– Ну почему же, мучают, но я привыкла. А насчет смены образа, как вы догадались?

– Квакаешь во сне.

Мы помолчали. За окном начинался вечер, кружились снежинки, засыпая и без того белоснежную поляну. Постепенно скрывались под пушистым покрывалом дома. Нещадно давя искрящийся наст, протопал гоблин, неся вязанку дров.

Вздохнув, доктор продолжил:

– Чем лечилась?

– Поцелуем аранена.

– И все!

– Все. А что, что-то не так? – беспокойно заелозила я и вкратце рассказала о своих неприятностях.

Колмогор неодобрительно качал седой головой

– Все не так, поцелуй без чувства вообще не должен был подействовать. Недочитанное человеческое заклинание, дилетантский подход к освобождению и то, что ты в живых осталась, просто невероятное везение.

– Правильно! Книга, эта проклятая книга превращений, была предназначена для людей. Есть много человеческих сказок о подобных перипетиях, кончающихся, как правило, очень хорошо, но ни одной про эльфов. С нами все по другому. Магия с самого начала повела себя не так, поэтому не действовали стандартные заклинания, поэтому вместо радости освобождения и возникающей симпатии я чуть не отправилась в путешествие по нижним сумеречным мирам.

А Колмогор и не думал останавливаться.

– Возможно, болезнь ещё даст рецидив, – подливая масла в огонь, радовался он. – Тебе надо понаблюдаться в клинике для подобных существ. Там очень интересно, и общество нетрадиционное, ты неплохо впишешься в коллектив. У нас есть дева, что ходит в одних перьях и ворует яйца на кухне; гном стилист, занимающийся высокой модой женского белья и впадающий в истерику при виде горного инструмента; парочка вампиров вегетарианцев – пьют томатный сок; женщина-кошка – обожает молоко и боится мышей; с дюжину спящих красавиц и не красавиц; дракончик, слетавший на луну; оркиха, считающая себя эльфийкой.

"Стоп. Её зовут Мата? Она моя сестра! Моя милая потерянная сестра!" – про себя закричала я.

– Значит договорились? – естественно, ничего не услышав, продолжал тролль. – Надо, действительно, пройти противолягушиную терапию, ты уже здорово подсела на поцелуи королевских особ и без них, увы, вернешься к своему безобразному облику весьма скоро. Согласна?

Через три дня я убежала из ветеринарной лечебницы. А то, что это была именно она, гласила вывеска на фасаде. Все это время четыре мысли неотступно преследовали меня перегоняя одна другую: Мата, сестренка в беде среди жестоких троллей-санитаров; а вдруг он прав (это уже вторая мысль), и я снова стану лягушкой; где Валентин и Байрак (третья мысль); и почему я не поехала домой (четвертая). Не замечая угрожающего вида наметенных сугробов, я, как была – босиком и в одном ночном платье, бежала к небольшому запрятанному в молочном покрывале сараю. Там, вероятно, отдыхали наши летающие кони. Мерзлая дверь под тяжестью тела поддалась и впустила, не забыв кинуть небольшую сосульку за шиворот. Грубо сколоченные стойла с вбитыми железными кольцами. Цепи, протянутые к левой задней ноге воздушных скакунов. Горы сена. Запах запаренного зерна с чесноком. Размеренное дыхание обитателей. Пробивающийся свет из ржавого ночного фонаря лишь добавлял уюта и спокойствия. Я быстро шла, заглядывая во все углы и ища своих дорогих воздушных змеев. Но попадались все чужие, они спали, жевали жвачку или просто вздыхая вытягивали лапы, уставшие от многодневных трудов.

– Улетели, все улетели. Одна в заснеженных горах в компании гоблинов.

Сотый раз обругав себя за глупость (впервые в жизни!), я сжалась в комочек, привалившись спиной к овсяному коробу.

– Все кончено, клиника, опыты. Лягва с мохнатыми ушками и лазурными раскосыми глазами, квакающая на эльфийском. Бедная я, несчастная!

Чуть слышно завозился во сне соседский ящер, фыркнул другой. Темнота все прочнее завоевывала лидирующие позиции у поскрипывающего на сквозняке фонаря. Такой большой мир, а я такая маленькая. Упившись собственным горем, не заметила как заснула.

