– Пока никого, но в будущем обязательно.

– А ты сама выбираешь себе прическу?

Незадолго до поездки мы с мамой сделали мне новую прическу – длинное «каре», чем я очень гордилась. У самой же Лизы была толстенная, огромная коса почти до пояса. Мне такой и за всю жизнь не отрастить.

– Конечно! Кто же еще?

В это время нас стали торопить, и Лиза, уже не хватаясь за руки как в детсаде, побежала в дом. Я никогда не бывала в настоящем деревенском доме, но постаралась не показать виду перед Лизой, как мне здесь понравилось. Тем более что это был наш дом, доставшийся папе по наследству. Дед Кузя и тетка Варвара присматривали за ним, но не жили тут. Из сеней я сразу попала в горницу. А на лавке у окна кто-то уже разложил мои вещи. Наскоро переодевшись, я расчесала на ходу волосы, решив, что времени на осмотр у меня еще хватит, и вернулась во двор.

Взрослые уже зажгли фонари над столами во дворе. Нам с Лизой достались места напротив моего папы, рядом с теткой Варварой, той самой, что спасла меня от смертельных объятий родичей.

Но, как выяснилось, это оказалось не самое удачное место. Тетка Варвара и Лиза наперебой стали угощать меня всякой всячиной, не забывая, впрочем, подкладывать еду и в свои тарелки. А мне есть совсем не хотелось. Я долго терпела, а потом просто демонстративно отложила вилку в сторону. Лизка вроде поняла, и отстала было, зато тетка Варвара продолжала командовать:

– А вот, может, кусочек гуся? Ну-ка, Лизка, подложи гостье во-он тот кусочек.

Я мучительно вздыхала и пыталась перехватить взгляд папы, чтобы он выручил меня. Но он лишь изредка подмигивал, совершенно не обращая внимания на мой умоляющий взгляд, и продолжал веселиться. Я несколько раз порывалась уйти. Только куда бы я ушла? Я ведь даже не знала, где мы будем спать.

Но, видимо, еще осталась на земле справедливость. Потому что тетка Варвара образумилась:

– Пойдём-ка, я покажу тебе кровать, а то ты уже сидя глаз не размыкаешь.

Она отвела меня в дом, где я быстро забралась под тяжелое одеяло и мгновенно уснула, хотя за окном затянули песни…

Просыпаться не хотелось совершенно. Я приоткрыла один глаз, но вокруг царила непроглядная темень.

И тут, близко-близко, как будто прямо под окном, разорался петух. Откуда-то издалека ему ответил еще один такой же полуночник. Слышно было, как первый шумно похлопал крыльями и немного поклекотал, прочищая горло. И снова воцарилась тишина, однако весь сон уже куда-то пропал, и я стала раздумывать, чем же мне заняться в первый день. Ничего не решив, я вновь сомкнула веки и «отправилась» на свой остров.

Я и так, пока мы ехали в поезде трое суток, не вызывала к жизни Морских жителей, и Принц, наверное, совсем заскучал. Раньше я пыталась записывать в общую тетрадь все, что с ними происходило, чтобы хоть что-то оставалось на память, но потом бросила. Гораздо лучше просто лежать с закрытыми глазами в тишине и представлять себе зеленый остров посреди моря, где живут смелые мореходы, и придумывать им приключения. Иногда я была просто наблюдателем, но гораздо чаще сама участвовала в их жизни. Сегодня, например, выяснилось, что Принц смертельно заболел, а придворные лекари лишь бессильно разводили руками. Тогда я стала путешествующей знатной Дамой, которая в далекой Индии овладела всеми секретами йоги. Эти секреты выдал один влюбившийся в меня махараджа, он хотел забрать меня в свой гарем, но я с помощью пиратов сумела убежать и теперь спешила к своему Принцу.

Но вот заскрипела входная дверь в каюту, и в тот же миг все исчезло: белое воздушное платье, в котором я стояла на носу белоснежной яхты, всматриваясь вдаль, когда же покажется берег; пираты, сторожившие награбленные сокровища; дельфины, сопровождавшие меня в пути…

– Хватит бока давить! – весело закричала с порога тетка Варвара. – А то все на свете проспите. Уж завтрак давно готов.

