— Фиде-Нова полагает, как если бы процесс божественного творения Вселенной доселе продолжается, досточтимый коллега Кринт?
— Обязательным образом, коллега Хампер, и человек разумный в данном процессе является активным долгоиграющим инструментом в руках Создателя всего, естественно артифицированного и, можно сказать, сверхъестественного. Вот у отца Игна Тротта о homo faber написано…
— Благодарю вас, ваше преподобие…
Дальше дискутировать на заданную теологическую тему с субкапелланом Кринтом магистр Хампер не осмелился, потому как осознавал, что он-то сам придает техногенной эволюции и всепобеждающему сциентизму столь же божественное конечное значение и атрибуты, как и его собеседник всемогущему Создателю. Но правоверный, наверное, природный и прирожденный рационализм Дага Хампера все же справился с творческой диллемой.
… В конце концов во что-то надо верить. Скажем для ясности: лишь техногенная эволюция от божественного сверхразума или от совокупного разума человечества, вселенской ноосферы есть естественный, он же искусственный процесс. Прочее — от черта лукавого, вероятно, и от дьявольских материалистических мудрствований. И неважно, сколько бесплотных ангелов либо тварных чертей умещается на абстрактном острие иглы, если по моему конкретному опыту, наблюдению, осмыслению — техногенное эволюционирование постоянно и неуклонно стирает обыденные различия между искусственным и натуральным, живым и неживым, разумом человека и искусственным интеллектом, вещественным и иллюзорным. Себе дороже их противополагать на бытовом уровне. Так недолго и мозги вывихнуть. Но оно ничего, поправимо, коль добрые доктора-мозгодавы под рукой. Хм… И док Алмо тоже тут как тут, под моим указующим руководством и присмотром…
В доказательство умственной несостоятельности стихийных противопоставлений природы и человека, а также пагубности природозащитного безумного отщепенства и диссидентства от экуменической техногенной цивилизации Даг Хампер присмотрел несколько серий конкретных примеров.
… Все примерно знают или конкретно прочувствовали: практически в пансенсорной среде путем экзистент-реального программирования, фрактально разветвленного игрового сценария, аппаратных ухищрений можно достичь полного соответствия сюжета, персонажей некоей чувственно рациональной действительности без какой-либо вам разницы между вещественным и иллюзорным, когда только эндопсионический имплантант сумеет помочь участнику шоу разобраться, что он находится внутри искусно смоделированного художественного вымысла. Но такая искусственная реальность немногим нужна, поскольку мало что находится под легальным запретом, так она еще весьма сложна в исполнении, стоит безумно дорого и чревата психическими расстройствами для людей со слабой нервной системой без генетической коррекции. Хотя тем, кому по карману услуги высокооплачиваемых психиатров, подпольных продюсеров, сценаристов, программистов, не накладно арендовать дорогостоящую студийную аппаратуру — всегда пожалуйста, реально-виртуальный пансенсорный иллюзион легко доступен. Так же, как и наркотические и психотропные препараты… Говорят, вкусно до одури, если в медицинских дозах, перорально или сублингвально, но для меня неудобоваримо ни на десерт, ни на закуску…
Здесь в роли основного блюда среди примеров, развенчивающих одуряющую экогуманистическую природосообразность, магистр Хампер, естественно, приберег свою любимую цивилизованную гастроматику, где в ходе минувших дней и веков, если судить по палеографическим источникам, техногенная эволюция стерла разницу между искусственным и натуральным до такой степени, что оба этих качественных прилагательных диаметрально противоположным образом сменили издревле присущие им потребительские и оценочно-эмоциональные приоритеты. И сегодня в глазах подавляющего большинства народонаселения суперлативных миров в противоположность стопроцентным синтетическим полуфабрикатам растительное и животное сельскохозяйственное сырье в чистом виде выглядит ядовитым и опасным для здоровья, требующим особо осторожного обращения при закладке его в кухонный процессор. В то же время оригиналов сопримитивистов, балующихся употреблением сырьевых натурпродуктов после мощной термической обработки, масса народу считает извращенцами, ведущими экстремальный образ жизни.
