OCR amp; Spellcheck: Angelbooks

Андреа Кейн «Кража»: АСТ; Москва; 2001

Оригинальное название: AndreaKane, “TheTheft”, 1998

ISBN 5-17-010398-0

Перевод: Л. И. Желоховцева

Фаррингтон-Мэнор, Дорсетшир, Англия

Июнь 1869 года

– Папа?…

Оторвавшись от своих размышлений, Эрик Бромли, седьмой граф Фаррингтон, откинулся на спинку своего любимого кресла и хмуро посмотрел на старшую дочь:

– В чем дело, Ноэль?

– Я задала тебе вопрос.

– Я его слышал. – Он сложил ладони домиком и оперся на них подбородком. – Не знаю, как тебе ответить.

– Не знаешь, как ответить? Или не хочешь? Со своей обычной прямотой, граничившей с дерзостью, Ноэль встретила взгляд отца, и ее сапфирово синие глаза смотрели на него пристально и укоризненно.

– И то и другое.

– Значит, ты и в самом деле не знаешь его имени?

– Не знаю его имени и вообще ничего о нем не знаю. Ноэль вздохнула и принялась наматывать на указательный палец прядь своих смоляных волос, и этот ребячливый жест успокоил Эрика. По мере того как Ноэль превращалась из миниатюрного и очень стройного существа женского рода в стремительно взрослеющую юную девушку, Эрик все чаще ловил себя на мысли: хорошо, что у нее редко появляется желание узнать, кто же она такая. С тяжелым сердцем Эрик подыскивал ответ:

– А почему ты меня спрашиваешь об этом теперь? Теперь после стольких лет? Почему ты вдруг заинтересовалась своим настоящим отц… человеком, которому ты обязана жизнью?

Должно быть, что-то от страдания, которое испытывал Эрик, передалось Ноэль. Внезапно выражение ее глаз изменилось, в них засветились раскаяние и бесконечная любовь.

– О папа! – Она вскочила на ноги, бросилась к Эрику и обвила его шею руками. – Ты ведь не подумал, что этот ужасный человек что-то значит для меня? Кто бы он ни был! Я не считаю его своим отцом. Ты ведь не думаешь, что мой вопрос имеет какое-то отношение к тебе и маме?

– Нет, но все же… Эрик умолк, не зная, что сказать дальше.

– И прекрасно. Вы мои единственные и настоящие родители! – Ноэль еще крепче обвила руками шею Эрика. – Я так люблю вас обоих, – прошептала она.

Эрик нежно провел рукой по ее волосам, размышляя о характере дочери, в этой сцене она вся, пылкая и порывистая – в любви, сочувствии, верности – И в жажде познания, которая в данном случае была более чем оправданной.

Да, это его дочь, его и Бриджит, но не с момента рождения. По рождению она была его племянницей, нежеланным и незаконным ребенком его сестры Лиз и некого итальянского аристократа, бросившего ее в тот самый момент, когда ему стало известно, что она ждет ребенка. Надо сказать справедливости ради, что и Лиз оказалась не более нравственной, чем ее любовник. Как и всегда в трудных случаях, она бросилась за помощью к брату.

Лиз родила Ноэль на Рождество и бросила в начале нового года, покинув Фаррингтон-Мэнор, чтобы отдаться новым увлечениям. Однако вскоре она умерла, оставив Эрика с горечью в сердце и ребенком на руках.

Он искал опоры в вере, ощущая себя раненым животным, не способным ни любить, ни прощать… Когда все это обрушилось на него, он не мог выносить упоминание имени Лиз, ничего не хотел знать о Ноэль и намеревался дожить остаток своих дней в добровольном затворничестве.

Но судьба распорядилась иначе. И случилось это не потому, что в его характере произошла какая-то таинственная метаморфоза. Своим неожиданным пробуждением к жизни он был обязан необыкновенной и прекрасной женщине – Бриджит.

В Фаррингтон-Мэнор Бриджит, его отважная молодая жена, робко вступила на четвертый день рождения Ноэль и чувствовала себя поначалу супругой только на словах, на деле же воспитательницей или гувернанткой.

