Моему мужу Эдди, с любовью, объятиями и вампирскими поцелуями

Мне бы хотелось сказать огромное спасибо Кэтрин Тиген, Элен Левин и Саре Шамуэй за их советы и наставления.

Конечно, сердечно благодарю всех моих удивительных родичей и свойственников – маму, папу, Марка, Бена, Джерри, Хэтси, Хэнка, Венди, Эмили и Макса, а заодно моих лучших подружек-вампиров, Линду и Индиго.

Поцелуй был просто убийственный, такой, что воздуха в моих легких не осталось вовсе, а сердце чуть не выскочило из груди, оставив меня безнадежно обессиленной и отчаянно желающей продолжения.

«Пусть этот поцелуй длится вечно! Если по ходу дела я, Рэйвен Мэдисон, не выдержу и умру, так что ж. По крайней мере, смерть настигнет меня в момент величайшего блаженства».

Мы с Александром, моим возлюбленным вампиром, угнездились в пыльном подвале особняка и так пылко льнули друг к другу, что разлепить нас было, пожалуй, труднее, чем клочки паутины. Чтобы доставить любимому удовольствие, я преобразовала старый винный погреб в подобие кошмарного склепа. Мне хотелось создать для него прибежище, проникнутое могильным духом, альтернативу чердачной студии, где он занимался живописью.

После того как родители Александра отбыли в Румынию, я решила снова прикоснуться к интерьерам особняка женской рукой. Я отправляла какой-то портрет на хранение в подвал и наткнулась на то, чего раньше не видела. Позади лестницы, в северной части дома, обнаружилась арочная деревянная дверь, запертая толстенным брусом.

Насчет того, что может находиться по ту ее сторону, у меня не было ни малейшего представления. Александр создавал у себя наверху очередной шедевр, и мне совсем не хотелось отвлекать его от творчества. Ну а поскольку терпением я никогда не отличалась, то решила, что если заглянуть за дверь без спроса, то хуже от этого никому не станет.

Чтобы выдвинуть из пазов тяжеленный засов, мне пришлось напрячь все силы, но после этого старая, скрипучая дверь подалась. За ней обнаружилось темное, запыленное, холодное помещение, при виде которого меня охватил благоговейный восторг. Неровный каменный пол, серые кирпичные стены, арочный свод – все это не могло не радовать взгляд. На деревянных стеллажах стройными рядами были разложены бутыли, причем, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, отнюдь не только с каберне, мерло и прочими винами Европы, какие я привыкла видеть на металлической трехъярусной винной стойке на кухне особняка.

Движимая любопытством, я взяла с полки одну из необычных с виду бутылок и внезапно ощутила позади леденящую тень.

Охнув от неожиданности, я медленно обернулась, увидела Александра, стоявшего в дверном проеме, и показала ему бутылку, зажатую в дрожащей руке. Он кивнул, и только тут до меня дошло, что необычные емкости наполнены отнюдь не вином, а кровью.

И вот теперь, спустя месяц после описанных событий, этот винный или, если выразиться точнее, «кровяной» погреб преобразился. Здесь появились ароматические свечи, портативный DVD-плеер, а заодно смертная девушка и вампир, слившиеся в любовных объятиях.

Я таяла, подобно тому как оплавлялись кроваво-красные восковые свечи.

Александр сжимал меня своими сильными мертвенно-бледными руками. Холодный воздух подвала усугублял восхитительное, леденящее ощущение, возникавшее при прикосновении его пальцев. Бездонные темные очи моего вампира смотрели мне прямо в глаза, острые клыки легонько прикасались к моей шее. В какой-то миг я едва сдержала желание потянуть его на себя так, чтобы ему пришлось вонзить их в мою плоть.

Тогда я стала бы вампиром. Навсегда. Навечно.

Но, глядя ему в глаза, я понимала, что с моей стороны это было бы нечестно. Александр, с его склонностью к уединению и затворничеству, и так уже разделил со мной слишком много. Я познакомилась с его родными, близко узнала злейшего врага, обустраивала дом. Оставалось только, чтобы он был готов принять меня в свой мир так же, как я готова в него вступить.