– Да, вот же она! – знакомый голос, буквально подбросил меня на месте. В проеме двери, слабо освещаемый коптящим факелом стоял Валентин. Его развевающийся плащ упруго бил по косяку.

– Эльфи, мы тебя обыскались, – выглянув сзади, прохрипел доктор Колмогор. – Нервный срыв, еще не повод бегать босиком по снегу. Я, как твой лечащий врач, заявляю со всей ответственностью, если ты не перестанешь делать глупости, я снимаю с себя всю ответственность.

– Не слишком ли много ответственности, уважаемый, – холодно остановил тролля Байрак.

Валентин тем временем накинул мне на плечи поношенную попону и, шутливо щелкнув по носу костяшками пальцев, понес к выходу. Чувство раскаяния грело меня всю дорогу. Позевывающие звезды шушукались и переглядывались наблюдая удивительную картинку – эльфийка на руках назгула.

Запорошенная избушка-кемпинг дохнула спертым теплом небольшой железной печки.

– Давай к огню. Босоножка.

Живительное тепло плыло, неспешно наступало на впущенный дверью холодный воздух. Мокрый пар тут же начал подниматься от замершего, гремевшего как старый глиняный черепок, подола платья. Байрак откуда-то принес уже ощипанного горного орла, кинул его в кастрюльку и принялся кухарничать.

– Отель "У замерзшего гоблина", вот мы где. – Подкладывая под мою ноющую спину подушки, просвещал Валентин. – Сеть двухместных номеров с сауной, отапливаемый сарай для ящеров и дешевая ветлечебница. Отличное место что бы отсидеться и подлечиться.

– Есть еще прокат горных санок – из своего угла вставил Байрак.

От очага побежал сытный запах непотрошенного орла. Что-что, а готовить назгулы не умеют. Они же не едят.

– Мы тут шестую неделю обитаем. Все разведали – перевалы надежно спрятаны лавинами, кругом пропасти и неприступные обрывы. Одна дорога, и та только по воздуху. Этот эльфийский киллер тебе больше не страшен. Кстати, что ты с ним не поделила?

– Он оскорбил мой род.

-Чем же? Тем, что битый час таскал тебя на руках, пока ты усиленно изображала обморок? – хохотнул Валентин.

– Кстати, играла ты бездарно, нам сверху было все видно. – Помешивая половником в кипящей кастрюльке, подколол и Байрак.

Я хотела надуться, но позвякивание снимаемого с огня котелка с супом отвлекло от разгорающегося было спора. А затем я ела, выплёвывая мелкие перышки, ела впервые за последние дни и уже не спорила, не доказывала своих прав, не перечила братьям ни в чем. Приятное чувство насыщения сделало меня покладистой, и настроило на лирический лад. Ночь шла своим чередом, луна беззастенчиво подглядывала в окно и неодобрительно покачивала серебристой головой.

– Белобровый погиб? – страшась услышать ответ, все же спросила я.

– Ну после такого падения в аварийный сугроб, двойного сальто через голову в группировке и приземления точненько на спину… Конечно вам повезло, что при первом кувырке вы как пробки вылетели из седла и шлепнувшись в разные стороны, откатились от бившегося в припадке ящера. Команда зоотехников-гоблинов только с третьей попытки зафиксировала его. Привязав голову к задним ногам, вставив предварительно палку промеж зубов…

– Так что с белобровым? – Теряя терпение повторила я.

– Что-что, насморк заработал, хронический, – устав от болтовни брата раздраженно подал голос Валентин. – Жив он, живей не бывает.

– А глаза?

– Глаза? – не понял Байрак. – Зрение отличное, а дальтонизм у него врожденный. Ветеринарный гоблин виртуозно провел операцию, вырезал стрелы там же на месте. Если ты не в курсе, то просвещаю: у ящеров, велика способность к регенерации, и пока мы здесь отсиживались, у него появилось два новых глаза с каждой стороны морды. Сказки надо читать почаще.

– Да, насчет сказок, – уже более серьезно продолжал он. – Надеюсь, Колмогор ввел тебя в курс дела относительно превращения. Мы тут с Валентином посоветовались. Принцев их ведь много, привезем тебе парочку или даже тройку для свободы выбора. Если это твоя слабость, то нам будет приятно немного тебя побаловать.