… В тот же вечер, накинув один из нарядов нашего сумасшедшего кутюрье, я поджидала экскурсию принцев, желающих обрести свое счастье. Они, испуганно оглядываясь, обреченно просматривали копии списков приданого, но внезапно упершись взглядами в мои стройные ноги, обтянутые тончайшим газовым облаком, остановились.

– Есть красавица, – я, перейдя на шепот, заговорщицки подмигнула. – Тут недалеко, прогуляемся.

Сглотнув, они тотчас свернули с правильного пути.

– Аврора, живо в кровать, – я заглянула в палату, и тут же гостеприимно распахнула двери.

… С третьей попытки мы все же заарканили добычу. Нет, главное, целовать были все не прочь, и не только Аврору, но чтобы потом жениться, тут – никак. И все же, смущаясь, один согласился. О чем торжественно объявил при свидетелях – наученная горьким опытом, я была непреклонна.

… На вечеринке пили цветочный нектар, что был выменян на большую перламутровую бабочку из коллекции. Я же ее не съела, а пересняла на чертёж.

Граель тает на глазах после разорения её тайника с конфетами.

Лика уже не падает в обморок меняя мокрые платья.

Вельда отрабатывает посадку, каждый раз сбивая герб клиники.

Морред со мной не разговаривает.

На зимнем празднике первых снежинок нас было уже всего двое. Помахав на прощание, Вельда, однажды улетела навсегда, а Граель просто растворилась в эфире и отправилась пугать родственников, что всю жизнь называли её жирной коровой. Не завидую я им, она была настроена очень решительно.

Лика стойко держалась мнения, что океан не для неё. Я и аквариум притащила, и морским песком коридор засыпала, и по ночам старательно изображала плеск волн в тазике из ванной. Бесполезно – хвост не появлялся.

И тогда я пошла на преступление. Стащив из корпуса омоложения и красоты последний выпуск журнала "Самые красивые мужчины средиземья", тайно оторвала нижнюю половину страниц и пририсовала всем рыбьи хвосты, ненавязчиво оставив преображенный каталог под ликиной подушкой. По вечерам мы пели песни, причем, только на морскую тематику, и Лика начала поддаваться.

Как-то сидя на краю бассейна, она не спеша вспоминала свою жизнь и рассказывала мне о великих законах придонного государства.

Решительный час настал. Подогнув колени, я испуганно забила по воде руками:

– Тону, спасите! – И выразительно глянула на бывшую русалку. Я играла очень убедительно, старательно изображая погибающую на водах. – Спасите! – И надрываясь, от злости уже действительно начинала захлебываться.

Лика смотрела на меня округлившимися глазами и кричала ещё громче:

– Спасите! – Но спасать меня из воды не решалась.

Подруга называется. Мне уже порядком надоело глотать эту пропахшую кувшинками воду, когда, подняв фонтан брызг, что-то тяжелое обрушилось сверху.

Крепко схватив меня за талию и подсадив на бортик, мокрый Морред стоял по пояс в воде.

– Здесь же мелко, Эльфи. Как тут можно было тонуть?

– Дурак! – отжимая подол купального платья, я поплелась переодеваться.

… Лика последнее время стала какая-то задумчивая, листая истрепанный журнал, она мечтательно смотрит на дверь.

А сегодня, как обычно направляясь в ванную, я столкнулась с ней, на ее плечах блестели капельки воды. Смущенно отведя взгляд, она неловко постаралась прикрыть что то сзади.

– Лика у тебя хвост появился, – без зазрения совести я откинула ей подол.

– Это нечаянно, так получилось, – заливаясь зеленоватым "румянцем", русалка, начала оправдываться. – Я, наверное, вернусь в океан. Вид мокрого волшебника, напомнил мне мою первую любовь. Тритона с кораллового рифа. Он был такой же решительный. Ты только не говори ему, а то он вообразит себе невесть что.

Вот это хвост, весь в блестящей чешуе, с устричными заколками. Отмачивая его Лика задумчиво оперлась на край ванны.

– Ты остаешься одна Эльфи. С этим тронутым гномом, может все же уплывешь со мной, прекрасный дворец моего отца станет тебе домом.

