А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский убедительно доказали, что Куликовская битва не могла происходить на Дону. Более того, они серьёзно обосновали свою версию, согласно которой битва произошла под Москвой. Но вот с их реконструкцией самой битвы я абсолютно не согласен. Коротко изложу свою версию.

На битву под Москвой сошлись рати Мамая и Тохтамыша. Дмитрий Иванович Московский был одним из сторонников Тохтамыша. Тохтамыш, однако, потерпел поражение. Он и его сторонники бежали. Москва отошла к Литве. Дмитрий организовал убийство Мамая, после чего Тохтамыш сумел захватить власть. В благодарность Тохтамыш не только вернул Дмитрию Москву, но и поставил его выше остальных русских князей. Только после этого началось возвеличивание Москвы.

Доказательства этому, как ни странно, общеизвестны. Обратимся к «Сказанию о Мамаевом побоище» (рукопись середины XVI века). Его текст изобилует речами Мамая и князей, а также отрывками из их переписки. Но откуда автор рукописи, живший в Московии XVI века, мог знать содержание грамот Мамая или литовцев, не говоря уже про их речи? Наверняка он ничего этого и не знал. Речи и отрывки из грамот могли быть сочинены, исходя из преданий о ПРОИЗОШЕДШИХ событиях. Но обо всём по порядку.

И по малех днех перевезеся великую реку Волгу съ всеми силами. И ины же многы орды къ своему великому въинству съвокупи и глагола им: «Пойдем на Русскую землю и обогатеем русскым златом!» Поиде же безбожный на Русь, акы лев ревый пыхаа, акы неутолимая ехыдна гневом дыша. И доиде же до усть рекы Вороножа и распусти всю силу свою и заповеда всем татаром своим яко: «Да не пашете ни един вас хлеба, будите готовы на русскыа хлебы!»

Если убрать все воинственные речи, якобы сказанные Мамаем, то будет ясно, что Мамай был на СВОЕЙ земле и ни на кого нападать не собирался. Во-первых, упомянутые земли не принадлежали к Владимиро-Суздальской Руси, ставшей впоследствии Московией. А во-вторых, если собираются воевать, то войско не распускают. Дальнейшее повествование это подтверждает.

«… И еще молим тя, царю, оба раби твои, Олег Резанскый и Ольгорд Литовскый, обиду приахом велику от того великого князя Дмитриа Ивановичя, и где будеть о своей обиде твоим имянем царьскым погрозим ему, он же о том не радить. И еще, господине царю, град мой Коломну за себя заграбил. И о том о всем, царю, жалобу творим тебе».

…

Приидоша же послы къ царю Мамаю от Олгорда Литовскаго и от Олга Резанскаго и принесоша ему многыа дары и написаныа книгы. Царь же приат дары с любовию и книгы, и розслушав въ грамотах, и послов чествовав отпусти, и написа отписание сицева: «Волгорду Литовскому и Ольгу Резанскому. На дарех ваших и за хвалу вашу, что приписастеся ко мне, елико хощете от мене вотчины русскые, тем отдарю вас. А вы ко мне присягу имейте и сретите мене, елико где успеете, и одолейте своего недруга. Мне убо ваша помощь не добре удобна: нъ аще бых аз ныне хотел своею силою великою и аз бы древний Иерусалим пленил, яко же и халдеи. Нъ ныне чести вашей хощу, моим имянем царьскым и грозою, а вашею присягою и рукою вашею распужен будеть князь Дмитрей Московскый, и огрозится имя ваше въ странах ваших моею грозою. Мне убо царю достоить победити царя, подобна себе, то мне подобаеть и довлееть царьскаа чесьть получити. А вы ныне пойдите от меня и рците князем своим глаголы моя».

Говоря современным языком, Дмитрий Московский грабил своих соседей, на что те совершенно законно пожаловались царю. Это не могло быть секретом в те времена. В ответ Мамай дал им добро «разобраться» с Дмитрием самостоятельно. Мол не царское это дело – с блохами воевать. А вот дальше автор сказания не сообщает, по какой причине Мамай и Олег Рязанский изменили свои намерения. Напрашивается только один ответ – Тохтамыш. Только его вмешательство могло вынудить Мамая пойти на Москву, и в то же время заставить поостеречься Олега. Только Тохтамыш мог собрать большое войско. Дмитрию это было явно не по силам, особенно если верить историкам, утверждающим, что ещё до Куликовской битвы московские князья получали ярлыки на Великое княжение. Никто не стал бы вставать под знамёна царского наместника, даже если бы сами и были против царя. Да и фокус с переодеванием мог быть только в том случае, если Дмитрий не возглавлял войско.