Я уткнулась в подушку, а когда с меня стали стаскивать одеяло, начала брыкаться. Тут кто-то громко охнул, и я поняла, что опять перестаралась. Тетка Варвара потирала бок:

– Ишь, какая лягастая кобылица у тебя выросла, а не дочка. А, Тимофеич?

– Да уж! – самым своим грозным голосом ответил папа (оказывается, он спал в одной комнате со мной). – Кто-то сейчас получит по полной программе за нанесенное троюродной тетке увечье.

Но гроза в голосе меня не обманула. Папа вовсе не сердился. Хотя на всякий случай я обернулась, чтобы убедиться.

Он тут же бросился на меня, словно только и ждал моего взгляда, как команды, схватил в охапку и побежал вон из дома. На улице оказалось прохладно, и я стала лягаться по-настоящему. Я сильно обиделась, хотя это и не спасло меня от обливания холодной водой. В общем, утро прошло бурно.

Так что после завтрака, который, к слову сказать, накрыли там же, где праздновали вчера наш приезд, я побыстрее решила смыться, чтобы найти Лизу, пока мне не придумали какое-нибудь глупое занятие.

Выскочив за ворота, я в растерянности остановилась. Где мне найти Лизкин дом? Но, по счастью, на завалинке у соседней избы на бревнах сидел дед Кузя и что-то мастерил. Я направилась к нему. Он явно заметил мое приближение, но головы не поднял. Присев рядом, я стала наблюдать, как он осторожно обстругивал ножом узловатый корешок.

И вдруг из-под острого лезвия, отсекавшего все лишнее, стал проявляться чертик. Это было так здорово! В стороны отлетали толстые и тонкие щепки, и вот уже обозначилась голова с рожками. А вот и весь черт, с копытцами и хвостом, устроился на ладони деда Кузи. Такой смешной и чем-то неуловимо похожий на своего создателя.

– Ну, вы даете! Прямо как папа Карло! – восхитилась я.

– Это который деревяшку оживил? – пробурчал дед. – Дык и мы с усами.

Он стал что-то шептать, затем подышал на чертика и, на что угодно могу поспорить, это чудо вдруг помахало мне рукой. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, чертик вновь был неподвижным.

– Иди вон в тот дом с зелеными воротами. Там Лизка живет. А то уж забыла, поди, зачем пришла? – дед помолчал, а потом протянул мне чертика. – На! Возьми, коли понравился.

Я осторожно положила игрушку в свой любимый рюкзачок и, не забыв поблагодарить (вежливость – моя отличительная черта), пошла за Лизой. По пути я пыталась понять: привиделось мне, что чертик пошевелился, или нет, хотя сам он, весь такой деревянненький, был вполне реальным.

Лизка стояла на крыльце и кивала, как китайский болванчик, в ответ на то, что говорила ей мама. Я подошла поближе и поздоровалась. Чуть позже мне стало ясно, что мой папа привез какие-то лекарства для лесника Николая, и Лизу как раз снаряжали в путь. Естественно, я увязалась с ней. В жизни не видела настоящей заимки с живым лесником!

Вначале все было хорошо. Золотисто-коричневые стволы сосен изредка перемежались березовыми рощицами, солнце, тепло, даже комары почти не донимали. Тропка вилась меж стволов деревьев, пересекалась ручейками, ныряла во впадины и поднималась на взгорки. Мы с Лизой шли и болтали о том, о сем. А потом она вдруг, в ответ на мой рассказ, сказала, что я врунья. Хотя я действительно сама видела по телевизору, как козы лазают по деревьям. Короче, мы поссорились. А еще она стала утверждать, будто я одна в этом лесу заблужусь. Хм… Можно подумать, я с папой ни разу за грибами не ходила. А у нас на даче тоже настоящий лес. Только, может, не такой красивый.

Мы даже остановились, а потом Лизка недовольно топнула ногой:

– Ну, ты идешь или нет?

Я не люблю, когда так со мной разговаривают, и, конечно, сказала, что нет. Вот так я и осталась одна. Лизка скоро скрылась за поворотом, а я села на пенек и стала думать, что же мне делать: идти позади Лизки, потихоньку, чтобы все же посмотреть на заимку, или вернуться в деревню.

Лизка не вернулась, чтобы помириться, и я двинула обратно. В одном месте, я хорошо это помнила, тропка делала большой крюк, так почему бы его и не срезать? И я тут же стала первооткрывателем, пробирающимся в джунглях Африки.