Ноэль помахала картами в воздухе:

– Будем тянуть карты или я их сдам?

– Будем тянуть. – Казалось, он вот-вот взорвется смехом. – Сдающий имеет преимущества. Вы полагаете, я этого не знаю?

– Я просто хотела проверить, насколько компетентен в игре мой противник.

Через полтора часа, когда поезд с пыхтением и свистом выезжал с вокзала в Бэсингстоуке, Ноэль набрала столько очков, что стало ясно; граф побит и посрамлен.

– Вот итог нашего соревнования, милорд. Если, конечно, вы не пожелаете сделать еще одну попытку, – поддразнила она графа, наслаждаясь его изумлением.

Эти слова вызвали у него снисходительную улыбку, он сложил карты и передал ей колоду.

– Нет, благодарю вас. Опытный игрок всегда знает момент, когда следует выйти из игры.

– А как насчет вашего желудка?

Позволив себе эту невинную колкость, Ноэль наклонилась, извлекла корзинку с припасами и поставила на освободившуюся теперь скамью рядом с графом.

– Когда я проигрываю, то бываю ужасно злой. Зато когда выигрываю, становлюсь на удивление благородной и щедрой. Поэтому приглашаю вас разделить со мной трапезу. – Она склонила головку и без тени насмешки пригласила: – Пожалуйста! Говоря откровенно, вы оказали мне огромную услугу, что не дали умереть от скуки. Одно это заслуживает награды.

Внезапно прежнее ощущение скованности, которое она уже испытала в обществе лорда Тремлетта, снова охватило ее. Заерзав под его пристальным взглядом, Ноэль пыталась понять, о чем он сейчас думает. Однако взгляд графа смягчился, и он одарил ее своей снисходительной улыбкой;

– Ну как я могу отказаться от такого предложения?

– Разумеется, не можете. – Ноэль занялась приготовлениями к трапезе, спасительной возней, которая отвлекала ее от созерцания импозантной внешности графа Тремлетта. Он почему-то слишком будоражил ее воображение… казался ей слишком… слишком сильной личностью.

Со смущенным вздохом она принялась жевать свой хлеб с сыром.

– Мы уже почти в Лондоне, – сказала она вслух, выглянув в окно.

– Точнее, будем там, через полчаса, – согласился граф Тремлетт, проследив за ее взглядом. – И мой экипаж доставит вас прямо на Риджент-стрит, а потом в галерею Франко.

Ноэль нахмурилась:

– В этом нет необходимости, граф. Мы с Грейс можем дойти пешком от магазина мужской одежды до галереи.

– Но ведь мы договорились, что мой кучер доставит вас и вашу горничную, куда вам будет угодно. И никаких но… Я провожу вас туда. А как только вы кончите ваши дела, мой кучер доставит вас и вашу горничную на вокзал Ватерлоо.

Глаза Ноэль широко раскрылись:

– А что будете делать вы?

– Именно то, что и собирался. Мне надо посетить несколько мест, побывать на нескольких встречах поблизости от галереи Франко. Мой кучер успеет вернуться за мной задолго до того, как я закончу свои дела. А вы окажетесь в Пуле задолго до того, как вас хватятся.

Ноэль вздрогнула и спросила:

– Откуда вы знаете, что я рассчитываю.вернуться до того, как меня хватятся?

– Это просто. Вы отправились искать подарок для отца. Естественно, вы хотите, чтобы это стало для него сюрпризом. А иначе, зачем бы вам потребовалось мчаться в Лондон с расчетом вернуться обратно в тот же самый день?

Ноэль почувствовала напряжение во всем теле, неловкость и беспокойство. Она привыкла одерживать победу в тех случаях, когда ей приходилось прибегать к хитроумным уловкам, острый ум помогал ей видеть людей насквозь. Но в случае с Эшфордом Торнтоном все обстояло иначе. Ее пугала проницательность графа.

– Вы очень проницательны, милорд, – сказала она, тщательно подбирая слова.

– Я достаточно проницателен, чтобы понять: я расстроил вас, – отозвался он, опираясь на подлокотник и внимательно следя за малейшими изменениями в ее лице. – Вам не о чем беспокоиться. Вашей тайне ничто не грозит, и это касается всех ваших дел.