Возможно, такова поначалу была воля Эрика. Однако всего за несколько недель Бриджит удалось исцелить душевные раны Эрика, превратить его туманное будущее в иное – сверкающее ослепительными красками радости. Они стали семьей, в которую вошла не только их любимая Ноэль, но и крошка Хлоя, появившаяся на свет в то лето, когда Ноэль должно было исполниться пять. Обе девочки купались в ласке и заботе и расцветали под солнцем любви.

К счастью для Ноэль, она так и не узнала себялюбивой и легкомысленной женщины, давшей ей жизнь. Как и эгоистичного мужчины, содействовавшего ей в этом. И не было причин что-либо менять в этой ситуации – кроме одной. Этой причиной была Ноэль со своим неистощимым любопьггством.

– Буря, – пробормотал Эрик, отстраняя Ноэль и беря ее маленькие ручки в свои большие ладони. – Но даже если бы я знал, кто был этот негодяй, ответственный за… за…

– За зачатие младенца, – подсказала ему Ноэль – Ответственного за то, что Лиз зачала младенца, – повторила Ноэль, улыбнувшись при виде пепельно-бледного лица Эрика. – Я знаю, папа, как появляются на свет дети…

– Мог ли я в этом усомниться? – пробормотал он, качая головой. – Во всяком случае, даже если бы я что-то и знал об этом вертопрахе, то не уверен, что мне захотелось бы поделиться с тобой своим знанием. Что бы ты стала с ним делать? Написала бы ему письмо? Спросила бы, почему он решил удрать от своего не рожденного младенца?

– Конечно, нет, – возразила Ноэль. – Но я действительно знаю, почему он не захотел стать частью моей жизни. Потому что он – обыкновенный трус. И это его, а не моя потеря, папа. И все же мне любопытно, очень любопытно знать, как он выглядит, как думает, а что, если я унаследовала какие-то его черты.

Эрик вздохнул.

– Да, это я понимаю, Ноэль. Он жил в Италии. Если и сейчас он не покинул страну и еще жив, то найти его было бы не легче, чем иголку в стоге сена.

Но у Ноэль и на сей счет, был свой план:

– Но мы могли бы нанять человека, который провел бы расследование. Ведь кто-то же видел этого мужчину и Лиз вместе, а Лиз была очень красивой женщиной.

«А ты похожа на нее», – добавил Эрик про себя.

– Да, она была красива, – сказал он вслух. Некоторое время он внимательно изучал серьезное лицо Ноэль. – Неужели это так много значит для тебя?

– Я терпеть не могу ломать себе голову и не получать ответов на свои вопросы. Ты ведь знаешь меня, папа.

– Да уж, конечно, знаю… – И в это мгновение Эрик принял решение; – Я действительно найму человека, чтобы он порылся в прошлом… Но имей в виду, что это может занять много месяцев, а возможно, и лет.

Ноэль, казалось, это ничуть не смутило.

– И как только тебе станет что-нибудь известно, ты не откажешься рассказать мне?

– Не сразу, – ответил Эрик честно. – Я обожаю тебя, Буря, но ты так безрассудна и импульсивна. Если мы разыщем этого негодяя в Индии, на Тибете или даже на Тасмании, я уверен, что ты окажешься на первом же отплывающем туда корабле. А я не хочу рисковать тобой. Теперь Ноэль выглядела удрученной.

– И сколько же лет ты будешь хранить свою тайну – восемь, десять? Сколько мне тогда будет лет?

– Что ты думаешь о возрасте в двадцать один год?

– Такая старуха? А как насчет шестнадцати? – Губы Эрика едва тронула улыбка. Какой бы ни была серьезной тема, Ноэль вносила в нее радость и задор. – Так уж и быть. пойду на уступки. А как насчет восемнадцати?

Ноэль сверлила его взглядом, потом ее губы изогнулись в улыбке;

– Это твое последнее слово? Согласна. Пусть будет восемнадцать.

Она легко вскочила на ноги. Подбородок ее был победоносно вздернут, глаза сверкали. Эрик хорошо знал этот ее взгляд, он означал только одно: надо ждать, что Ноэль изменит свое намерение. Разузнать все о папаше все равно что ждать снега на солнце.