Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Я тоже!

— Не пиз…! Понял?! Так я тебе и поверил… Ну а ты, Гора, че припух? Что, тоже язык к сраке приклеился?

— Подожди, Шурик, не гони… Слушай, Саша, что за ерунда такая? Ты же не конченый! Ну… отвечай!

— А кто же он? — раздраженно вмешался Шурик. — Чмо, оно везде чмо! Стукачок! Давай, душара, схватил бачок и слинял отсюда!

— Стоять!.. — не приказал, а как будто отрубил Гора.

— А я тебе говорю, пошел на х… да побыстрее! — начал заводиться Шурик.

— Да погоди ты! Дай с человеком поговорить.

— Во, бля! Нашел человека… — Шурик отвернулся и с чувством сплюнул на охраняемую палатку.

— Ты что, Саша, — подошел к нему поближе Гора. — Тебя чему учили? Да они же у вас там все уроды! Смотреть не на кого…

— Да я попытался…

— Ну?

— Вырубили.

— Ну и хрен с ним! — никак не мог успокоиться Шурик.

— Да, конечно! Я ж не ты! — чуть ли не всхлипывая, оправдывался Саша.

— Эт точно… — немного все-таки поостыв, сменил гнев на сарказм Шурик.

— Подожди! — Гора вновь повернулся к Саше. — Ну и кто они? Дерьмо какое-то! Ты в наряды ходишь?!

— Конечно…

— Конечно! Возьми, зайди вечером с автоматом в палатку. Построй своих козлов по стойке «мордой на пол» и припугни малехо. Можешь в воздух популять, — хорошо действует!

— Вообще уроют…

— В жопе у них не кругло!

— Гора, че ты с ним базаришь? Че ты доказать хочешь? Ну, чмо! Сам посмотри… — Шурик явно терял остатки столь дефицитного для него терпения.

— Ладно, Саша, можешь идти… Но учти — мне стыдно. Не за тебя, конечно, — за себя! С тебя-то что взять — молодой! А я дожился. Мой напарник — хуже Генули! М-да… — Когда Саша уже отходил, Гора ему вдогонку крикнул:

— Слышь… Чем так гнить. Я бы застрелился. Или, как Градов, всем бы вломил, напоследок!

— Да уж, конечно! — засмеялся Шурик. — Сравнил хрен с пальцем. Градов! Градов — Мужик! А это?! Чмо! Понял, Гора, — чмо! Ч-м-о… тьфу, пакость! Эй! Урод! Мимо нашей оружейки не ходи, слышишь?! От тебя говном разит!

Деды-связисты, услышав последнюю фразу, радостно заржали — последний гипотетический бастион униженного и растоптанного Саши рухнул, словно детская пирамидка. То, что он не настучит, они своим безошибочно-интуитивным чутьем поняли еще неделю назад. А теперь смело можно было играть один на один. Деды-тыловики не собирались забывать о Сашином участии в большой боевой операции. Это унижало их в глазах остальных молодых в роте связи. Плохо действовало на их уязвленное самолюбие.

Глава 17

И все-таки три недели побоев и издевательств не сломили Сашу. Только лишь нагнули. Однажды воспрянув духом, он более не собирался поддаваться унынию и апатии.

Для открытого сопротивления ни сил, ни возможностей у него, конечно, не было. Тут надо было искать иной выход. И Саша довольно быстро его нашел. Гора и Шурик волей-неволей подсказали ему, что и как надо делать. Занося бачок в палатку, Саша уверенно сказал сам себе: «Ладно, ублюдки, завтра…»

* * *

И вот это «завтра» наступило. Минут за двадцать до подъема из палатки роты связи выползли заспанные, еще не вполне проснувшиеся молодые солдаты. Сонно и заторможено передвигаясь на полусогнутых ногах, они принялись за уборку территории. Саша тоже брел в этой траурной процессии, но мысли его были вовсе не об уборке. Он ждал удобного момента, чтоб совершить то, что задумал еще вчера. А он никак не наступал. Душманье пока крутилось рядом с палаткой, собирая в ладошки бычки и прочий мусор. Граблить песок по периметру они явно не торопились. У оружейки разведчиков стояло несколько бойцов наряда, все время взад-вперед полуспящими сомнамбулами проплывали мимо отмороженные духи связистов и соседей «комендачей». Но, главное, через дорожку на посту сидел Шурик и, усмехаясь, хитро поглядывал на бывшего подчиненного. Но вот, наконец, протрубили подъем, и Саша подсознательно почуял — сейчас! Он метнулся за палатку — никого. Разведчики уходили к себе в расположение, а их дневальный, уставившись пустым взглядом куда-то за реку, задумчиво курил. В ту минуту, когда Саша нагнулся над столбиком палатки, его мог видеть один лишь Шурик.

