Оставив джип на автостоянке, Сара подошла к отелю. Внутри царили роскошь и элегантность – видимо, для устрашения тех, кто не принадлежал к избранному классу. Пол вестибюля выложен мрамором, вокруг черные кожаные диваны и цветочные композиции – настоящие произведения современного искусства.

Сара подавила неприятные эмоции и приняла независимый вид. По опыту общения с великосветскими друзьями матери она знала, что ее внешность не вызовет никаких нареканий. Темно-коричневые вельветовые джинсы и бежевая футболка годятся в наши дни повсюду. Ветер наверняка растрепал ее волосы, но это не имеет значения. Как и то, что она не воспользовалась сегодня косметикой. Нынче в моде естественность.

Швейцар проводил ее к конторке портье, уютно расположившейся слева, на один лестничный пролет ниже вестибюля. Одного изящного письменного стола, похоже, вполне хватало для обслуживания гостей. Женщина, сидевшая за столом, мило улыбнулась, и Сара понадеялась, что услужливость портье не уступает ее приветливости.

– Я хочу увидеться с шейхом Тариком аль-Хаймой. Он в отеле?

– Да, мадам. Как мне вас представить?

– Если вы назовете мне номер его апартаментов…

– Извините, мадам. Это противоречит нашим правилам безопасности. Я могу позвонить в его апартаменты. Какое имя мне назвать?

Безопасность. Естественно. Отель, вероятно, укреплен, как Форт Нокс, где хранится золотой запас США, и ни один нежеланный посетитель не проникнет за стальные двери лифта.

– Сара Хиллард, – ровным голосом сказала Сара, уже готовая смириться с неизбежным отказом. Если Тарик не захочет ее увидеть, она не сможет пробиться к нему.

Пока портье звонила и объясняла ситуацию, нервы Сары словно скручивались узлами. Наконец, явно после долгих колебаний, ответ был дан. Когда портье улыбнулась, давая понять, что все в порядке, Сара чуть-чуть расслабилась.

– Он посылает за вами мистера Ларсена. Придется подождать не больше двух минут, мисс Хиллард.

– Посылает за мной?

– Лифт не поднимет вас на этаж шейха без специального ключа.

– О, спасибо.

Слава Богу, первое препятствие преодолено. Правда, мистер Ларсен, кем бы он ни был, мог оказаться еще одним барьером. Интересно, как велика свита Тарика? Конечно, он приехал в Австралию не один и, вполне возможно, занимает весь отель. Прежде эта информация не интересовала ее, а теперь уже поздно спрашивать отца или Сьюзен.

Когда стальные двери открылись, из лифта вышел высокий белокурый мужчина в серебристо-сером костюме. На худом и суровом лице с высокими скулами, длинным носом и тонкими губами выделялись серые глаза, очень светлые и холодные, как лед. Ему было на вид лет тридцать, и он был чертовски высокомерен. Окинув Сару оценивающим взглядом, словно противника на ринге, он слегка приподнял одну бровь:

– Мисс Хиллард?

– Да. Мистер Ларсен? – поинтересовалась взбешенная его надменностью Сара.

Он еле заметно кивнул и взмахом руки пригласил ее в лифт. Ни слова больше, ни намека на улыбку. Словно ее и нет рядом.

Борясь с новым приступом нервозности, Сара спросила:

– Вы давно знакомы с шейхом Тариком аль-Хаймой, мистер Ларсен?

Он взглянул ей прямо в глаза, и его губы чуть изогнулись.

– Можно сказать, да.

Оксфордский акцент. Высшее английское общество.

– Вы друг шейха или работаете на него?

– Я ограждаю его от неприятностей. Вы – источник неприятностей, мисс Хиллард?

Выполняет грязную работу, подумала Сара.

– Меня примет он или вы?

– Шейх примет вас лично.

Высокомерие Ларсена спровоцировало ее на грубость.

– Тогда, пожалуй, я – источник неприятностей, мистер Ларсен.

– Смелое заявление, мисс Хиллард.

И вероятно, идиотское. Хамить человеку, явно близкому к Тарику, неблагоразумно.

Мистер Ларсен отвернулся, но Сара успела увидеть веселые искорки в его светло-серых глазах. Мурашки побежали по ее спине. Наверняка этого вышибалу веселит предвкушение чужих неприятностей. Дурное предзнаменование. Но по меньшей мере она увидит Тарика и попробует переубедить его.

