Слуга, которого отправили в Стоуни-Кросс за письмами и посылками, адресованными в Рамзи-Хаус, доставил почту к задней двери, где отдыхали Уин и Поппи, расположившись в шезлонгах, вынесенных из дома на вымощенную кирпичом террасу. Самый большой пакет был адресован Гарри.

 – Очередная порция отчетов от мистера Валентайна? – поинтересовалась Поппи, потягивая сладкое красное вино.

 – Похоже... – усмехнулся Гарри. – Кажется, в мое отсутствие дела в отеле идут блестяще. Пожалуй, мне следовало раньше взять отпуск.

Меррипен подошел к Уин и взял за подбородок.

 – Как ты себя чувствуешь? – мягко спросил он.

Она улыбнулась, глядя на него снизу вверх.

 – Великолепно.

Нагнувшись, он поцеловал Уин в белокурую макушку и уселся на ближайший стул. Было видно, что он старается свыкнуться с мыслью, что его жена ждет ребенка, но каждая клеточка Уин излучала беспокойство за нее.

Гарри занял другой стул и вскрыл пакет. Прочитав первые несколько строк, он издал недовольный звук и поморщился:

 – Боже правый.

 – В чем дело? – спросила Поппи.

 – Один из наших постоянных гостей, лорд Пенкэрроу, нанес себе увечье прошлым вечером.

 – О Боже. – Поппи нахмурилась. – Он такой милый старый джентльмен. Что случилось? Он упал?

 – Не совсем. Он съехал по перилам главной лестницы со второго этажа на первый. – Гарри покачал головой. – Все бы ничего, но лорд Пенкэрроу врезался в скульптурную фигуру, завершавшую балюстраду.

 – Зачем человеку на восьмом десятке кататься на перилах? – в замешательстве спросила Поппи.

Гарри иронически улыбнулся:

 – Полагаю, он был навеселе. – Он прочитал еще несколько строк. – По мнению доктора, он скоро поправится.

 – А других новостей нет? – с надеждой спросила Уин. – Более радостных.

Гарри откликнулся на ее просьбу, прочитав вслух:

 – «К сожалению, должен сообщить вам о еще одном происшествии, имевшем место в пятницу в одиннадцать часов и касающемся...» – Он замолк, пробежав глазами страницу.

Прежде чем он овладел своим лицом, Поппи успела понять, что произошло что-то очень серьезное.

 – Ничего интересного, – сказал он, избегая ее взгляда.

 – Можно взглянуть? – мягко спросила Поппи, протянув руку.

Его пальцы крепче сжали страницу.

 – Не стоит.

 – Позволь мне взглянуть, – настойчиво произнесла она, потянув за лист бумаги.

Уин и Меррипен притихли, обменявшись взглядами. Откинувшись в шезлонге, Поппи взглянула на письмо.

 – «...касающемся мистера Бейнинга, – прочитала она вслух, – который появился в холле «Ратледжа» в нетрезвом состоянии, настроенный весьма воинственно. Он потребовал, чтобы его проводили к вам, и отказался верить, что вас нет в отеле. К нашему ужасу, он принялся размахивать, – она остановилась, чтобы перевести дыхание, – револьвером и сыпать угрозами в ваш адрес. Мы попытались препроводить его в контору, чтобы уладить дело наедине. Произошла стычка, и, к несчастью, мистер Бейнинг успел выстрелить, прежде чем я разоружил его. Слава Богу, никто не пострадал, хотя постояльцы были обеспокоены, а потолок конторы нуждается в ремонте. У мистера Лафтона, напуганного происшествием, случился сердечный приступ, но доктор прописал ему дневной отдых и сказал, что к завтрашнему дню он поправится. Что касается мистера Бейнинга, то его благополучно доставили домой, и я взял на себя инициативу заверить его отца, что никаких претензий не будет предъявлено, поскольку виконт казался весьма озабоченным возможным скандалом...»

Поппи замолчала, чувствуя себя больной. Несмотря на пригревавшее солнце, ее охватил озноб.

 – Майкл, – прошептала она.

Гарри бросил на нее острый взгляд.

Беззаботный молодой человек, которого она знала, никогда бы не докатился до такой жалкой и безответственной мелодрамы. Она испытывала сожаление, возмущение и ярость. Прийти в ее дом – а она считала отель своим домом, – устроить сцену и, что хуже всего, подвергнуть опасности людей. Он мог серьезно ранить и даже убить кого-нибудь. Милостивый Боже, в отеле были дети, неужели Майкл не подумал об их безопасности? И он чуть не довел мистера Лафтона до удара.

