Должно быть, школьный приятель Грегори очень щедрый человек, если позволил нам бесплатно пожить в таком чудесном доме, решила Лив, начиная распаковывать вещи. Задача была не из трудных — она взяла с собой очень мало.

Надо будет порасспросить Грегори об этом друге, думала она. Чем он зарабатывает на жизнь, женат ли? Все ж таки тема для разговоров. Нелегко, наверное, будет коротать утомительные, тягучие и скучные часы сельского уединения.

Лив сняла ненавистный шелковый костюм, умылась, почистила зубы, а потом надела джинсы с хлопчатобумажной рубашкой и завязала волосы в хвост. Душ она решила принять позднее — будет предлог пораньше уйти к себе после ужина. И без того им придется проводить с глазу на глаз слишком много времени. Ну да ничего: пара дней, и она сумеет успокоиться и обрести себя прежнюю — хладнокровную и сдержанную.

Довольная принятым решением, Лив направилась к двери. Теперь ничто не поколеблет ее самообладания. Ничто и никогда!

Гордо вскинув голову, сузив глаза и решительно сжав зубы, Лив шагнула за дверь… и прямиком впечаталась в грудь Грегори.

У нее перехватило дыхание не столько от удара, сколько от головокружительной близости сильного мужского тела. Надежные руки тотчас же обхватили ее, поддерживая и не давая упасть. И от тепла этих рук мигом исчезли без следа все недавние зароки сохранять спокойствие и самообладание, сдержанность и хладнокровие.

Лив ничего не могла с собой поделать, бессильна была бороться с предательским огнем, что мигом охватил все ее существо. Руки и ноги стали ватными, кожа приобрела небывалую чувствительность. Она отчетливо ощущала твердые мышцы, к которым сейчас приникла ее упругая, бурно вздымающаяся грудь, силу длинных бедер, словно слившихся с ее собственными.

Каким-то непостижимым образом руки ее обвили Грегори, ладони распластались по широкой спине. Он успел уже переодеться. Свежая футболка липла к влажному после душа телу, а под кончиками пальцев Лив ощутила тугие бугры мускулов. Она невольно запрокинула голову, губы ее приоткрылись в предчувствии поцелуя. В голове помутилось. Единственное, что она помнила сейчас, — это дразнящие и ласкающие прикосновения его губ к своим двадцать четыре часа назад. И жаждала снова испытать их. Сгорала от желания вновь пережить упоительные ощущения, что приходили из ниоткуда, унося ее на волне страсти.

«Поцелуй меня!» — Лив едва не произнесла эти слова вслух. И слава Богу! Потому что буквально через секунду Грегори аккуратно разжал руки, соединявшие их сплетенные тела, и шагнул назад.

— Эй, осторожнее, — сказал он. — Где тут свет включается?

Лив никак не могла прийти в себя, а он уже продолжал:

— Я как раз шел вниз готовить ужин. Пойдем, составишь мне компанию. Можешь накрыть на стол и открыть вино.

На лице его играла широкая, добродушная улыбка старшего брата. Должно быть, Грегори не заметил, что творилось с девушкой. Но — вне зависимости от того, заметил он или нет, — ее саму захлестнуло чувство беспредельного унижения.

Лив прекрасно отдавала себе отчет в своих эмоциях, как тех, что переживала секунду назад, так и тех, что одолевали ее сейчас. Сейчас она чувствовала себя брошенной, одинокой и — что там греха таить! — развратной. Она же готова была пасть ему в объятия. Невыносимо!

И ведь жила же себе до сих пор тихо-смирно, полностью игнорируя собственную сексуальность. Так что вдруг случилось теперь? Неужели у нее возникнут проблемы с Грегори Стоуном?

А он уже спускался, стуча башмаками, по роскошной дубовой лестнице. Совершенно очевидно, Грегори в данный момент помышлял лишь об ужине и понятия не имел, какая буря страстей разыгралась у него за спиной. Мимолетное происшествие, лишившее Лив остатков самообладания, не оказало на него ни малейшего воздействия.