Сара отчаянно цеплялась за остатки своей уверенности. Лифт остановился, мистер Ларсен – снова с совершенно непроницаемым лицом – провел ее по коридору, постучал в одну из дверей, затем открыл ее своим ключом и ввел Сару в залитую дневным светом гостиную.

Шторы на двух огромных венецианских окнах были подняты, открывая захватывающий вид на город. Мужчина в темно-синем костюме стоял у окна спиной к ней, но Сара ни на секунду не усомнилась, что это Тарик. Несмотря на прошедшие годы, она мгновенно узнала густые черные волосы, темную оливковую кожу, высокую широкоплечую фигуру, но каким-то шестым чувством уловила и происшедшие в нем перемены.

Она помнила его непринужденным и уверенным в себе, хорошо сознающим, кто он и чего хочет от жизни. Ребенку, который ни в чем не был уверен, это казалось чудом. Теперь она ощущала его властность и непреклонность.

Может быть, из-за гордой осанки неподвижная его фигура словно свидетельствовала о полном владении собой и о способности контролировать ситуацию. Даже простота его костюма означала, что ему не требуются никакие уловки для того, чтобы производить впечатление на окружающих. Он никому ничего не должен и уж точно не сочтет нужным снизойти до ее просьб.

Грозный сопровождающий вошел за Сарой в гостиную и прикрыл дверь. Он ждал, как и она, пока Тарик соизволит заметить их присутствие.

А может быть, перехватить инициативу и поздороваться? Однако повисшее в гостиной молчание словно вибрировало отрицательными эмоциями и душило ее.

– Сара, тебя послал твой отец?

Тихий вопрос прозвучал очень резко. Тарик не шевельнулся, даже не взглянул на нее, и Сара вдруг поняла, что он ее судит, что, если ее ответ совпадет с какими-то мрачными его мыслями, он так и не повернется к ней. Она не знала, какого ответа он ждет, и предложила ему единственно возможное – правду:

– Нет. Это была моя собственная идея. Если вы помните, мы встречались в Ирландии, когда…

– Я помню. Отец разрешил тебе прийти сюда?

Сара глубоко вздохнула. Тарика аль-Хайму явно не проймешь никакими воспоминаниями. Он руководит этой встречей, и у нее нет выбора: она должна подчиняться.

– Я не разговаривала с отцом. И не видела его. Вчера я была в Уэрриби, присматривала за детьми. Вечером позвонила Сьюзен, его жена. Она была ужасно расстроена…

– Значит, ты пришла просить за него? – прервал Тарик, нисколько не смягчившись.

– За всех них, Тарик. Это касается не только моего отца.

– Что ты собираешься предложить мне в качестве компенсации?

– Предложить? – Эта мысль не приходила ей в голову. Как она вообще может компенсировать его потери? – Я… простите. У меня нет средств, чтобы заплатить вам за… за ошибку моего отца.

– Ошибку!

Тарик резко обернулся, и сердце Сары чуть не выпрыгнуло из груди. Ярко-синие глаза словно пронзили ее мозг, парализовав все мысли, а тело будто попало в магнитное поле. Никогда в жизни она не чувствовала такой притягательной силы, исходящей от человека. Его взгляд гипнотизировал, и она могла лишь таращиться на него.

Ей показалось, что он вспоминает, какой она была в двенадцать лет, и затем нанизывает годы, превратившие ее в женщину, оценивает, оправдала ли она его ожидания.

Сара попыталась собраться с мыслями. Он изменился. В его синих глазах – наследстве матери-англичанки – больше не было доброты, в поразительно красивом лице не осталось юношеской мягкости… не осталось ничего, что могло бы внушить ей надежду. Мужчина, покрытый непробиваемой броней.

Она знала, что ему сейчас тридцать четыре года; у него был вид человека, привыкшего повелевать и внушать уважение.

Его губы неожиданно изогнулись в полуулыбке.

– Как эти темные шоколадки могут так ярко сверкать?

Он так поддразнивал ее в то утро, когда пригласил на верховую прогулку в ирландском поместье ее отчима: она на пони, он на чистокровном жеребце. Сара утонула в потоке воспоминаний и не нашлась что ответить… как и тогда.