С самого начала этой книги я решился на предельную искренность, ведь я пишу о людях, ставших жертвами чрезмерных ожиданий и разрушенных надежд. Должен откровенно признать: разочарованным людям трудно разделить энтузиазм новозаветных авторов. Так, Ричард жаловался, что утратил веру именно из–за излишней «скромности» Бога. Ему требовалось нечто поубедительнее, вроде горящего куста или разделения Чермного моря. Как эта «многоразличная премудрость Божия» проявляется в Церкви? Давно ли вы сами посещали церковь? Да, Иисус мог произвести впечатление на толпу, а уж сияющее облако славы и вовсе заставляло человека пасть ниц, но церковь?!

Как примирить возвышенные слова Посланий с окружающей нас действительностью? Некоторые люди находят выход: «Павел говорил о новозаветной Церкви, а мы далеки от этого идеала». Должен возразить: послания адресовались, в сущности, общинам, состоявшим из случайных людей, только что обращенных идолопоклонников, воров, бездельников и проституток — именно в этих людей вошел Господь. Перечитайте у Павла описание «идеальной общины» в каком–нибудь городе вроде Коринфа: непокорное, обмирщенное собрание, удивляющее как раз отсутствием святости. Тем не менее, именно в этом послании Павел с величайшей убежденностью именует Церковь телом Христовым.

Я должен сформулировать свой вопрос со всей прямотой, тут уж не до любезности: чего достиг Бог Своим планом, рассчитанным на много столетий? Если б мы могли составить некий отчет о прибылях и убытках, как это делает любая уважающая себя фирма, то какими окажутся убытки, и какой — выгода, для нас и для Бога?

Величайшим убытком с точки зрения Бога следовало бы считать очевидные изъяны Церкви: когда–то Он дал Свое имя народу Израиля, и Его имя втоптали в грязь. Теперь Он дарует свой Дух падшему человечеству, и что мы видим? Коринфская церковь, расизм в Южной Африке, кровопролитие в Северной Ирландии, позорящие свое имя проповедники США — безусловно, Церковь не соответствует Божьему идеалу. Мир наблюдает за нами и судит Бога, глядя на тех, кто носит Его имя. Разочарование в Боге в значительной мере вызвано недовольством нашими же братьями–христианами.

Дороти Сейерс говорит, что Бог, стремясь спасти род человеческий, подверг Себя трем великим унижениям: первым стало Воплощение, когда Он ограничил Себя рамками человеческого тела, затем последовало Распятие — Он перенес позор публичной казни, а третьим унижением Дороти Сейерс называет Церковь. Внушающим страх и трепет актом самоотречения Бог вверил Свою репутацию обычным людям.

И все же каким–то неведомым для нас способом эти заурядные люди, исполненные Духом, помогают Богу вернуть вселенную под руку Его. Ангелы ликуют при покаянии каждого очередного грешника, горы сдвигаются нашей молитвой. Стих из Луки 10 сообщает нам о «прибыли», полученной Богом: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию», — так радостно воскликнул Иисус, когда семьдесят учеников вернулись поведать Ему о своих победах. Он принял их успех как гордый Отец, убедившийся, что Его дети способны на большее, чем Он надеялся.

Не стоит обольщаться, будто Бог «нуждается» в нашем сотрудничестве. Он избрал нас как орудие для восстановления Своего творения на земле, Он использует нас, как мой мозг использует пальцы, рука — запястье, чтобы написать эту фразу. Описывая роль Христа в современном мире, Павел часто прибегает к одной и той же метафоре: Он — голова, направляющая тело, подчиняющая члены Своей воле.

Чтобы понять, чего добился Бог, вспомним вновь образы пророков: Бог — Отец и Он же — Влюбленный. Эти отношения содержат как раз то, чего Бог всегда требовал от людей. Мы можем выразить это словом «зависимость». Именно им можно передать общую основу этих отношений и подчеркнуть их различие.

Младенец абсолютно зависим: кто–то должен удовлетворять его потребности, не то дитя умрет. Родители не спят ночами, стирают грязные пеленки, приучают малыша к горшку, исполняют множество других неприятных обязанностей — из любви, поскольку они ощущают зависимость ребенка. Однако такое состояние не может длиться вечно. Орел принимается раскачивать свое гнездо, чтобы вынудить птенцов к полету, мать прикрывает грудь и отучает ребенка от грудного молока.