– Я действительно плавать не умею, – печально констатировала факт моя совесть.

– Так в чем проблемы, давай научу.

Вчера, проводив последнюю подругу по подземным каналам, я вынырнула в нашей старой ванне.

– Нас к главному волшебнику. – Морред обреченно шел рядом, растеряв всех пациенток, он тоже готовился к разборкам.

… – Симулянтос наглетос, вот твой диагноз, – седой маг в остроконечной шляпе недовольно ходил по кабинету. – Мы слишком долго ждали, когда ты, превратившись, дашь нам обширный материал для исследований рефлексов нервной возбудимости. Взгляни на себя. Ты же по прежнему эльфийка, где зеленая кожа, где бородавки, где кривые лапки? – Украдкой бросив взгляд на мои ноги, маг продолжил. – Ты отняла время у нас, распустила всех обитателей бесконечной палаты, довела волшебника до стойкой депрессии. Как понимаешь, держать тебя здесь я больше не намерен. Уплати в кассу времени сто своих лет и убирайся как не оправдавшая доверие.

Направившись к дверям, я ещё услышала:

– Провалить простейшее задание, я оставляю тебя, Морред, на второй год как не сдавшего практику.

Гном с уже собранными вещами сидел у двери.

– Я боюсь оставаться один. Как ты посмотришь на то, чтобы прогуляться со мной в Морию, у меня там родители остались. Надо навестить.

– Ну Мория, так Мория. Снимая лук со стены, я в последний раз поглядела в темнеющею даль коридора. У меня никогда не будет такой просторной комнаты.

Жаркий летний день приветливо принял нас в свои зеленые объятья. Сто лет, как сон пролетели незаметно. Бывшие когда-то голыми, скалы встретили нас густым лесом.

– Ничего, лишь бы Мория сохранилась, – приговаривал гном, – Что мне до этого мира.

И мне, вроде бы, тоже.

– Эй погодите, – запыхавшийся Морред догнал нас к вечеру. – Я с вами, меня выгнали…

 Небрежно сшитая тетрадь, залитая зеленоватой слюной летучих мышей и со следами кошачьих лап.

– С эльфами нельзя, – давно не мытый страж ворот, прикрыл широкой спиной проход. – Оставь её за воротами, вон там возле карантинной коновязи, а сам проходи. Морред смущенно оглянулся, мои уши видневшиеся из за рваного платка, нахально бросались в глаза.

– Мы тут проездом, к вечеру покинем ваш гостеприимный город.

– Не положено, с иными сущностями нельзя, у нас не проходной двор, а вполне приличный город. Пожалуйста, оставь её, ничего не случится, я пригляжу, за отдельную плату, разумеется.

Отойдя к стене, мы держали совет. Решили, что до вечера я погуляю здесь неподалеку, а ближе к ночи волшебник раздвинет немного стену, и я незаметно прошмыгну вовнутрь.

– Далеко не уходи, – выразительно глянув на прощание, волшебник взял по уздцы нашу старушку-ослицу.

– Ладно, договорились. А что с гномом делать? – Морред озабоченно глянул на спрятанного в куче тряпья в глубине повозки нашего третьего спутника. – Он тоже нелегал, поймают, всем на орехи достанется.

И действительно, гладковыбритый гном с бабочкой в косе, это тебе не усталая эльфийка, тут депортацией не ограничатся, загремим на ближайшие годы в подземелье, и это в лучшем случае.

– И все же я рискну, когда обустроимся на месте, вернусь за тобой. – Твердо давая понять, что дискуссия закончена, волшебник встряхнул заснувшую ослицу и двинулся к воротам во второй раз.

Удивительное животное, эта по годам весьма почтенная особа, она была нашим неутомимым спутником весь последний год. Появилась ослица неожиданно – я выиграла её в карты, у лесных разбойников. Те продули все свое оружие, но расплатились ослицей и нашими жизнями. Уже вчетвером, на следующий день мы спешно покинули гостеприимных хозяев, не расплатившись за ночлег и ужин. Морред старался не замечать как на нас глядят темные жители западных пределов. Они никогда не видели гномов и эльфов.