И звезды.

Звезды были капризными и честолюбивыми, нервными и избалованными, злобными и придирчивыми. Кто таким не был, пытался таким казаться, чтобы привлечь внимание и подороже продать себя. Было неприлично не иметь какой-нибудь маленькой причуды, а то и нескольких одновременно. О чем бы тогда писали газеты, когда не было новых премьер и свежих скандалов? Если причуды не было, то ее выдумывали, и владельцам кинокомпаний приходилось с этим считаться.

И здесь пришел звездный час Кайры Бэнкс. Именно она стала отвечать за исполнение звездных капризов, и Барни Сильверс мог спокойно спать по ночам. Остроумная, изящная Кайра обладала бульдожьей хваткой – улыбаясь очередной звезде, она просчитывала про себя возможности исполнения той или иной прихоти. И почти никогда не ошибалась, находя нужный тон с каждой знаменитостью, независимо от степени славы, возраста и пола.

Но, конечно, особенно хорошо она налаживала контакты с мужскими представителями звездной элиты, падкими на женскую красоту. В такие моменты она была действительно неотразима, и очень часто какой-нибудь признанный обожатель пышногрудых красоток становился жертвой чар… ну скажем, чрезвычайно изящной Кайры Бэнкс.

Надо ли говорить, что Кайра была счастлива? Это был ее мир, полный глянцевого блеска и подковерной грязи, мир пылких страстей и ежеминутного наслаждения, мир красоты и денег, завораживающий, ослепительный, скоростной и нереальный. Она с удивительной ловкостью лавировала между подводных камней голливудского общества и на все сто процентов отрабатывала большие деньги, которые ей платил Барни.

Немудрено, что блестящая жизнь Кайры была предметом зависти для ее лучших подруг – Трейси, рыжеволосой хищницы, и Бланш, восторженной блондинки.

Они учились в одной школе, а потом случайно встретились в этом маленьком городке недалеко от Голливуда. Кайра, конечно, проживала в фешенебельном районе в собственном доме. Трейси и Бланш жили поскромнее. Бланш была бухгалтером в фирме, занимающейся автомобильными перевозками, а Трейси открыла дизайнерскую контору и безуспешно пыталась сделать карьеру. Контора едва окупалась, и это наложило свой отпечаток на и без того не сахарный характер Трейси.

Жизнь Кайры казалась им сказочной. Ее дом был восхитителен, одежда прекрасна, машина изумительна, а мужчины… Эх, да что там говорить!

Толстушка Бланш была большой поклонницей слезоточивых романтических фильмов. Да и можно ли было жить в опасной близости от Голливуда и не проникнуться его очарованием? При каждой удобной возможности она бродила по его улицам с фотоаппаратом наперевес в надежде сфотографировать звезду. И порой ей везло. Ведь где, как не здесь можно было встретить людей, которые каждый день улыбались ей со страниц журналов, экранов телевизоров и кинотеатров, афиш?

Трейси отличал более трезвый подход к действительности, но и она не могла остаться равнодушной к этому царству кино. Несмотря на невыразительную внешность и полное отсутствие таланта, она несколько раз участвовала в кастингах на второстепенные роли. Об этом не знали ни Кайра, ни Бланш. Трейси сурово блюла свой секрет. Ей совсем не хотелось стать объектом насмешек. В глубине души она недоумевала, почему Кайра не попробует уговорить своего Барни дать ей роль в каком-нибудь фильме. Пусть маленькую, пусть не в самом шикарном фильме, но все-таки… Равнодушие Кайры к актерской славе поражало ее в самое сердце.

Свои несбывшиеся мечты Трейси прятала под маской цинизма и обожала подтрунивать над восторгами наивной Бланш. Сама же по вечерам разгуливала по своей квартире в длинном шелковом халате и разговаривала сама с собой, представляя себя в роли то Клеопатры, то Марии Антуанетты, то Жаклин Кеннеди.

Впрочем, Мария Антуанетта была любимой ролью. Трейси нравилось воображать себя мученицей.

