- Ксюша! – осторожно позвал Влад девушку, неотрывно глядя на мучающегося малыша. Когда она подошла, он прошептал. – Подойди, пожалуйста, к этому мальчику и обними его, посиди с ним так немного. Я прошу тебя.

- Конечно, я так часто и делаю, - согласилась девушка, присела рядом с ребенком и, обняв его, ласково произнесла. – Знакомьтесь, это Сережа, а это дядя Влад.

Предупреждая ее вопрос, он прошептал Ксюше на ухо:

- Это сон… я уже видел этого мальчика и знаю, что он чувствует. Он пытался звать тебя, называя мамой, но не мог выразить это словами. Сережа очень тоскует по родителям… как будто он когда-то был нормальным ребенком, а теперь словно заключен в тюрьме своего тела.

- Ты прав, он полгода как переболел вирусной инфекцией и вот результат… но ты знаешь, есть надежда, что он еще восстановится, хотя бы частично. Родителей только не вернешь - они фактически отказались от него… - в глазах девушки навернулась слеза, но она продолжала шепотом выговаривать наболевшее. – Представляешь, что внутри он абсолютно нормальный ребенок, которому хочется бегать и прыгать.

- И которому нужно родительское тепло... – с горечью добавил Влад.

- Я бы их всех усыновила или удочерила, если бы это помогло делу, но сам понимаешь…

- Ты постарайся приходить к ним в домашней одежде – я помню, в моем сне он боялся белых халатов. Это что-то вроде белой стены между вами. Врачи словно айсберги – холодные и чужие, ковыряются в них своими колюще-режущими предметами и говорят непонятные слова…

Влад вдруг осекся на полуслове – отрывки сна стали выстраиваться во временную цепочку, ведущую к чему-то нехорошему. Как и в прошлый раз, он понял, что еще чуть-чуть и будет поздно. Он схватил за руку Ксюшу и чуть не закричал шепотом:

- Где у вас палата с пальмой на подоконнике?! Там маленькие девочки играют… заяц, огромный заяц!

Наверно у него был бесноватый вид, так как девушка испуганно отпрянула. Влад с досадой прошептал:

- Сон! Если я сейчас там не окажусь, произойдет что-то ужасное! Я прошу тебя: доверься мне. Ты должна знать, где это.

Ксюша, опасливо поглядывая на него, все же встала и пошла к дверям. Когда они оказались в коридоре, Влад слегка подтолкнул девушку и настойчиво прошептал:

- Быстрей!

Видимо паранойя имеет свойство передаваться, и Ксюша чуть не бегом припустила вдоль ряда белых дверей.

- Здесь! – сказала она и кинулась в палату.

Влад с ужасом увидел картину из сна, вернее его продолжения: среди знакомых, разбросанных на полу игрушек, билась в конвульсиях маленькая девочка. Он сразу понял, что произошло, и крикнул Ксюше:

- Нос этого зайца оторвался и теперь заткнул ей дыхательное горло! Видишь, она не может ни кричать, ни дышать.

Они почти одновременно стали пытаться выудить круглую пластмассовую пуговицу из горла, но, ни резкое сдавливание легких, ни держание ребенка вниз головой не помогало. Злополучная затычка наглухо застряла вверху трахеи. А несчастная Ирочка, уже начала ослабевать.

- Сиди здесь, я сейчас! – крикнула Ксюша и бросилась из палаты.

Влад сидел и держал на руках бездыханное тельце. Девочка уже ничего не видела, но он знал, что у них есть еще пара минут. Но уже через тридцать секунд, в палату вернулась Ксения со скальпелем и склянкой.

- Придется трахеотомию делать! Ложи Ирочку на пол и руками зафиксируй ее тело, так чтобы ни рука, ни нога не дернулась.

Сама Ксюша уселась на коленки, зажав между ног голову уже ни на что не реагирующего ребенка. Затем открыла склянку и, смочив спиртом вату, протерла девочке горлышко и лезвие скальпеля. После чего примерилась и, как бы подбадривая себя, сказала:

- Крови почти не должно быть. Что же мы за врачи, если не сможем сделать это?

- Давай! Нужно спешить! – его слова сработали, как кнут, позволивший Ксюше преодолеть последнюю нерешительность, и она быстро нанесла глубокий надрез посреди трахеи.

