— Но ведь это подло! — вскричал Сет, сердито нахмурив брови.

— Подло, не скрою, — согласился с сыном Джеймс. — Лорд Гилфорд, скажем так, не очень хороший человек. К сожалению, детки, в этом мире встречаются не только добрые и порядочные люди.

Натан с минуту неотрывно смотрел на жеребца, после чего, вздохнув, проговорил:

— Похоже, теперь мне не видать этого коня как своих ушей!

— Боюсь, так оно и будет, Нат, — негромко сказал Джеймс. — С другой стороны, подумай о том, какое благое дело ты совершил! Во-первых, ты, возможно, спас Кингз Рэнсома от голодной смерти, ну а во-вторых — сделал леди Виктории такой подарок, что она всегда будет вспоминать тебя добрым словом!

— Я тоже помогал Нату, — вставил Сет. — Между прочим, я первый обнаружил лошадь в доме. Это Натан решил, что конь принадлежит ему — по той простой причине, что у него оказалась с собой веревка.

Джеймс с улыбкой посмотрел на младшего.

— Значит, ты у нас тоже герой, Сет! Вы, мальчики, вели себя сегодня как настоящие мужчины. Уж и не знаю, что стало бы с несчастной лошадью, если бы вы ее не нашли.

В эту минуту двери дома распахнулись и на пороге появились Майлз и Виктория Уэлсли. Оба они хранили на лицах озадаченное выражение и, жмурясь от солнца, недоуменно оглядывали двор — видно было, что предложение Седрика спуститься вниз застало их врасплох и они не успели окончательно прийти в себя после дневного отдыха.

Первой опомнилась Виктория. Увидев во дворе окруженного людьми Кингз Рэнсома, она радостно вскрикнула и со всех ног бросилась к своему любимцу. Вслед за ней, правда, не столь поспешно, побежал Майлз. Поравнявшись с младшими братьями, он осведомился:

— Что, черт возьми, здесь происходит?

— Мы с Сетом нашли лошадь Виктории, — мрачно произнес Натан, передавая веревку, которая опутывала шею жеребца, в руки Майлза.

Майлз вопросительно посмотрел на отца, словно требуя от него подтверждения.

— Это правда, — сказал Джеймс. — Мальчики нашли Кингз Рэнсома в заброшенном домике в лесу. Они решили было, что это дикий конь, и уже намеревались прибрать его к рукам, когда я объяснил им, что жеребец — собственность леди Виктории.

Майлз сразу смекнул, отчего братья пребывают в унынии, и обнял их за плечи.

— А знаете ли вы, парни, что человеку, который найдет Кингз Рэнсома, обещано крупное денежное вознаграждение? Полагаю, что эти денежки теперь будут выплачены вам.

Натан равнодушно пожал плечами.

Виктория, которая стояла с братьями бок о бок, любовно поглаживая Кингз Рэнсома по длинной точеной шее, одарила своего юного родственника ослепительной улыбкой и проговорила:

— Я, Натан, хочу кое-что добавить к словам Майлза. Если обнаруживший Кингз Рэнсома человек откажется от денежного вознаграждения, он может потребовать взамен любого призового жеребца, выращенного на ферме Пемброков.

У Натана от восхищения заблестели глаза.

— Вы хотите сказать, что вместо Кингз Рэнсома мне дадут другого коня?

— Именно, — снова сверкнула улыбкой Виктория. — Кроме того, как я уже говорила, тебе предоставляется право выбора.

— А у вас есть лошади белой масти? — с надеждой спросил Натан.

— Честно говоря, не помню, — пробормотала Виктория и вопросительно взглянула на супруга.

Майлз мгновенно пришел ей на помощь:

— Про белых лошадей ничего определенного сказать не могу, но я видел отличного серого жеребчика, который, я уверен, придется тебе, Нат, по вкусу.

Натан радостно осклабился.

— Серый, говоришь? Тоже хорошая масть. На серых обычно ездят шерифы. На серой лошади удобнее маскироваться, выслеживая разбойников, — с авторитетным видом добавил он.

— Точно. Серый конь — это здорово, — протянул Сет, угрюмо глядя себе под ноги и ковыряя носком сапога землю.

Виктория заметила, как Майлз и его отец обменялись встревоженными взглядами, и поняла причину их беспокойства. О Сете незаслуженно забыли, и это упущение требовалось исправить — и как можно быстрее.

Молодая женщина подошла к парнишке и присела перед ним на корточки.