Горло Поппи перехватило, во рту разлилась горечь. Жаль, что она не может отправиться к нему прямо сейчас и сказать все, что она о нем думает. Впрочем, она нашла бы пару слов и для Гарри, потому что выходка Майкла – прямое следствие его вероломства.

Занятая своими мыслями, она не заметила, сколько прошло времени, прежде чем Гарри нарушил молчание. Он говорил тоном, который она больше всего ненавидела, насмешливым, вкрадчивым и циничным, словно ему наплевать на все на свете.

 – Ему следовало быть умнее в этой попытке убийства. Сделай он все правильно, ты бы осталась богатой вдовой, и вы могли бы счастливо пожениться.

Гарри тотчас понял, что ему не следовало произносить этих слов, но он привык прибегать к холодному сарказму, когда ощущал необходимость защитить себя. Он еще больше пожалел о них, увидев боковым зрением жест Меррипена. Цыган покачал головой, чиркнув большим пальцем поперек своего горла.

Лицо Поппи покраснело, брови сошлись на переносице.

 – Как ты мог сказать такие ужасные слова!

Гарри прочистил горло.

 – Извини, – грубовато сказал он. – Я пошутил. Это была плохая... – Он пригнулся, уклонившись от подушки, запущенной в его голову. – Какого дьявола...

 – Я не хочу быть вдовой, я не хочу Майкла Бейнинга и не хочу, чтобы ты шутил о подобных вещах, бестактное чудовище!

Она вскочила на ноги и кинулась прочь, сжав кулаки. Все трое проводили ее изумленными взглядами.

Озадаченный этой вспышкой ярости, Гарри тупо смотрел ей вслед, пока ему в голову не пришла одна мысль.

 – Кажется, она только что сказала, что не хочет Бейнинга?

 – Да, – отозвалась Уин с улыбкой. – Так она и сказала. Иди за ней, Гарри.

Каждая клеточка в теле Гарри жаждала послушаться ее совета. Если бы не ощущение, что он стоит на краю обрыва и достаточно одного неверного движения, чтобы сорваться вниз. Он бросил на сестру Поппи отчаянный взгляд.

 – Но что я ей скажу?

 – Будь честен относительно своих чувств, – посоветовала Уин.

Гарри задумчиво нахмурился:

 – А без этого никак нельзя?

 – Ладно, я займусь этим делом, – сказал Меррипен жене, прежде чем та успела ответить. Поднявшись на ноги, он обнял Гарри за плечи и отвел его к краю террасы. Отсюда они могли видеть напряженную фигурку Поппи. Она решительно шагала по подъездной аллее, направляясь к домику привратника. Ее юбки и башмаки яростно взметали крохотные облачка пыли.

 – Послушай моего совета, парень, – негромко произнес Меррипен. Он говорил без всякого сочувствия, словно был вынужден направлять на путь истинный безнадежного тупицу. – Никогда не спорь с женщиной, когда она в подобном состоянии. Скажи ей, что ты был не прав и чертовски сожалеешь об этом. И пообещай никогда больше этого не делать.

 – Но я не совсем понимаю, что такого я сделал, – возразил Гарри.

 – Это не важно. В любом случае надо извиниться. – Меррипен помедлил, прежде чем добавить: – И ради Бога, не пытайся взывать к логике, когда твоя жена сердится.

 – Я все слышала, – подала голос Уин со своего шезлонга.

Гарри догнал Поппи на полпути к домику привратника. Она даже не удостоила его взглядом, свирепо глядя перед собой и решительно сжав челюсти.

 – Ты считаешь, что я довел его до этого, – тихо произнес Гарри, приноровившись к ее шагу. – По-твоему, я разрушил его жизнь, как и твою.

Это взбесило Поппи до такой степени, что она не знала, то ли расплакаться, то ли влепить ему пощечину. Черт бы его побрал, он сведет ее с ума.

Она влюбилась в принца, а оказалась в объятиях злодея. Насколько было бы легче, если бы она по-прежнему воспринимала мир в таком упрощенном виде. Не считая того, что принц был совсем не так безупречен, как ей казалось, а злодей был способен на любовь и заботу.