Насчет экстремальности сопри, их извращенных вкусов Даг Хампер с недавних пор стал пожизненно согласен с общенародным мнением. Как-то раз при подготовке магистерской диссертации бедный Хампер напросился в гости на пикник к богатому семейству сопри, чтобы провести естественный эксперимент и, рискнув здоровьем, на собственном пищеварении испытать, что такое есть кулинарное приготовление свежей пищи почти по историческим художественным образцам, чудовищно удаленным во времени и пространстве от современных изысков арт-н-тек.
Так вот, завтрак на траве и пища сопри — с пылу с жару снятые с гриля-барбекю толстые куски свинины по достижении угольно-черной кондиции — оставили у него неизгладимые впечатления, как и сами гостеприимные хозяева, яростно потреблявшие урожденно натуральное мясо без соли, без пряностей, без столовых приборов. Прожевать горячий сверхпримитивный мясопродукт Хампер сумел, благо, ему хватило крепости и остроты стандартно генномодифицированных зубов. Он даже смог удачно проглотить хозяйское угощение и счастливо переварить его — спасибо кишечно-полостным наноскафам рейнджерской модификации. Однако о вкусах снобов-сопри он ныне мог поспорить с кем угодно и на что угодно, доказав на практическом примере, как во имя убеждений можно претерпеть невыразимые муки, лишь бы быть поближе к этакому лону природы и не такими как все, заносчиво пренебрегая гастроматическими свершениями комфортабельной суперлативной культуры.
Бесспорно, нынче от по-настоящему цивилизованной культуры еды и питья, да и от дикого пленэра планеты Экспарадиз Даг Хампер был далек, укрытый силовыми полями собственного индивидуально-защитного комплекта и командным отсеком полиамбиентного беспилотника экзобиологической разведки. Пусть в рейнджерском полевом комбинезоне из квазиживой ткани "комфи" он чувствовал себя вполне удобно и выходить под лазурное солнышко, на сине-зеленую травку, на свежий воздух с микрофлорой, чтобы отдохнуть душой, подышать телом, легкими нейроглючной дрянью, категорически не желал, а вот о недоступном по-цивильному безопасном уюте все же сожалел, как всякий воин.
Война войной в диких местах, а цивилизация есть цивилизация, каким бы суперлативным ни было оснащение рейнджеров. Комфик, конечно, штука замечательная, но Дагу Хамперу сейчас очень недоставало домашнего тартанового коврика, расстеленного на всю ширину гостиной, она же столовая в его маленькой двуспальной квартирке в городе Эдинбург-в-Европе на Террании-Приме. Поэтому тот самый коврик-шотландка, под заказ выращенный и сотканный в клетчатых цветах старинного каледонского клана Хампери он собирался использовать в третьей серии показательных примеров техногенной ликвидации различий между живыми и неживыми, животными и растительными, искусственными и натуральными материалами.
Натурально, коврик Хампера, большого любителя техногенной комфортабельной собственности был достаточно продвинутой разновидностью напольных покрытий типа "сфагно-дюйм". Если присмотреться, то его тонкие волокна — стебельки и листики — напоминали по микрофактуре золотистый мох, произрастающий во влажных местах в умеренном поясе Геоны Терции. Собственно, квазиживая ковровая ткань "сфагно-дюйм" — дальняя родственница геонского мха и разработана на основе технологии генноартифицированных силипластикатов. От золотистого мха квазиживой "сфагно-дюйм" унаследовал клеточную структуру, мягкость и способность к регенерации, зато на десятки порядков возросла его механическая прочность, кардинально изменились механизмы роста и питания. Выше двух с половиной сантиметров ковер "сфагно-дюйм" не мог вырасти и хемосинтетически усваивал как минеральные вещества, так и органику. Весь уход за ним состоял в регулярной подкормке и соответствующем увлажнении. Если ему не хватало водяных паров в помещении и накопленных минералов, первоначальный окрас выглядел слегка поблекшим, а через какое-то время "сфагно-дюйм", отлученный от домашнего ухода, впадал в спячку в ожидании времен получше.