Оказалось, что ребенку даже не пришлось делать искусственное дыхание, чтобы запустить легкие. Воздух стал сам с бульканьем и присвистом заходить и выходить из разреза. Единственную сложность вызвало отсутствие какой-либо трубки. Но и здесь спасительница в белом халате нашлась: быстро протерла той же ватой ручку скальпеля и, осторожно вставив ее в разрез, слегка повернула поперек. Ранка разошлась, и воздух стал свободно поступать в легкие.

Видимо от болевых сигналов, девочка стала приходить в себя и ситуация грозила вновь осложниться, так как удерживать скальпель в горле у испуганного ребенка была не простая задача. Однако, подоспевшая помощь, которую успела вызвать Ксюша, решила эти, уже несущественные проблемы: и подходящая трубка нашлась, и бригада вооруженных специально для такого случая хирургов спешила на помощь.

Когда беззвучно плачущую, но живую девочку повезли, чтобы профессионально извлечь несчастный заячий нос, Влад с Ксюшей остались одни в коридоре. Он почувствовал, как слабость нахлынула на него, а ноги стали ватными и непослушными. Девушка, словно угадав его мысли, подсказала:

- Пойдем, посидим на диване, – и только когда они устроились рядышком, спросила. – Так что, получается, ты все это видел во сне?

- Нет, не совсем так. У меня сегодня утром очень четко зафиксировалось в памяти видение Сережи, а потом я как бы смотрел на игрушки и пальму глазами Ирочки, но все обрывалось на моменте, когда она взяла в руки оторвавшийся нос зайца. Несчастная девочка приняла его за конфету. И только уже тут, в больнице я почувствовал надвигающуюся опасность.

- Странно как. Ведь здесь все игрушки проверены на безопасность. Но я, что-то не о том… Ты что, экстрасенсом стал? – немного недоверчиво прокомментировала его откровения Ксюша. – Тогда что ты сейчас чувствуешь?

- Как ни странно – ничего плохого. Даже наоборот, как будто эта асфиксия подействует положительно на здоровье девочки. Чем она, кстати, страдала?

- Знаешь, у нее довольно странный случай. Какое-то непонятное нарушение связи коры и моторных функций. То есть она все понимает, но руки и язык плохо ее слушаются. И все-таки, не увиливай: ты говорил, что это у тебя не первый сон?

- Второй, – грустно кивнул Влад и поведал о первом таком случае, признавшись, что эти фокусы не для его психики. – Спасибо тебе, что показала свою работу. Теперь я понимаю, что это за труд. Сейчас понятно, зачем меня привел сюда сон, но я не в силах больше видеть страдания детей.

- Я тоже иногда думаю: если бы был на свете тот Бог, которого малюют в церкви, разве позволил бы он все это? – задумчиво произнесла Ксюша. – Зачем эти невинные души пришли в мир? Что хорошего они видят от жизни?

- Может, для того чтобы выращивать таких сердобольных, как ты? – неуклюже пошутил Влад.

- Не издевайся! А то опять поссоримся, - расстроенно воскликнула девушка.

- Для того чтобы поссориться нужно сначала помириться, а я пока не уверен, способны ли мы на это…

- Я чувствую, что с тобой что-то происходит, - после некоторого молчания заметила девушка – Ты всегда был загадкой для меня, чудовищным образом сочетая доброту и внимательность с полным равнодушием. Но сейчас твое равнодушие как будто дало трещину, и появилась надежда, что из тебя выйдет-таки что-то путное.

- Ксюша, я хочу сказать тебе очень важную вещь, - совсем тихо произнес Влад, наконец решившись прояснить отношения. – Почти три года разлуки показали, что я по-прежнему люблю только тебя. Это очень странное чувство, с которым я пытался бороться, но безрезультатно. Однако я хочу быть с тобою предельно честен, так как иначе я не представляю себе никаких отношений с тобой. В общем, я имел связь со многими женщинами, - Влад с горечью заметил, как сощурились Ксюшины прекрасные глаза, чтобы скрыть боль, возникшую после такого признания, но докончил мысль. – Теперь ты знаешь, и тебе решать, захочешь ли ты когда-нибудь иметь со мной дело.

- Так ты и с этой, Милой… - неподвижно смотря в прямо в стену, спросила девушка.

- Да, - тяжело признался Влад. – Но ты не понимаешь! Со всеми ними я словно пытался забыть тебя эти три года. Они проходили, словно песок сквозь пальцы, и никого я не подпускал к своему сердцу близко.