Взгляд Геи потеплел.

— Да, вижу… Вы с Кристиной крепко связаны. Ваши сердца нашли друг друга. Это редкое и чудесное явление, но это обоюдоострый меч. Ее боль становится твоей болью, а твоя передается ей.

— Тут уж ничего не поделаешь.

— Но чего ты хочешь от меня, Дилан? — спросила богиня так тихо, что тритону пришлось напрячь слух, чтобы разобрать ее слова.

— Даруй мне человеческое тело! — выпалил он. — Позволь мне быть с ней и утешить ее!

Гея постучала тонким пальцем по деревяшке, обдумывая просьбу тритона.

— Мой отец жил на суше, — продолжил умолять ее Дилан — Должно быть, именно это как-то связывает меня с тобой. Я ведь прошу лишь временное тело. Позволь мне на одну только эту ночь стать мужчиной-человеком!

— Да, это верно, ты связан с землей. Но твой отец был простым смертным. Если я дарую тебе тело человека, это усилит твою смертную половину. Цена может оказаться слишком высокой, Дилан. Ты можешь постареть. И ты наверняка станешь более уязвимым, особенно если тебя ранит какой-то бессмертный. — В голосе Геи звучала печаль.

— Я нужен Кристине.

Богиня посмотрела в глаза тритону. И увидела в них любовь к Кристине. И душу Кристины она тоже ощущала и знала, как та мучается из-за того, что не может прямо сейчас очутиться в объятиях возлюбленного.

— Вечно я не могу устоять, когда вижу истинную любовь, — произнесла Гея, обращаясь скорее к самой себе, чем к Дилаву, но при этих словах его лицо вспыхнуло радостью. Богиня вскинула руки, предостерегая тритона. — Слушай внимательно, Дилан. Эти чары действуют совсем недолго. Ты должен вернуться в море до того, как первый луч солнца коснется земли. Если же не успеешь… — Дальше она заговорила таким тоном, что у Дилана волосы на голове зашевелились, — Не успеешь — окажешься в ловушке. Ты застрянешь между двумя мирами — между сушей и морем. Ты погибнешь, а твоя душа будет вечно скитаться, не находя покоя.

Дилан серьезно кивнул.

— Я этого не забуду, великая богиня.

— Уж постарайся. Моей дочери такое не понравилось бы.

Дилан улыбнулся.

— Мне тоже.

Гея безуспешно попыталась сдержать улыбку.

— Я начинаю понимать, морской житель, почему моя дочь выбрала тебя.

— Она всего лишь проявила мудрость, которую унаследовала от своей Великой Матери. — И Дилан галантно поклонился богине.

Богиня мелодично рассмеялась и махнула тритону рукой, призывая подплыть поближе, чтобы она смогла навести чары.

Кики думала, что эта ночь никогда не кончится. Все тело ныло от боли, ум никак не мог успокоиться.

— Вино, — сообщила она пустой тихой комнате и зажгла свечу, стоявшую на столике у кровати. — Тот монах снаружи должен же на что-то сгодиться. Я изъявлю свою королевскую волю и велю ему принести мне вина… Она обращалась к потрескивавшему фитилю. — Пара стаканчиков крепкого красного, которое мне подносили как-то ночью, определенно не помешает.

Изабель оставила ей чистую шерстяную рясу, и Кики набросила ее на плечи на манер плаща. Довольная, что прозрачная сорочка полностью скрылась под балахоном, девушка быстро подошла к двери, поморщившись от прикосновения босых ног к холодному каменному полу. Мысленно она отметила, что надо бы раздуть огонь, чтобы хоть немножко согреть комнату.

Она осторожно приоткрыла дверь, не желая напугать брата. Тот сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Лицо монаха скрывал капюшон.

Кики тихонько откашлялась.

Монах не шевельнулся.

— Э-э-э… прошу прощения, брат… — начала Кики.

— Он спит. — Низкий голос послышался из глубокой тени. И от этого звука сердце Кики заколотилось.

— Кто здесь? — спросила она.

— Разве нужно спрашивать, любовь моя? — сказал Дилан, делая шаг вперед.

— Ох!

Кики прижала ладонь ко рту, решив, что у нее начались галлюцинации или что Сарпедон придумал новую чудовищную шутку.

Дилан осторожно коснулся ее лица.

— Неужели я так изменился, Кристина?

