– Нет, нет и нет. Мы не будем похищать королевских отпрысков. Обойдемся медикаментозными средствами. Тут и клиника неподалеку. – Подводя итог разговору, категорично высказалась я.

Значит решено. Завтра отправляемся.

Братья начали спешно паковать вещи. Зачехлили складные копья, уложили в футляры легкие мечи, проверили наборы боевых дротиков. Разбирая, сваленные в общей куче, части сбруи и личные походные аптечки, откопали и мой рюкзачок. Вот здорово, а я думала, что он безвозвратно утерян. Кстати, перепало и ещё кое –что.

– Дарю! – Валентин бросил мне на колени две лориенские стрелы.

Блестящий продукт мастерских Золотого леса – ровные, с аккуратно подрезанным оперением из хвоста зеленого попугая. Полюбовавшись, я засунула их в свой колчан. Нечего добру пропадать. Хотя они и заметно отличались от моих, более изящных и предназначенных для женского лука.

Наутро явился доктор Колмогор, принеся с собой маленький чемоданчик с нарисованным упитанным дракончиком, зачарованно заглядывающим в чашу со здравуром. Приветливо поздоровавшись, он сообщил, что для дальнейшего успешного лечения необходим анализ крови. Небольшой, в длину локтя, ножичек, с хищно сверкнувшим лезвием, только подчеркнул твердость его намерений. Облизав его от прилипших сладких крошек, он попросил моей руки или ноги. Его предложение слегка напрягло братьев, и мгновение спустя связанный козлом доктор покоился на полу. Вращая белками глаз, тролль, ошарашено выругался.

– Все в сборе, – не обращая внимания на громкие завывания врача, удовлетворенно высказался Байрак. – Возьмем, этого клыкастого, он неплохой лекарь, и дорогу заодно укажет, – продолжил он развивать свою мысль, загружая связанного тролля на заднюю луку седла.

Наши летающие кони, выглядели отдохнувшими и готовыми к новым подвигам. Белобровый, щуря четыре глаза, отворачивался от ослепительного снега. Провожал нас весь персонал отеля, преподнеся в дар шкуру волколака. Как нельзя кстати.

Слегка тронутая кожеедами и вонявшая за десять лиг, благословенная шкура, грела как материнские объятья. Утреннее солнышко приятно скользило по разогревающейся чешуе ящера, он, слегка порыкивая, подставлял брюхо под его лучи. Набирая высоту, мы поднимались к заоблачным вершинам. Духи воздуха, сонно позевывая удивленно рассматривали, небольшой караван из трех летающих змеев, двух верховых и вьючного. Один расшалившийся эфирчик оторвал клок от пушистой необъятной тучи и бросил его нам в спину. Я, смеясь, погрозила ему пальцем. Он, приняв это за знак внимания, немедленно присоединился к нашей компании. Заходя то слева, то справа, играя, покачивал нас. Валентин недовольно подхлестнул Белобрового, и мы оставили расшалившегося духа далеко позади. Души воздуха очень тихоходны.

Пятые сутки в воздухе подходили к концу. У доктора наконец закончились ругательства и он ворчливо сказал, чтобы в сумерках мы повернули на запад.

Тридцатые сутки

Сокрытая вечным льдом и снегом клиника показалась на горизонте. Одиноко стоящая на кромке бездонной пропасти, казалась, она отчаянно пыталась удержаться на скользком крае. Две дозорные башни указывали вход. Подняв небольшую вьюгу, ящеры тяжеловесно шлепнулись на каменный настил. Слегка проехавшись по гладко отшлифованным камням, с отвратительным скрипом цепляющихся когтей они остановились. Ловко ссадив меня с седла, Валентин внимательно осмотрел замок.

– Может, все-таки, ты согласишься на наше предложение? – неуверенно начал он.

– Никаких предложений, – хрипел снимаемый доктор. – Процесс уже пошел. Её спасет только срочная медицинская помощь. На днях начнется ломка.

Отойдя к краю площадки, братья посовещались.

– Значит так косматый, – Валентин как всегда немногословен, – мы будем неподалеку. – Он кивнув на скрытые пеленой внизу развалины какого-то монастыря.

Байрак, взяв мои руки, замотанные полами плаща, вложил в ладони два кольца.

