Они помедлили у длинной ажурной арки, увитой розами. Неподалеку прогуливалась Беатрикс. Поппи настояла на том, чтобы взять ее вместо мисс Маркс или Амелий, не уверенная, что они предоставят ей возможность поговорить с Гарри наедине.

 – Вы мне нравитесь, – смущенно призналась она. – Но ведь этого недостаточно для брака, не так ли?

 – Это больше того, с чего начинают многие люди, – заметил Гарри. – Как я понимаю, ваши родственники пытались отговорить вас.

 – Долго и упорно, – хмыкнула Поппи. Ее родственники описали замужество с Гарри Ратледжем в таких жутких красках, что она заранее решила отказать ему. Ее лицо приняло извиняющееся выражение. – Мне очень жаль, но, выслушав их аргументы, я...

 – Постойте. Прежде чем вы примете решение, я хотел бы услышать, что чувствуете вы.

Это был неожиданный поворот. Поппи растерянно моргнула, сообразив, что ее близкие, при всех их благих намерениях, говорили ей, как она должна поступить по их мнению. Ее собственные мысли и чувства никого не интересовали.

 – Ну... я вас совсем не знаю, – сказала она. – И потом, не думаю, что мне следует принимать решение относительно моего будущего, пока я влюблена в мистера Бейнинга.

 – Вы все еще надеетесь выйти за него замуж?

 – О нет. Это невозможно. Но чувства никуда не исчезли, и, пока не пройдет достаточно времени, чтобы я забыла его, я не могу доверять собственным суждениям.

 – Это очень разумно с вашей стороны. Не считая того, что некоторые решения нельзя откладывать. И боюсь, это одно из них. – Гарри выдержал паузу, прежде чем вкрадчиво добавить: – Вы ведь знаете, что вас ждет, если вы вернетесь в Гемпшир, замаранная скандалом?

 – Да. Меня ждут... неприятности, если не сказать больше. – Это было слишком мягкое слово для описания смеси осуждения, жалости и презрения, которых она удостоится как падшая женщина. Хуже того, это может уничтожить шансы Беатрикс на приличный брак. – И моя семья не сможет защитить меня от них, – уныло добавила она.

 – А я смогу, – сказал Гарри и, протянув руку, глубже воткнул шпильку, удерживающую ее прическу на месте, – если вы выйдете за меня замуж. В противном случае я не в силах что-либо сделать. И что бы вам ни советовали другие, Поппи, именно вам придется вынести всю тяжесть скандала.

Поппи вымученно улыбнулась:

 – Вот чего стоили мои мечты о тихой заурядной жизни. Весь мой выбор – это либо стать парией, либо женой владельца отеля.

 – Неужели последнее настолько непривлекательно?

 – Это не то, на что я всегда надеялась, – искренне сказала она.

Гарри ненадолго задумался, коснувшись кончиками пальцев пышных соцветий.

 – Я не могу предложить вам безмятежное существование в деревенском коттедже, – признал он. – Нам пришлось бы жить в отеле большую часть года. Но мы могли бы время от времени уезжать в деревню. Если вы хотите дом в Гемпшире в качестве свадебного подарка, он ваш. А также в вашем распоряжении будет собственная карета и четверка лошадей.

Именно об этом ее предупреждали. Поппи бросила на него косой взгляд.

 – Вы пытаетесь подкупить меня, Гарри?

 – Да. И как? Срабатывает?

Его обнадеженный тон заставил ее улыбнуться:

 – Нет, хотя это был очень ловкий ход. – Услышав шорох листвы, Поппи окликнула: – Беатрикс, это ты?

 – Нет, – раздался бодрый ответ. – Это Медуза нашла червячков.

 – Чудесно.

Гарри бросил на Поппи озадаченный взгляд.

 – Кто... или мне следует сказать, что такое Медуза?

 – Это ежиха, – ответила она. – Медуза немного растолстела, и Беатрикс выводит ее на прогулку.

К чести Гарри, ему удалось сохранить невозмутимый вид.

 – Вообще-то я плачу своим служащим целое состояние, чтобы избавить сад отеля от живности.

 – О, не беспокойтесь. Медуза всего лишь постоялец. И она никогда не сбежит от Беатрикс.

 – Постоялец, – повторил Гарри, невольно улыбнувшись. Он сделал несколько нетерпеливых шагов, прежде чем повернуться к ней лицом. – Поппи, – настойчиво произнес он. – Скажите мне, что вас беспокоит, и я попытаюсь ответить. Возможно, мы сумеем договориться.