Взгляд девушки скользнул от мужественных черт знакомого лица к телу тритона. На нем была монашеская ряса, но из-под нее выглядывали две человеческие босые ноги.

— Я… ты… Но как?… — Может, он ей снится?

— Давай назовем это даром богини.

Улыбка Дилана убедила ее. Она не могла быть обманом. Кики схватила Дилана за руку и втащила в комнату, осторожно прикрыв дверь за его спиной.

— Монах не проснется. Гея об этом позаботится. — Глаза Дилана сверкали. Потом он огляделся вокруг с любопытством, — И вот здесь ты проводишь свои дни?

— Ну, не совсем так, — ответила Кики, удивляясь внезапно охватившему ее беспокойству, — Я хочу сказать, я здесь переодеваюсь и сплю, но большую часть времени я провожу там. — Она ткнула пальцем в сторону двери и тут же приказала себе не болтать всякой ерунды.

— Здесь… — Дилан замялся. — Очень серо, — решил наконец он. Потом кивком указал на узкую кровать. — А вот здесь ты спишь?

— Теоретически, — вздохнула Кики. — В последнее время мне не слишком-то удается отдохнуть.

Дилан повернулся к ней и обхватил ладонями лицо Кики. Он сразу заметил темные круги под глазами и легкую желтизну кожи. Он поцеловал ее в лоб, потом очень нежно поцеловал в губы. Ресницы Кики затрепетали и опустились.

— Я пришел, чтобы помочь тебе набраться сил, — сказал тритон.

Не открывая глаз, Кики прижалась к нему.

— Ты здесь, и я совсем не чувствую усталости.

Она услышала его довольный смешок.

— Тогда, может быть, ты поучишь меня обращаться с человеческим телом? Я как-то странно себя чувствую с ногами.

Кики рассмеялась, и Дилан закрыл ей рот поцелуем. Когда они оторвались друг от друга, глаза Дилана были темными от желания. Кики взяла его за руку и подвела к кровати. Сначала она уронила с плеч шерстяной балахон. Потом позволила сорочке упасть на пол. Потом потянула за рясу Дилана, и он наклонился, чтобы Кики могла снятьс него грубое одеяние.

— Ты только посмотри! — выдохнула Кики. Дилан был высок и сложен, как атлет. — Спасибо тебе, Гея!

Дилан улыбнулся.

— Из меня получился неплохой человек?

Кики, вскинув брови, опустила взгляд туда, где между длинными мускулистыми ногами уже стояла наготове мужская плоть.

Щеки девушки загорелись, тело охватило жаром.

— Ох, да. Даже более чем неплохой.

Дилан обнял ее.

— Теперь научи меня, как тебя любить… покажи, как земные мужчины любят своих женщин.

Кики посмотрела на него — и почувствовала, как непрерывная боль внутри нее ослабляет свою хватку.

— Все точно так же, любовь моя. В любых телах, в каких мы можем оказаться, мы всегда будем парой.

И они опустились на кровать, затерявшись друг в друге.

Дилан знал, что он не может полностью избавить девушку от внутренней боли, но он мог хотя бы сделать эту боль терпимой. Кики нуждалась в нем, а он нуждался в ней. И неважно, какую цену придется заплатить за то, что они вместе. Все равно они будут принадлежать друг другу вечно.

Его разбудил резкий крик чайки. Ничего необычного в этом звуке не было, Дилан слышал его каждый день всю свою жизнь. Он чуть было не заснул снова, когда чайка опять пронзительно закричала.

— Прогони ее, — пробормотала Кики и крепче прижалась к груди Дилана.

Глаза Дилана внезапно распахнулись, сна как не бывало. Его сердце болезненно сжалось, но наконец он сообразил, что рассвет еще только близится. Усилием воли он подавил страх.

Чайка еще раз заорала.

Кики открыла глаза. Птица сидела на подоконнике.

— Что это с ней? — сонно удивилась Кики. Потом поцеловала Дилана в грудь и потерлась об него носом.

— Думаю, это посланница от твоей матери, напоминает, что мое время вышло.

— Ты должен уйти? — все так же сонно спросила девушка.

Дилан поцеловал ее в макушку.

— Если не уйду, мне не выжить, — просто сказал он.

— Что?! — Кики подскочила. И по лицу возлюбленного поняла всю правду, — Ты должен был мне сказать! — Она выпрыгнула из постели, таща Дилана за собой, — Когда тебе надо вернуться?