В тот самый миг, когда я в очередной раз задумалась о перспективе своего погружения в потусторонний мир, наверху раздался и трижды повторился громкий стук, отдавшись эхом от стен подвального лестничного проема. Это не заставило нас разорвать объятия, хотя Александр слегка отстранился. Нас вообще не так-то просто разъединить, что бы к тому ни побуждало – время, работа по дому или, как сейчас, незваный гость.

Я взялась пальцами за цепочку и снова потянула его на себя, но когда уже ожидала, что его губы вот-вот припадут к моим, три мощных удара повторились снова. Я открыла глаза и увидела, что взгляд возлюбленного устремлен вовсе не на меня, а в сторону двери.

Джеймсон, дворецкий Александра, отлучился в город на свидание со своей подружкой Руди Уайт, так что это никак не мог быть он. Для курьеров служб доставки было слишком поздно, да мы ничего и не заказывали. Ни один здравомыслящий житель Занудвилля просто так не стал бы не то что стучаться в ночное время в двери одинокого старого особняка, но даже и заруливать на его подъездную дорожку пугающего вида.

– Может, это привидение? – пошутила я. – Бродит в поисках заблудших душ.

Некоторое время стук не повторялся, но едва я вздохнула с облегчением, наверху громыхнуло еще сильнее.

– Придется мне на минутку отлучиться, – вздохнул Александр.

– Ага, и бросить меня здесь одну? – возмутилась я.

– А разве ты боишься? Я-то думал, особняк стал для тебя домом.

По правде сказать, и особняк в целом, и, уж конечно, этот мрачный, похожий на склеп подвал действовали на меня скорее успокаивающе, чем пугающе, но чего мне вовсе не хотелось, так это разлучаться с Александром, пусть даже совсем ненадолго. Достаточно и того, что мы не могли видеться при дневном свете. Минуты, проведенные вместе под покровом тьмы, были слишком драгоценны, чтобы ими разбрасываться.

– Я? Боюсь? Ну, разве что разлуки с тобой.

Это прозвучало как-то напыщенно, словно текст старомодной открытки или фраза из телевизионной мелодрамы, но каждое слово, сказанное мной, являлось чистейшей правдой.

Александр подал мне руку и повел вверх по лестнице. Пройдя по коридору мимо канделябра, в котором мерцали свечи, мы вышли в прихожую.

Возлюбленный уже взялся было за дверную ручку, когда я удержала его.

– Может, прежде чем открывать, глянешь в глазок?

Стерлинг воззрился на меня с негодованием. И то сказать – он ведь вампир. Кто бы ни находился там, за дверью, разве он способен нагнать страху на вампира?

Дверь особняка медленно, со скрипом отворилась. Я сгорала от любопытства. У кого это, интересно, достало храбрости стоять там, в тенях, на растрескавшемся крыльце?

Свет от канделябра проник через дверной проем и выхватил из темноты незнакомую фигуру. Я вытянула шею, чтобы получше разглядеть неожиданного визитера. Перед нами стоял симпатичный парень примерно тех же лет, что и Александр, с жесткими короткими, частью каштановыми, частью высветленными дредами, бачками в форме перевернутой буквы «Г» и бородкой-эспаньолкой на худощавом пепельно-бледном лице. В ушах золотые серьги, винтажная белая рубашка расстегнута, открывая татуированную грудь. Глаза его горели, на лице светилась улыбка.

– Старина! Сколько лет, сколько зим? – с воодушевлением воскликнул он.

– Себастьян!..

Александр выглядел потрясенным. Но он явно знал позднего гостя, оказавшегося вовсе не незнакомцем.

– Какими судьбами? Что ты здесь делаешь?

– То же самое я собирался спросить у тебя, но передумал. Признаюсь, узнав от твоих родителей, что ты отказался возвращаться в Румынию, я удивился, но теперь мне понятно, в чем тут дело. – Он выразительно посмотрел на меня. – Ладно, может, ты нас познакомишь?