Она медленно пошла следом за ним. Похоже, этот человек умел четко определять приоритеты. Делу время, а потехе, как говорится, час. Сейчас ему куда важнее было удовлетворить аппетит, но аппетит в буквальном смысле слова, а не тот, что так некстати разыгрался у Лив. Легкое сексуальное влечение, которое Грегори испытывал к ней до того, как она выступила со своим предложением, начисто поблекло перед мыслью о солидной материальной выгоде. Он хотел ее денег куда сильнее, чем прежде — ее саму!

Чему, если разобраться хорошенько, следовало лишь радоваться. Только бы самой не раскиснуть!

Неожиданно Лив остановилась. Надо еще выписать ему чек! Конечно, это полностью опустошит ее счет в банке — но игра стоила свеч. Ведь это плата за то, чтобы Барбара поселилась в доме своей мечты. А заодно чек лишний раз напомнит им обоим: их брак всего лишь обоюдовыгодная сделка.

Через пять минут Лив тихо спустилась в кухню и осторожно положила чек на краешек деревянного стола. Но как ни бесшумно было ее приближение, Грегори все же услышал.

— Откупори бутылку вина, Лив, хорошо? Оно там, в кладовке.

На миг отвернувшись от плиты, он махнул деревянной ложкой в сторону двери рядом с массивным сосновым буфетом, а потом снова сосредоточился на стряпне, помешивая что-то в кастрюльке, откуда исходил аппетитный запах чеснока и томатного соуса.

Вообще-то Лив не собиралась вступать с Грегори ни в какие разговоры. Она хотела выскользнуть из кухни так же бесшумно, как вошла, и отправиться на долгую-предолгую прогулку — привести в порядок нервы, изрядно потрепанные пережитым десять минут назад приливом безудержного желания.

Но Грегори ухитрился нарушить все ее планы. Спасаться бегством было уже поздно. Лучше остаться и вести себя как ни в чем не бывало. А заодно доказать и себе, и ему, что она вполне в силах выносить его общество, не умирая при этом от страсти.

Кладовка оказалась огромным помещением, доверху забитым всякими припасами. Стеллажи с винными бутылками уходили куда-то в бесконечность. Лив растерялась — она ничегошеньки не смыслила в винах, поэтому свой выбор остановила на той этикетке, которая приглянулась ей больше других.

— Знаешь, мы не можем грабить твоего друга, — сухо заявила она, вернувшись в кухню, где Грегори как раз клал спагетти в кипящую воду. — Есть тут поблизости какие-нибудь магазины? Я возмещу все, что мы съедим и выпьем, а заодно закуплю провизию. Так будет по-честному. — Мысленно восхищаясь собой за то, что способна говорить сдержанно, Лив добавила: — Твой чек на столе. Насколько я понимаю, тебе не терпится перевести деньги на свой счет.

Браво! Нельзя было придумать ничего лучшего, что сильнее подчеркнуло бы сугубо деловой характер их отношений. Так что если Грегори и заметил, как она… ну скажем, прилипла к нему в коридоре, то теперь спишет это на счет потрясения от неожиданности. Нельзя же, чтобы он думал, будто ее влечет к нему. Потому что ничего подобного и в помине нет!

Лив принялась искать штопор, когда Грегори вновь повернулся к ней.

— Деревня в пяти милях отсюда. Там одна-единственная лавчонка, а в ней — ничего более экзотического, чем чипсы и рыбные палочки.

Чуть нахмурившись, он созерцал отрешенное, бесстрастное лицо девушки. Подумать только, всего десять минут назад эти прекрасные глаза были затуманены страстью, дивные губы приоткрылись, точно умоляя о поцелуе, а гибкое тело податливо льнуло к нему, чуть подрагивая от желания.

Отстраниться от нее потребовало величайшего усилия воли. До чего же хотелось взять сокровище, что она так откровенно предлагала, скорее всего сама того не ведая. Но он принял решение и не намерен был отступать. С любовной лихорадкой придется подождать. Другого выхода нет.

Грегори желал сначала завоевать доверие и уважение любимой. Хотел, чтобы и она полюбила его, пожелала строить с ним совместное будущее.

Ага, дожидайся, язвительно сказал он самому себе. Этак у тебя вокруг головы нимб появится. Вслух же произнес:

— А чек подождет. — Скорее ад замерзнет, чем он притронется хоть к пенни из ее денег! Желая поменять тему, Грегори сказал, раскладывая еду по тарелкам: — Джим разрешил пользоваться его припасами.