Нормальные родители никогда не пожелают, чтобы ребенок всю жизнь зависел от них. Отец не станет возить подрастающую дочурку в коляске, он научит ее ходить, прекрасно понимая, что однажды она уйдет от него. Хорошие родители сами подталкивают ребенка от зависимости к свободе.

Отношения между супругами строятся иначе. Влюбленный обладает всей полнотой свободы, но по собственной воле отказывается от нее, предпочитая ей зависимость. «Служите друг другу», — призывает Библия. Любая супружеская пара подтвердит, что это — единственный способ ежедневного приспособления друг к другу. В хорошем браке люди добровольно, по любви, уступают желаниям друг друга. В неудачном браке подчинение возникает из борьбы и соперничества, из напряженного противостояния двух эгоизмов.

Я думаю, сравнив эти два типа отношений, мы поймем, чего искал Господь на всем протяжении нашей истории — Ему нужна не беспомощная, цепляющаяся за старшего любовь младенца, не имеющего выбора, но зрелая, свободно даруемая любовь невесты. Бог «романтизирует» нас.

От Израиля Бог не получил такой зрелой любви. Летопись свидетельствует о том, как Бог подталкивал юный народ к зрелости. Манна перестала падать с неба, как только израильтяне вошли в Землю обетованную. С этого момента израильтяне должны были сами позаботиться о пропитании, а они — так по–детски — тут же обратились к почитанию богов плодородия. Бог мечтал найти невесту, а вместо нее Ему приходилось иметь дело с чахлым младенцем.

Что же теперь, когда наступил век Духа? Обрел Господь наконец возлюбленную вместо младенца? Как ни странно, Новый Завет, по–видимому, отвечает на этот вопрос утвердительно. Вот фразы и выражения Нового Завета, показывающие, какими видимся мы Господу: «Христос возлюбил Церковь… славную Церковь, не имеющую пятна, или порока, или чего–либо подобного, но дабы она была свята и непорочна», «чтобы вам быть… непорочными среди строптивого и развратного рода, в котором вы сияете, как светила в мире», «бывшие некогда далеко, стали близки», «вы уже не чужие и не пришельцы, но… сограждане святым и свои Богу».

Библия рисует союз обычных людей с Богом как высшее достижение всего замысла творения. Бог с самого начала стремился возрастить нас, чтобы мы смогли исполнять Его волю в мире. Этот трудный, медленный процесс однажды приведет к полному возрождению Земли.

Однако все эти прекрасные звания — «свои Богу», венец творения — отражают точку зрения Бога, встать на которую мы не можем. Каковы убытки и прибыли от Божьего плана для нас, живущих на Земле? Мы по–прежнему обитаем в мире, несущем проклятье боли, трагедий, разочарования. Тот процесс, который я описал как сближение — от облака над горой Синай к физическому облику Иисуса и к обитающему внутри нас Духу — может, как это ни парадоксально, восприниматься совершенно иначе: как уход Бога от прямого участия в нашей жизни.

Многие люди вздыхают о «старом добром времени», когда Господь более наглядно и очевидно общался с людьми. Ветхий Завет рассказывает о договоре между Богом и людьми — на определенных условиях Он гарантировал им физическую безопасность и процветание. Новый Завет не дает подобных обещаний. При переходе от зримого присутствия Бога в пустыне к незримому пребыванию Святого Духа кое–что утрачивается — мы лишаемся ясного, неопровержимого доказательства Божьего бытия. Ныне Бог уже не висит у нас над головой в виде облака, и это зрелище не способно внушить нам уверенность. Для некоторых людей — например, для Ричарда — это и впрямь большая утрата.

Бог полагается на свою Церковь, и это значит, что разочарование в Боге станет всеобщим и постоянным. В прежние времена, когда евреям требовалось выяснить волю Бога — узнать, какой боевой маневр выполнить, какую древесину использовать при строительстве святилища, первосвященник умел угадывать правильный ответ. Ныне только в США имеется 1275 деноминаций, а это значит, что в церкви не существует согласия даже относительно наиболее фундаментальных свойств Бога. Смешанные, рассеянные голоса современного христианства — часть цены, которую мы платим за то, что живем сейчас, а не скитаемся вместе с евреями по пустыне, не бредем вместе с учениками вслед за Христом.