— Это так сексуально, — прошептала она мне, когда мы сидели в кафе, попивая лимонный прессе и экзотический ликер, который она мечтала попробовать.

Ее оголенная задница была прижата к металлическому стулу, а ее юбка раскинулась по ногам, скрывая необычную обнаженность от толпы прохожих.

— Знаешь, Конрад, это меня так заводит…

Она хотела, чтобы я трахнул ее после того, как подстриг волосы на ее киске, но я отказался. Пообещал, что позже. В этом не было спешки. Для начала я хотел выйти и поесть.

— Откормить меня на убой, — пошутила она.

— Абсолютно точно, и даже больше того, — загадочно ответил я, и в моем лихорадочном мозгу стал созревать сумасшедший план.

Ресторан, который мы наконец выбрали, находился за зоной порта. Он специализировался на испанской кухне, блюда подавались огромными порциями. Там было людно. У нас было достаточно времени для того, чтобы она намечталась и поддалась зову своего зудящего передка. Никогда раньше я не видел Любу в таком лихорадочном возбуждении. Никогда не догадывался, что ощущение дерзкой обнаженности снизу будет иметь такое воздействие. Я тоже был очень взведен. Причина и следствие. Наш ужин длился бесконечно долго, впрочем, еда была бесподобной, с достаточным количеством специй, но не острой.

Люба стерла слабый след томатного соуса с уголка губ, и официантка унесла тарелки.

— Желаете десерт? — спросила нас юная прихрамывающая женщина.

Я посмотрел на Любу.

— Нет, — отказалась она. — Я и так объелась. Официантка ушла.

— Правда, она хорошенькая? — спросила Люба. Честно говоря, мне она показалась слишком простой и непривлекательной.

— На самом деле, нет, — ответил я.

— А все-таки ты говорил мне когда-то, что хотел бы пригласить еще одну женщину? — и Люба скорчила мне озорную рожицу. — Сегодня, — сказала она, понижая голос, хотя мы и так говорили по-английски, — я сделаю все, что угодно. Просто я так чувствую.

Ее рука скользнула под стол, на колени. Она трогала себя.

Все, что я мог сделать, так это улыбнуться.

— Все, что угодно? Люба опустила глаза.

— Да. Что угодно.

Я вспомнил, как после секса мы спорили об обоюдных фантазиях.

— Ты абсолютно уверена?

Она утвердительно кивнула. Официантка принесла счет. Я осмотрел ее с ног до головы. Нет. Это не то, о чем я мечтал.

Напротив «Гранд Отеля», на другой стороне канала, располагался маленький бар. Это заведение было создано явно не для туристов, скорее бледное прибежище для местных завсегдатаев. У бара сидело с полдюжины мужчин, остальные посетители шумно играли в бильярд в задней комнате. В этом месте чувствовался знакомый запах спертого сигаретного дыма и алкогольных испарений. Мы заказали два эспрессо. Я заглянул в глаза Любы и интуитивно понял, что она все еще желала идти до конца, подчиняясь своему сумасшествию, к которому — как мне казалось — именно я ее и подтолкнул.

— Посмотри вокруг и выбери кого-нибудь, — сказал я Любе.

— Любого мужчину?

— Любого.

Она обернулась и стала внимательно рассматривать толпу у бара. Один из мужчин был сам по себе, не с компанией, ни с кем не разговаривал, просто держал в руках наполовину пустой бокал красного вина. Он выглядел странно знакомым, и мне показалось, что я узнал его, это был тот самый следящий за нами рыбак. Среднего возраста, коренастый, румяный. Я не был в этом уверен, но теоретически это мог быть именно он. Рыбак заметил, что мы пялимся на него, встретился с нами глазами и загадочно улыбнулся. Логично, что именно в этом заведении он коротал вечер, ведь оно было всего в нескольких ярдах от места, где он ловил рыбу, и это кафе могло быть его излюбленным пристанищем.

Люба не могла решиться.

— Он? — я сдержанно показал ей на него.

— О'кей, — согласилась она.

— Тогда я хочу, чтобы ты это сделала, — скомандовал я и снабдил ее особыми инструкциями, которым она должна была следовать. Я протянул ей ключ от нашего номера, и она направилась к каменному мосту, пересекающему канал, оставив меня оплачивать счет. Все это время мужчина у бара наблюдал за нами с молчаливой заинтересованностью. Я подошел к нему, небрежно уронив на стойку купюру в десять евро.

