как мы и договаривались. И мы проведем здесь всю ночь… В номере для новобрачных… А завтра Фрэнк заедет за нами и отвезет домой… У нас дом на Бонд-стрит. Ты его еще не видела, но не сомневаюсь, тебе там понравится.
Грегори говорил медленно, стараясь преподносить Лив ошеломляющие новости не все сразу, а постепенно. Сердце его разрывалось от жалости и любви. Лив казалась такой несчастной, такой хрупкой и уязвимой. До смерти хотелось обнять ее, прижать к себе. Но приходилось соблюдать осторожность. Он знал, что ступил на очень тонкий лед. А все из-за собственной глупости, эгоизма и самонадеянности!
Но Лив пропустила почти все, сказанное им, мимо ушей. До сознания ее дошли лишь три слова, и более ничего она усвоить уже не могла.
«Номер для новобрачных».
Нет! Ни за что! Она не может провести ночь под одной крышей с Грегори. Проклятое чувство может сыграть с ней злую шутку. Она не в силах справиться со своей страстной, физической тягой к мужу.
Грегори уже шагнул к ней и, легонько обняв, подтолкнул ко входу в отель. Лив едва нашла в себе силы устоять, не поддаться вкрадчивому внутреннему голоску, спрашивающему: «А так ли это страшно провести с Грегори последнюю ночь, отдаться тому упоительному восторгу, который мог подарить ей лишь он один?»
Но она справилась — и не тронулась с места.
— Можешь идти ужинать, если хочешь, — прошипела она. — А мне вызови такси. Коли тебе непременно нужен романтический ужин и полная страсти ночь, так обратись к своей законной жене! Или с нее и ланча хватит?
Вопреки ее ожиданиям, Грегори ничуть не рассердился. В глазах его читалась нежность.
— Любовь моя, насколько я помню, моя жена ты и других у меня нет. Другие мне не нужны. На ланче я был с сестрой. А с нее, как ты верно заметила, этого хватит. Ну что, может, все-таки зайдем? Или предпочтешь поговорить обо всем прямо здесь? Только учти — история ужасно запутанная, тут быстро не разберешься.
У Лив голова шла кругом. Поникнув, она позволила Грегори провести ее в сверкающий роскошью и элегантностью отель. Ей так хотелось верить мужу — но она не могла.
Он ведь даже не заикнулся прежде, что у него есть сестра. Он вообще никогда ничего о себе не рассказывал. Лив знала о нем не больше, чем в тот день, когда предложила ему стать ее мужем.
И еще знала, что женщина, с которой Грегори так нежничал за ланчем, была не кем иным, как Кэтлин Стоун, в девичестве — Дезерт. Трудно было не заметить на пальце у нее обручального золотого кольца.
Ну Грегори! Вот лжец и пройдоха, такой кому угодно вотрется в доверие. В настоящий момент он о чем-то беседовал с управляющим отеля. А портье — совсем еще мальчик, только что со школьной скамьи — уже спешил взять их вещи. Похоже, юноша страшно гордился своей формой. Лив замечала все это, точно во сне. А Грегори уже вел ее в пресловутый номер для новобрачных.