 – Меня предупреждали, что вы будете настаивать, – заметила она.

 – Я – все, что они говорили, и даже хуже, – с готовностью подтвердил он. – Но вам не сказали, что вы самая желанная и обворожительная женщина из всех, кого я встречал, и я сделаю все, чтобы получить вас.

Было безумно лестно сознавать, что ее руки добивается такой человек, как Гарри Ратледж, особенно после раны, нанесенной Майклом Бейнингом. Покраснев от удовольствия, Поппи попыталась чисто теоретически представить себя рядом с ним.

 – У меня есть вопросы, – сказала она.

 – Спрашивайте.

Поппи решила говорить прямо:

 – Вы опасны? Все говорят, что да.

 – Для вас? Нет.

 – А для других?

Он пожал плечами:

 – Я владелец отеля. Как я могу быть опасным?

Поппи одарила его сомневающимся взглядом, нисколько не обманутая его невинным видом.

 – Возможно, я чересчур доверчива, Гарри, но я не безмозглая. Вам отлично известно, какая у вас репутация. Вы действительно настолько беспринципны, как принято считать?

Гарри довольно долго молчал, глядя на пышные соцветия. Солнце пробивалось через листву, бросая на них ажурные тени.

Наконец он поднял голову и посмотрел на нее в упор. Его глаза казались зеленее, чем освещенные солнцем листья.

 – Я не джентльмен, – сказал он. – Ни по рождению, ни по характеру. Очень немногие люди могут позволить себе высокие принципы, пытаясь пробиться к успеху. Я не лгу, но редко говорю все, что знаю. Я не набожный человек и не возвышенный. Я действую, исходя из собственных интересов, и не делаю из этого секрета. Однако я всегда выполняю свою часть сделки, не жульничаю и плачу долги.

Он замолчал и, вытащив из кармана нож для разрезания бумаги, потянулся к розе в полном цвету. Аккуратно срезав стебель, он принялся очищать его от колючек острым лезвием.

 – Я никогда не применял физического насилия ни к одной женщине или любому существу слабее меня. Я не курю, не нюхаю и не жую табак. Я знаю меру с алкоголем. Я плохо сплю. И я могу сделать часы собственными руками. – Удалив последнюю колючку, он вручил розу Поппи и убрал нож в карман.

Поппи поднесла цветок к лицу, вдыхая нежный аромат.

 – Мое полное имя Джей Гарри Ратледж, – продолжил он. – Моя мать была единственной, кто называл меня Джей, вот почему я не люблю это имя. Она бросила моего отца, когда я был совсем маленьким. Больше я ее не видел.

Поппи подняла на него потрясенный взгляд, понимая, что это чувствительная тема, которую он редко, если вообще обсуждал.

 – Мне очень жаль, – мягко сказала она, постаравшись, чтобы в ее голосе не прозвучала жалость.

Он пожал плечами, словно это не имело никакого значения.

 – Это было очень давно. Я едва помню ее.

 – Почему вы приехали в Англию?

Последовала очередная пауза.

 – Мне хотелось заняться гостиничным бизнесом. И независимо от того, преуспел бы я или потерпел неудачу, мне хотелось находиться подальше от моего отца.

Поппи могла только догадываться, что скрывается за этими скупыми словами.

 – Это не вся история, – произнесла она скорее утвердительным, чем вопросительным тоном.

Призрак улыбки тронул его губы.

 – Да.

Поппи снова уставилась на розу, чувствуя, что ее щеки вспыхнули.

 – Вы бы хотели иметь... детей?

 – Да, и, надеюсь, не одного. Мне не понравилось быть единственным ребенком.

 – И вы собираетесь воспитывать их в отеле?

 – Конечно.

 – Вы полагаете, что это подходящее окружение?

 – У них будет все самое лучшее. Образование. Путешествия. Обучение всему, что их заинтересует.

Поппи попыталась представить себе воспитание детей в отеле. Разве может подобное место восприниматься как дом? Кэм однажды сказал ей, что цыгане считают своим домом весь мир. Пока они со своей семьей, они дома. Она посмотрела на Гарри, гадая, каково это будет жить с ним. Он казался таким замкнутым и неуязвимым. Было трудно представить его за такими занятием, как бритье или стрижка, или лежащим в постели с простудой.