— Вы узнали ее, правда? — спросил я его.

— Да, — сказал он. — Невозможно не узнать. На днях вы устроили незабываемое шоу.

— Она кажется вам привлекательной?

— Конечно, — ответил он.

— Можете взять ее, если угодно.

— Вы шутите, — ответил он.

— Я не шучу, — сказал я. — Бесплатно. Нам нравится разнообразие, понимаете? Вы будете ее подарком к отпуску. От меня. Заинтересованы?

— Когда?

— Прямо сейчас. Но я буду наблюдать. Это не обсуждается.

Он поставил свой бокал.

— Так чего мы ждем? — сказал он.

Дверь в номер была оставлена незапертой, и единственный светильник около кровати оставался включенным. Люба стояла на кровати, на четвереньках, одетая только в футболку, повернувшись задом к двери. Торжественно и безмятежно. Ее ноги были раздвинуты. Ее анус и ее пизда призывали наслаждаться этим зрелищем бесконечно, похотливо, потому что она была раскрытая, спелая, доступная.

Француз стоял на пороге, словно загипнотизированный порнографическим спектаклем нашей авантюры. Я попросил его подождать минутку и подошел к кровати. Быстро заглянув в свой собственный чемодан, я вытащил галстук и черный кожаный ремень, которым привязал руки Любы к углу кровати. Ей пришлось подвинуться, чтобы встать на кровати в подходящую позицию. Спина прогнулась, она поймала равновесие и теперь ей было удобно стоять, и я расставил ее ноги пошире. Теперь пизда просто зияла. Я нашел в ее сумочке шелковый шарф и обвязал ей голову, лишив любой возможности видеть происходящее.

— Сейчас, — обернулся я к незнакомцу. Он уже снимал брюки и вытаскивал свой член. Это был грандиозный экземпляр. Необрезанный, толстый и испещренный венами, словно тщательно вырезанная скульптура. Он был уже наполовину тверд. Незнакомец взглянул на меня в последний раз, как будто ища поддержки. Я кивнул. Он встал за ее спиной и одним быстрым толчком вошел в нее. Я был зачарован тем, как он, несмотря на габариты своего члена, легко проник и заполнил ее, растянув налитые половые губы до умопомрачительного эффекта. Люба затаила дыхание, изумленная его огромными размерами или, может быть, на короткое мгновение испытав приступ боли, а он продолжал протискиваться в глубины потайных уголков ее внутренностей.

Он трахал ее с непрестанной силой, с каждым движением своего поршня погружаясь в ее плоть, равномерно и неустанно, и его большие, тяжелые яйца шлепали по ее бледным ягодицам. На секунду меня посетила омерзительная мысль, что этот монструозный хуй прорвет ее другое нежное отверстие, растянет его до немыслимых размеров, я иногда просматривал некоторые специфические и отвратительные откровенные фильмы, в которых показывались столь ужасные последствия содомии.

Француз делал свое дело с такой энергией, что мне было стыдно это видеть. Он оставался твердым, ни на секунду не терял монотонного ритма, с дикой страстью он долго и систематично вонзался в Любину пизду, и я знал, что не смогу выдержать этого зрелища. Я двинулся к кровати и вытер пот с сияющего лба Любы. Она была горяча, она пылала изнутри, но я знал, что в этом было истинное наслаждение, и потаенные воспоминания о том, что происходило между нами двумя, были стерты и забыты. Это был краткий момент потакания чужим причудам. Мы использовали друг друга также основательно, как и этот незнакомец использовал ее.

Теперь он тяжело дышал и обливался потом, а его атака на Любу стала еще более интенсивной, он обзывал ее шлюхой, иностранной блядью. Но она не понимала французского, а у меня не было ни желания, ни настроения возражать ему. Затем, взревев, он кончил. Люба передернулась. Я затаил дыхание, закрыл глаза, представляя, как мощный поток спермы затопляет ее лоно. Наконец снова повисла тотальная тишина. Он все еще был глубоко в ней, склонив голову вперед, почти что упав на ее хрупкие плечи. Я видел, как струйки спермы жемчужными каплями стекают по ее бедрам. Я снова вытер ей лицо и снял с глаз повязку.