– Это единственная наша ценность, Эльфи. Мы привилегированные назгулы-кольценосцы. Валентин, он не умеет красиво говорить, поэтому считай, что это от нас обоих. Если тебе будет грозить беда, одень их, и мы придем. Обидчикам мало не покажется…

Валентин молча повесил мои вещи на спину доктора и отворачиваясь взлетел на Белобрового. Когда улеглась снежная пыль, на камнях остались отпечатки маленьких льдинок, сверкающих как алмазы.

Забыв о цели нашего прилета, тролль бросился собирать их. Слезы назгула – лучшее средство для лечения депрессии, как он объяснил позже.

Пройдя гулким темным коридором, мы вышли на чисто выстриженный газон. Внутри клиника была гораздо больше чем снаружи. Необъяснимый феномен.

Аллея из песочных драконов казалась бесконечной. Чуть слышно подшаркивал доктор, припадая на одну ногу. Откуда то доносился стук работающей швейной машинки. Главное и единственное здание, сложенное из серого песчаника, высилось над веселенькой полянкой, бросая густую тень. Стрельчатые окна, мрачные замшелые колонны балконов второго этажа, карнизы, нависшие над хитро сплетенным изречением. Прочесть его, конечно, не получилось – Колмогор торопил. Двери со скипом приотворились и тут же захлопнулись, внезапно вбросив нас в кромешный мрак. Сопение доктора точно указывало куда идти дальше. Для верности я схватила его за одежду. Спотыкаясь и утыкаясь носом в свой рюкзачок, что был на спине тролля, я спешила в неизвестность.

Неизвестность не заставила себя ждать и представилась в виде старой, ободранной вороны на сложном сооружении из ножки тумбочки и залитой чернилами столешницы, поставленной ребром. Разглядывая нас с невозмутимым спокойствием, она чистила клюв. Решив поздороваться, я отпустила доктора и приблизилась к мудрой птице.

– Приветствую тебя о мудрейшая дочь неба. Мы, прибывшие издалека путники, надеемся найти здесь приют и лечение. Ответствуй нам, о чернеющая надежда благодатного спасения. – Кажется правильно произнесла я на птичьем наречии.

Надежда молчала.

-Эй. Летающий комок перьев. Куда нам дальше идти?

Птица молчала, и сверлила меня взором полным презрения.

Может она немая, или глухая? Для верности я дернула её за хвост.

– Или ты проводишь нас дальше, или сами дойдем! – уже совсем страшным голосом начала я.

– В бесконечную палату, грубиянку! – четко чеканя каждое слово крикнула врановая.

Поздно, я уже ломилась в закрытую дверь. Ещё усилие, но тут дверь сама распахнулась, пропуская меня внутрь… Подняв глаза от мохнатого коврика, я увидела бесконечный ряд стройных никелированных ножек кроватей. Слева протопали, чьи то ноги в войлочных шлепанцах.

– Заходи, – ласково приветствовали меня ноги. – Теперь ты дома.

Невероятно длинная и узкая комната была заставлена только кроватями с одинаковыми одеялами и полотенцами. Дрожь от этого холодного порядка побежала по спине. Не было видно конца длинному, уходящему в неизвестность коридору.

– Не вздумай искать, его нет. Уйдешь и не вернешься, – продолжал всё тот же голос.

Я и не думала его искать. В данный момент я уже была занята дверной ручкой. Пусть хоть говорящая ворона, только не эта бесконечность. В какой-то момент дверь поддалась, но только для того, чтобы кто-то пихнул мне в руки мои вещи. С несчастным видом прижимая к себе рюкзачок, я простояла до вечера.

Ночной ужин начался ближе к полуночи. Когда, наконец, отогнав меня от двери и усадив на кровать, открыли проход для толстой троллихи в сопровождении такой же толстой медведицы. Последняя катила пузатый котел на тележке. Троллиха, достав из веселенького фартука в горошек бумажку и сверяясь с ней, начала одаривать обитательниц. Из одного котла она вынимала то крупно намолотое зерно, то желе с головастиками, то набор сахарных косточек. Каждой в соответствии с назначенной диетой. Закончив свою миссию, она устало присела рядом.

– Новенькая? Тебя нет в списке. Хотя у меня осталось немного болотной тины, давай накормлю.

Улыбка этой упитанной троллихи, как язычок пламени лизнула ледяную корку отчаяния и неприятия окружающей действительности. Вздохнув, я кивнула, приняв обгрызенную ложку и миску вкусно пахнущую стрекозиными крылышками.