Одним из атрибутов роскошной жизни Кайры Бэнкс, который вызывал особенную зависть как у Трейси, так и у Бланш, были ее великолепные любовники. Ах, доступ к каким мужчинам имела бойкая Кайра! Дэвид Марчиано, Роджер Фриск, Майкл Бриджтаун… Продолжать список можно было до бесконечности. Конечно, не все актеры, работавшие в Маджестик Филмз, крутили романы с Кайрой. Кто-то не впечатлился ее прелестями, кто-то был отвергнут ею. Но в целом жизнь Кайры изобиловала интересными эпизодами и пикантными деталями. Она все время была в кого-нибудь влюблена. Так, самую чуточку, без страданий и слез, но в достаточной степени для того, чтобы чувствовать себя окрыленной и желанной.

Чудесное ощущение, что тут говорить.

Кайра с упоением делилась с подругами головокружительными подробностями своих звездных романов. Если она и преувеличивала порой, то кто осудит ее за этот невинный проступок? Трейси тоже иногда привирала относительно своей жизни, и если Бланш не делала этого, то только потому, что ей не хватало фантазии. Однако Кайра почти всегда говорила правду, и осознание этого добавляло горечи в ее отношения с подругами. Как можно было не завидовать Кайре Бэнкс, такой красивой, удачливой, настойчивой, уверенной в себе, а, главное, везучей?

Жизнь Кайры представлялась им сказочным сном. Правда, там был еще какой-то незаметный муж и двое детей, но разве это имеет значение?

– Роджер, ты сможешь подежурить в эту субботу? – В двери лаборатории номер пять возник Арчи Мортенсен, ее непосредственный начальник. – Будет очередь Стива, но у него свадьба, и как ты понимаешь…

– Конечно, без проблем. – Роджер кивнул и понимающе улыбнулся. Свадьба – это святое, и ему будет совсем нетрудно заменить коллегу.

Но как только дверь за Арчи закрылась, счастливая улыбка сползла с худощавого лица Роджера. Как же он мог забыть! Именно в эту субботу ему нужно быть дома – няня детей попросила выходной, у нее заболела мать. Значит, Арчи придется поискать другую замену.

Роджер подошел к аппарату внутренней телефонной связи и набрал номер Мортенсена. Противно, что и говорить, ведь он уже пообещал. Но деваться некуда.

– Арчи, это Роджер, – буркнул он в трубку. – Понимаешь, я вспомнил, что никак не могу в эту субботу… Я бы рад, но не с кем детей оставить, у няни выходной…

Роджер прекрасно представлял себе лицо Мортенсена. Ехидная улыбочка на полных губах, сощуренные глаза, но неизменно сочувствующий тон.

– Я все понимаю, Роджер, – успокаивающе произнес Мортенсен. – Тогда за Стива подежурит Пэдди.

Роджер повесил трубку. Он не сомневался, что этот короткий разговор станет достоянием всей обсерватории. И дело было совсем не в том, что Роджер в очередной раз отказался работать сверхурочно. Все знали, что по части работоспособности никто не может с ним сравниться – однажды он провел в обсерватории четыре дня подряд. Но в последнее время он был вынужден все чаще и чаще отказываться от выгодных и интересных проектов, и лишь потому, что некому сидеть с детьми.

Роджер потянулся за сигаретами и вышел на площадку для курения. Только подумать, что профессор Бронкс считал его самым перспективным студентом курса и прочил ему карьеру блестящего ученого! Сколько было планов, разработок, да просто мечтаний! Где все они теперь? У него ни на что не хватает времени…

Ну и пусть. Роджер с ожесточением раздавил окурок в пепельнице. В жизни есть вещи поважнее карьеры и работы. Жаль только, что некоторые этого не понимают!

Роджер познакомился со своей женой в университете. Ему сразу понравилась высокая тоненькая девушка с темными волосами, которая с одинаковой самоуверенностью рассуждала и о внешней политике президента, и о современных течениях моды. В ней было то, что самому Роджеру катастрофически не хватало – бьющая через край энергия и уверенность в себе. И пусть она часто бывала неправа – зато всегда запальчиво защищала свою точку зрения.

Поженились они, когда Роджер учился на последнем курсе. Странным казалось ему тогда, что такая прекрасная девушка согласилась стать его женой. Странным кажется это и теперь, когда стаж их супружеской жизни составляет более десяти лет.