Утвръдив же плъкы, и пакы прииде под свое знамя черное, и сседе с коня и на ин конь всяде, и съвлече с себя приволоку цесарьскую и въ ину облечеся. Тъй конь свой дасть под Михаила Андреевича под Бреника и ту приволоку на него положил, иже бе ему любим паче меры, и тъ знамя черное повеле рыделю своему над ним возити. Под тем знамянем и убиен бысть за великого князя.

Кроме описания Куликовской битвы, «Сказание…» сообщает о битве Тохтамыша с Мамаем. Только случилась эта битва якобы уже после победы Дмитрия.

И събрав остаточную свою силу, и еще хотяше изгоном итти на Русскую землю. И сице ему мыслящу, внезапу прииде к нему весть, яко царь имянем Тактамыш съ встока, нолны из Синие Орды, идеть на него. Мамай же, яже бе уготовил рать ити было ему на Русскую землю, и он с тою ратью пошол противу царя Тактамыша. И стретошася на Калках, и бысть им бой велик. И царь Тактамыш, победив царя Мамаа, и прогна его, мамаевы же князи и рядци, и ясовулы, и алпауты биша челом царю Тактамышу. И приат их и взя Орду, и седе на царстве.

Вероятно, после гибели Мамая победу приписали Тохтамышу, а после обособления Москвы – Дмитрию. В результате оказалось, что Мамай якобы был разбит дважды, хотя факты говорят об обратном:

1)      Помышляше же в себе, глаголющи, Олег Резанскый и Олгорд Литовскый: «Яко егда услышить князь Дмитрей царев приход и ярость его и нашу присягу к нему, тъ отбежыть с Москвы въ Великый Новъград, или на Белоозеро, или на Двину. А мы сядем на Москве и на Коломне. Егда же царь приидеть, и мы его з болшими дары срящем и с великою честию и умолим его, и възвратится царь въ свои орды, а мы княжение Московское царевым велением разделим себе, ово к Вилне, ово к Резани, и имать нам дати царь Мамай ярлыкы своа и родом нашим по нас».

Согласно выдвинутой гипотезе, приведённый отрывок говорит не о помыслах, а о свершившихся событиях.

2)      Нападение Тохтамыша на Москву в 1382 году сложно объяснить чем-то иным, чем желанием отблагодарить Дмитрия, вернув ему Москву. Особенно если учесть, что Москву защищал литовский князь, а не Дмитрий.

3)      Первое упоминание об огнестрельных орудиях в Москве относится к 1382 году. Логично предположить, что они были привезены литовцами.

4)      Из летописи известно, что Олег Рязанский грабил русские войска после их «победы» на Куликовом поле. Это очень странно, ведь согласно сказанию он был человеком весьма осторожным.

5)      Внушительный перечень знатных людей, сражавшихся против Мамая и погибших на Куликовом поле, не оставляет сомнений в том, кто победил в сражении на самом деле. При этом ни слова не говориться об убитых или пленённых знатных противниках, хотя «трофеями» было принято хвастаться.

Но если Тохтамыш и его сторонники потерпели сокрушительное поражение в открытом бою, то единственным шансом для них было убийство Мамая. Что и было организовано Дмитрием Московским. Хотя доказательства этому только косвенные, но одно из них весьма существенное – это возвышение Москвы. Другое – странный посыл купцов в дальние земли.

Князь же великий пойде, поим с собою мужей нарочитых, московскых гостей сурожан десяти человек видениа ради, аще что бог ему случить, и они имуть поведати в далних землях, яко гости хозяеве, быша: 1. Василиа Капицу, 2. Сидора Олферьева, 3. Констянтина Петунова, 4. Козму Коврю, 5. Семена Онтонова, 6. Михаила Саларева, 7. Тимофея Весякова, 8. Димитриа Чернаго, 9. Дементиа Саларева, 10. Ивана Шиха.