– Вы часто посещаете галерею Франко? – неожиданно для себя выпалила Ноэль, стараясь избавиться от неловкости и попутно получить информацию о галерее Бариччи, В ответ он пожал плечами:

– Иногда. Я люблю смотреть на произведения малоизвестных художников. Конечно, в надежде на то, что они недолго останутся таковыми. Во всяком случае.после того, как их. картины выставили в галерее Франко.

– Лицо Ноэль выразило крайнее изумление. Так он выставляет талантливых, но малоизвестных художников? Это было для нее неожиданностью. Эта лиса Бариччи помогал художникам, борющимся за жизнь и признание, выставить свои работы? Она никак этого не ожидала. Так вы хотите сказать, что в галерее Франко я найду именно это? – спросила она, ожидая получить подтверждение. – Картины неизвестных художников?

– Гм… – Брови Тремлетта вопросительно изогнулись. Он продолжал с аппетитом жевать хлеб с сыром, потом спросил. – Это ваш первый визит в галерею?

– Да.

– У вас есть особая причина посетить ее? Его прямой и испугавший ее своей проницательностью. вопрос привел Ноэль в замешательство и лишил дара речи.

– Что вы имеете в виду? – беспомощно спросила она.

– Я понимаю, что подарок отцу – сюрприз, поэтому вы тайно покинули дом. Но если так спешите вернуться, зачем вам тратить драгоценное время, чтобы заглянуть в галерею, а затем стремительно мчаться обратно домой? Значит, у вас есть весьма веские причины для такого визита. '

– Есть. Я должна увидеть… – Ноэль осеклась и нервно провела кончиком языка по губам. – Мне надо увидеть, мне надо найти в галерее одного человека… – Она с трудом втянула воздух и приготовилась дать объяснение: – Видите ли, милорд, моя ситуация до известной степени щекотливая…

– Миледи!

Восклицание Грейс и ее неловкие попытки сесть прямо лишили Ноэль дара речи. Грейс свирепо воззрилась на незнакомца:

– Кто этот джентльмен, с которым вы беседуете? Ноэль не знала, смеяться ей или плакать.

– Доброе утро, Грейс, – приветствовала она свою горничную, но в голосе ее не было ни радости, ни теплоты. – Как мило, что ты проснулась. Джентльмен, с которым я беседую, граф Тремлетт. Лорд Тремлетт, позвольте представить вам мою бдительную горничную Грейс.

– Доброе утро, мадам, – приветствовал граф Грейс, слегка наклонив голову. Ситуация его явно забавляла. – Рад познакомиться с вами. Я такой же пассажир, как и вы, и еду в Лондон. Леди Ноэль была так добра, что предложила мне разделить с ней трапезу. Надеюсь, это не наша болтовня разбудила вас?

– Я никогда не сплю в поездах. Я только дремала.

Она переводила недоверчивый взгляд с полупустой корзинки с едой на свою подопечную, а потом на лорда Тремлетта. Глаза Грейс подозрительно сузились, и эти щелочки говорили о том, что она-то понимает: нечто неподобающее произошло прямо у нее под носом.

– Ваше место в этом купе? – спросила она, все еще оглядывая подозрительно графа.

– Это верно. – Вполне вежливый тон графа давал, однако, понять, что Грейс даже в роли рыкающей львицы не может его запугать. Ноэль эта ситуация вполне устраивала.

– Где вы сели на поезд? – не унималась Грейс. – Должно быть, в этот момент я смотрела в другую сторону.

– Я сед в. Саутгемптоне, – ответил граф, галантно не заметив ее неуклюжей лжи. – Ваше купе оказалось последним в первом классе, где оставались свободные места, – заключил граф.

– А во всех остальных купе оказались пассажиры-мужчины? – продолжала допрос Грейс. – Ведь вы могли бы поменяться местами с какой-нибудь пассажиркой-леди.

– Там все места заняты мужчинами или целыми семьями. Я проверил, – прервал ее допрос граф.

– Я хотела бы посмотреть сама.

– Грейс! – Ноэль готова была провалиться сквозь землю или даже умереть

– Все в порядке, миледи. – Тремлетт одарил ее своей сногсшибательной улыбкой и повернулся к горничной: – Уверяю вас, мадам, я говорю правду. – Он взял свою газету и, небрежно развернув ее, приготовился читать. – Отныне обещаю не беспокоить вас. Вы даже можете сделать вид, что меня здесь вовсе нет.

Ноэль бросила на свою горничную ледяной взгляд.