«Смотри, смотри! Еще неизвестно, от кого больше завоняет!» — злорадно промелькнуло у Саши в голове. Резко наклонившись, он вырвал присыпанную песком «эфку» и, выдернув чеку, с силой швырнул ее в окно жилища «родного подразделения». Сухой, резкий щелчок запала, казалось, только придал решимости; отсчитывая в уме секунды, Саша выскочил с противоположной стороны палатки и спокойно вошел внутрь.

Услышав ни с чем не сравнимый специфический хлопок, Шурик в доли мгновения оценил ситуацию и, тем не менее, растерялся. Моментально все осознав, он стоял и ошарашено смотрел, как Саша входит в дверь, и лишь за мгновение до взрыва Шурик кинулся на землю: уж кто-кто, а он совершенно точно знал, что последует дальше…

* * *

В тот момент, когда в районе оружеек грохнул взрыв, второй батальон уже строился перед утренним кроссом. Пономарев, уловив пронзительно-пристальный взгляд Горы, резко мотнул головой — «Быстро!» На полпути Гора догнал дежурившего по роте Мыколу, и через пару секунд друзья оказались перед палаткой связи.

Толпа суетливо вытаскивала раненых. Одного поволокли в санчасть прямо на сетке койки, с которой он так и не успел подняться; второго — впятером на руках. Заметив спокойный, уверенный и злой взгляд Саши, Гора тут же понял суть происходящего. Неопределенно покачав головой, он оставил Мыколу и двинулся к растерянному Шурику.

— Видел кто?

— А ты как думаешь?

— Он?

— Во, бля! Какой догадливый…

— А что, они не знают?

— Да никто не видел, наверное.

— Ну ты-то видел?

Пристально посмотрев в глаза Горе, Шурик с расстановкой произнес:

— Ну, я-то им хрен что скажу. Понял?!

— Ой, ладно, не зарекайся!

— Да? Посмотрим…

— А этот? — Гора после паузы указал на дневального разведроты.

— Нет. Он точно ничего не видел.

— Слушай, Шура… Тебя особисты потащат.

— Да пошли они!

— Угу. Они-то пойдут. Да вот только тебя заодно прихватят!

— Слышь, вали!.. А!

— Он что им, эфку подкатил?

— Да вроде…

— А что ж так слабо?

— Черт его знает?! Сам не пойму.

— Ладно, братишка, я в роту полетел. Там Пономарь небось уже трусы в клочья изодрал!

— Вали…

Через полчаса Шурик, дневальный разведки, связи и комендантского взвода, а также семеро молодых, включая и Сашу, сидели по разным камерам гауптвахты.

На утреннем разводе взбешенный до конвульсий полкач прилюдно влупил оглушительную затрещину командиру роты связи и торжественно, чуть ли не на знамени части, поклялся, что, не дожидаясь суда военного трибунала, поставит виновного к стенке.

* * *

Лишь по счастливому случаю в палатке все обошлось столь малой кровью.

Армейская палатка состоит из трех частей, этакая матрешка: внешняя — прорезиненный брезент, вторая, внутренняя оболочка — утеплитель, сшита из толстого, грубого сукна. А третий слой — обелитель, полотно грязно-белого цвета, призванное привнести в солдатское жилье чистоту и порядок операционной.

На утеплитель для защиты от комаров и мух обычно навешивались закрывающие окна марлевые сетки. И вот эти паутинные сетки и спасли положение. Несмотря на свою слабость, нежестко закрепленная марля самортизировала и не порвалась от удара тяжелой, но тупой гранаты.

После удара о сеть, граната съехала по сукну вниз к противоливневой насыпи и закатилась под застланный досками пол.

Если бы Ф-1, с радиусом поражения в двести метров, влетела в палатку, то у шестидесяти вояк, неспешно толкущихся на площади пять на двадцать метров, не осталось бы никаких шансов на спасение. Тем более что ни один из них не обратил никакого внимания на непонятный щелчок, неожиданно прозвучавший в палатке.

Взрывную волну и осколки рванувшей в яме гранаты приняли на себя земляная насыпь и доски пола. И только два человека, находившиеся над эпицентром взрыва, получили ранения. Дембеля, все еще нежившегося после сна на койке, спасла любовь к комфорту: вместо одного поролонового солдатского матраца он предпочитал два ватных офицерских. Поэтому более ста восьмидесяти осколков, которыми его нашпиговало, словно рябчика бекасином от затылка до пят влезли в утомленного войной деда не глубже, чем на пять-семь миллиметров. А вот сержанту, устроившему Саше в первый день радушный прием, повезло меньше. Одна «железяка» навылет пробила мякоть предплечья, второй осколок застрял в расколотом ребре, а третий — рассек бровь и оцарапал кости черепа.

57
{"b":"139972","o":1}