Я, конечно, и раньше помогал своим трудом на отделке, ибо работать напольной шлифовальной машинкой в цехе никто не мог. За мою работу Анатолий Михайлович несколько раз мне доплачивал по три-пять тысяч рублей, а иногда отдавал мне коньяк (выпить с устатку), который молдаване привозили ему в подарок из отпусков.

Дом мы с Божьей помощью всё-таки сдали. Анатолий Михайлович сказал мне, что мои деньги на кого-то «закрыл», то есть нужно только дожидаться, и я получу обещанные десять тысяч рублей. На эти деньги я планировал купить стиральную машинку-автомат, ибо кожу на руках у меня часто разъедает от ежедневной стирки.

В июле у моего брата Валеры был юбилей. Наконец-то, он дожил до своей мечты детства — пенсии. Он заказал мне купить ему в подарок большой бинокль, а если я его ему не подарю и не приеду на юбилей, то в его дом дорога мне закрыта. На ВВЦ (всероссийский выставочный центр) я купил ему хороший бинокль за две тысячи рублей и взял на работе отгулы на неделю. Справив двенадцатого июля в воскресение опять на природе на шашлыках у Тани свой день рождения в той же компании, как обычно, я сразу уехал на свою малую родину. Навестил сначала сестру Розу, где мы с Аней хорошо погостили несколько дней, так как отмечать Валера праздник будет в субботу восемнадцатого.

В родном посёлке, отдыхая на озере со своим шурином Саней, я познакомился с Валентиной, симпатичной мягкой женщиной — вдовой, моложе меня на десять лет, которая с удовольствием бы пошла за меня замуж и уехала бы со мной хоть на край света. Но, Валентина, вскоре захотела стать настоящей мамой для моей дочери, а Ане это очень не понравилось, и они обе ударились в слёзы. А мне успокаивать одной Ани хватает, да и после нескольких дней и ночей, проведённых вместе с Валей, мне быть с ней всегда рядом не хотелось, ибо мы совершенно разные люди, и у нас очень мало общих интересов (только, что секс).

В конце августа Таня с Сашей и Серёжкой на своём «Опеле» уехали в Крым, на МКАДе я к ним посадил Аню, заранее оформив на неё документы на пересечение границы. В начале сентября я посетил на ВВЦ международную книжную выставку, где хотел предложить свою книгу издательствам. Однако, оказывается, кризис в первую очередь ударил по книжной индустрии, теперь у издательств на публикации неизвестных писателей денег совсем нет, и эту затею мне пришлось отложить.

Седьмого сентября я собрался ехать в Крым, заранее пригласив отдохнуть с собой молодую, довольно симпатичную одинокую женщину с сыном, которые никогда не были на море. Подписывая заявление на отгулы, директор предложил мне работу начальником цеха ВМИ (вибропрессованных мелкоштучных изделий), где начальник увольняется. Я был польщён предложением (я всегда мечтал поработать на новом современном оборудовании), но я сказал, что могу принять цех только после поездки в Крым.

Директор пошёл мне навстречу, и я прекрасно отдохнул две недели на море со своими самыми близкими и дорогими родными и понравившейся мне женщиной. Дети на отдыхе хорошо сдружились, загорели и накупались в море досыта. Аня вела себя теперь очень даже прилично, по сравнению с прошлогодним отдыхом это было «небо и земля». К сожалению, дальнейших отношений у меня с этой женщиной быть не может: она живёт далеко от Москвы, в квартире с матерью и сыном-школьником, а мне предложить ей проживание в общежитии просто стыдно, да и она никогда не поедет.

Вернувшись из Крыма, я сразу принял цех ВМИ от Дуракова, а он сразу рассчитался, так как я поставил условие перед директором, что с ним одного дня не буду работать. Дураков, рассчитавшись, освободил мою бывшую комнату в новом общежитии, куда мы с Аней сразу переселились. Будто сам Бог распорядился так рассчитаться мне с Дураковым за всё то зло, что он мне сделал.

А Дураков собирался долго ещё на комбинате портить жизнь людям, он разжился даже холодильником б/у, который мне достался в комнате «по наследству». Я его перенёс в кабинет на работу, ибо мой холодильник больше и лучше «трофейного».

С Аней мы были на прослушивании в музыкальной школе, и с октября она с удовольствием занимается в подготовительной группе хора. Ещё я устроил Аню в Доме юного творчества в эстрадно-цирковую студию, где она занимается тоже с большим удовольствием и тоже два раза в неделю. Занятия проводятся в разные дни недели и после садика, то есть я завожу её туда по пути домой.

Но это «счастье» у нас скоро заканчивается, сборные железобетонные изделия на все три дома цех ЖБИ должен закончить в сентябре, а это составляло львиную долю производства комбината. Что будет дальше — один Бог знает, всем работникам комбината пока выдали уведомления, своё я решил напечатать полностью, какое оно есть:

Я представляю, как нам придётся жить с дочкой, ведь «голый» оклад у меня сейчас девятнадцать тысяч восемьсот рублей, а девять тысяч надбавки. Из половины оклада нужно будет вычесть подоходный налог и за проживание в общежитии. Останется у меня «чистыми» чуть больше десяти тысяч.

Во-первых, от машины придётся отказаться, ибо выплачивать кредит будет нечем. А как с Аней каждый рабочий день добираться до садика? Для меня это будет конец, так как долго так я не протяну, не хватит нервов.

Во-вторых, на развивающие и развлекательные программы для дочери в школах и в выходные дни у меня денег не будет. А это тоже «кранты», ведь Аня такое «шило», ни минуты не может посидеть спокойно. Ей нужно чем-то заниматься, и она меня постоянно тормошит, не даёт даже в выходные часа спокойно посмотреть телевизор или поработать над книгой. Я всегда жду не выходных, а понедельника, чтобы отвезти Аню в садик и отдохнуть. Для меня даже нарпяжённая работа всегда отдых от её всевозможных игр, в которых я обязан присутствовать (врач, учитель, сержант и т. д.).

Когда я принял цех ВМИ, у нас был большой срочный и денежный заказ на изготовление блоков облицовочных бетонных армогрунтовых конструкций, за которые заказчик сделал предоплату. Раньше в цехе ВМИ работали начальник цеха, заместитель и два мастера, а теперь из ИТР я остался один, и работает цех по одиннадцать-тринадцать часов в сутки. Поэтому мне и ещё только пятерым ИТР комбината по приказу директора оставили зарплату без изменений.