— Чуть не забыла, Сет. Если Натан у нас станет шерифом, то понадобится и разбойник, чтобы ему было кого преследовать, — верно?

— Верно, — пробормотал мальчик.

— А разбойники, между прочим, пешком ходить не любят, — продолжала Виктория. — Я краем уха слышала, что у злодеев в Америке особенным спросом пользуются вороные кони. Это так?

— Ну, так, — сказал Сет, поднимая глаза на Викторию.

— В таком случае тебе как разбойнику тоже не помешает обзавестись собственным конем. — Повернувшись к мужу, женщина с небрежным видом осведомилась: — Майлз, не знаешь ли ты часом, есть ли на пастбище Пемброков вороные лошади?

— Думаю, парочка вороных там найдется, — ответил Майлз, благодарно улыбнувшись жене. Виктория снова перевела взгляд на Сета.

— Ну что — согласен ездить на вороном жеребчике?

Голубые глаза мальчика радостно блеснули.

— Еще бы!

Повернувшись к Натану, он закричал:

— Ты слышал, Нат? У нас будут новые лошади. Мы займемся их выездкой, а когда с этим будет покончено, ни один человек в мире не сумеет нас догнать!

— Готов спорить, что не сумеет! — воскликнул Натан. — Пойдем, расскажем обо всем Эрику и Джефу. Они лопнут от зависти, когда это услышат!

Мери Уэлсли, которая незаметно вышла из дому и присоединилась к маленькой компании, от полноты чувств расцеловала Викторию в обе щеки.

— Как это мило с вашей стороны, моя дорогая. Вы сделали мальчикам поистине царский подарок!

Мери коснулась округлившегося живота своей невестки и добавила:

— Счастлив будет малыш, который у вас родится. Лучшей матери ему не сыскать.

— Не говоря уже о том, что нам с Мери не сыскать лучшей невестки, — глубокомысленно заметил Джеймс.

— А мне — лучшей жены, — прибавил Майлз.

С этими словами он подошел к Виктории и заключил ее в объятия, не обращая внимания на то, что во дворе к тому времени собралось чуть не все население манора Уэлсли.

Толпа приветствовала молодых супругов радостным смехом и кликами, после чего члены семейства Уэлсли вернулись в дом, чтобы во всех подробностях поведать о подвигах Ната и Сета вдовствующей виконтессе.

Вечером того же дня Виктория сидела у себя в спальне за туалетным столиком и причесывалась. Распахнулась дверь, и в комнату с какой-то бумагой в руке вошел Майлз.

— У меня есть кое-что для тебя, дорогая, — прошептал он, наклоняясь к жене и запечатлевая на ее щеке поцелуй.

Виктория отложила гребень и взялась за документ, который Майлз положил ей на колени.

— Это что такое?

— Разверни и прочитай, — сказал Майлз.

Пока Виктория развязывала шелковую ленточку, скреплявшую свиток, и изучала содержание документа, Майлз успел облачиться в домашний халат.

— Но это же документ, дающий право на владение Кингз Рэнсомом. И он выписан на мое имя! — воскликнула молодая женщина, несколько раз пробежав глазами бумагу.

— Правильно. Он пришел из нотариальной конторы с неделю назад, но я не спешил вручать его тебе, поскольку время для этого было не самое подходящее.

Виктория удивленно покачала головой и перечитала документ.

— Что-то я ничего не пойму, Майлз. Насколько я знаю, Фиона перед отъездом записала жеребца на тебя — после того, как мы поженились. Разве это не было одним из условий сделки?

Майлз помог Виктории подняться со стула и заключил ее в объятия.

— Кто тебе сказал, дорогая, что имела место какая-то сделка?

— По правде сказать, никто. Но я всегда думала, что некая договоренность такого рода существовала. Я знала, что тебе хотелось заполучить Кингз Рэнсома, а потому не сомневалась, что вы с Фионой, подписывая финансовые документы, не обошли вниманием жеребца. По моему глубочайшему убеждению, Фиона должна была записать Кингз Рэнсома на твое имя.

— Тори, — прошептал Майлз, нежно целуя жену в висок, — никаких официальных документов, кроме купчей на продажу Пемброк-хауса, мы с леди Фионой не подписывали, а следовательно, не было и никакой сделки. Я женился на тебе, потому что тебя люблю, — и Кингз Рэнсом здесь ни при чем. Кстати, я женился бы на тебе в любом случае — даже если бы у тебя не было за душой ни гроша.