Сцапав первый попавшийся брючный комплект и сунув комбинезон в утилизатор, я направилась в ванную, чтобы спустя полчаса выйти оттуда отмытой до зеркального блеска. В порыве сознательности и заботы о своих будущих отпрысках (не дайте боги!), я даже отлежала положенные по декрету N5 Управления Здравохранения семь минут в дезактивирующей камере, пропитавшись тем же душком, что и одежда.

Кстати, об одежде. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что сия вещичка была мной приобретена явно в приступе безумия. Иначе чем еще объяснить этот экстравагантный вырез и… ммм… облегание в такой степени?

Однако переодеваться было лень, и, повертевшись перед зеркалом, я со вздохом махнула рукой на свое отражение и спустилась вниз. Там меня уже поджидал сюрприз: в гостиной находилась Верона, от нетерпения просто-таки подскакивающая в кресле, с которого при моем появлении едва не свалилась.

— Ну наконец-то! Я уже вся извелась! Быстренько все выкладывай! — невнятной скороговоркой зачастила она, нимало не смутившись. Я пригладила вставшие дыбом после сушки волосы и задала закономерный в такой ситуации вопрос:

— Почему ты не на работе?

— Ой, да какая может быть работа, когда тут такое происходит! — она небрежно махнула рукой и пересела из показавшего себя ненадежным кресла на диван, — Я координатор отдела или кто? К твоему сведению, на данный момент я нахожусь на важном совещании с делегацией Омены.

— А представители этой делегации в курсе, что сейчас находятся на Мерре?

— Какая разница! Ладно, колись, подруга, я от тебя не отстану. С ней такое приключилось, а она мне ни сном, ни духом! Просто безобразие!

— Вер, ты неисправима! — я уселась в кресло и придвинула поближе сервировочный столик с предусмотрительно приготовленным Вероной подносом и приступила к завтраку: она прекрасно знает, что на пустой желудок ее коллега неприступна, как скала. — К твоему сведению, это секретная операция, чьи подробности не подлежат разглашению.

— Ха. Ха. Ха. Рассказывай мне здесь про конспирацию. Забыла, в какой лаборатории работаем?

— А кстати, о секретах. Откуда ты узнала?

— О-о-о, у меня свои каналы. Племянник Ад, ера — мой давний приятель, практически друг детства. Вот он и развлекает меня иногда интересными случаями из дядиной практики. Конечно, никаких имен и подробностей он не называл, да и не знает он их, но я и сама в состоянии сложить два и два. Особенно после того, как сегодня с утра на тебя пришел запрос от самого главы полиции города…

— Постой, постой. Это что еще за друг детства, о котором я ничего не знаю?

— Ну, — Верона кокетливо стрельнула глазками в пространство, — у тебя есть шанс узнать. Сегодня.

— Не поняла, — я дожевала последнюю булочку и выпрямилась в кресле.

— Я приглашаю тебя посидеть в «Риган». Мы с ним там договорились вместе пообедать.

— «Риган»? — я выгнула бровь. Фешенебельное заведение. И очень, очень дорогое. На секунду задумавшись, я осторожно проговорила: — Я, случаем, вам не помешаю?

— Да нет же, дурочка! — Верона рассмеялась. — Это не свидание. И не бойся, лорд Ад, ер вполне может себе позволить себе заплатить за нас обеих.

— Заплатить?…

— Ой, Ким, не смеши меня. Это тебе не Центр, да и он ремен. Они с таким трудом вырвались из объятий матриархата, что хватаются за любую возможность доказать, что мужчина может хотя бы обеспечить даму. Так что не вздумай лезть со своей кредиткой — обидится.

— Между прочим, я еще не согласилась.

— Ну конечно, так я тебе и позволила отказаться. Заодно расскажешь о своих приключениях. И не мотай головой — я же вижу, что наедине ты мне этого все равно говорить не собираешься. Кстати, раз он все равно племянник полковника, можешь проконсультироваться, что является ну совсем уж страшной тайной, а что можно и мне рассказать.

— Верона, даже племяннику далеко не все можно рассказать, — покачала я головой, улыбнувшись ее непосредственности.

— Ладно тебе, не куксись. Ведь пойдешь?

— Ну…

— Пойдешь, — отрезала Верона. — Ты когда в последний раз сидела в ресторане с мужчиной?

— Ты сама сказала, что это не свидание.

— А я что-то говорила о свидании? — она загадочно улыбнулась и принялась меня тормошить. — Ну, давай, Ким, не будь ты такой занудой!

— Ладно, — в конце концов проговорила я, сдавшись под напором урагана имени Вероны Анелли. Провести полдня в обществе сдвинутого на собственном эго ремена мне вовсе не улыбалось, но… Через племянника можно было попробовать подобраться к дяде. О милейшем полковнике, несмотря на действительно долгое и тесное общение, мне не было известно практически ничего. А в данной ситуации никакие сведения лишними не будут.

С такими мыслями я медленно кивала в такт заверениям Вероны, что обед пройдет великолепно. Уговорившись встретиться в полдень у парадного подъезда «Ригана», она упорхнула на службу. Полагаю, только для того, чтобы поразмыслить о предлоге, позволяющем растянуть регламентированный обеденный перерыв на пару часов.

Только когда за подругой захлопнулась дверь, до меня дошло, что снова придется брать такси. Я вытащила кредитку и долго гипнотизировала пластиковый квадратик в надежде, что на моем счету каким-то чудом материализуется сотня-другая кредитов.

Минут через пятнадцать я с полным пониманием того, что нарушаю служебную инструкцию, потянулась за телефоном и вызвала пост охраны Академии. Поочередно ругаясь и улещивая дежурного, я наконец договорилась, что за мной заедет служебный гравилет. Решающим аргументом стала угроза припомнить всем и каждому, а прежде всего — жене ректора, куда именно делся этот гравилет вчера, из-за чего, собственно, моя кредитка оказалась столь прискорбно пустой.

Отключив телефон и поразмыслив пару минут, я решила заняться горой неоформленной документации, копящейся у меня уже не первый месяц. Тратить на бюрократические выкрутасы собственные выходные мне всегда было лень, тем более что эти самые выходные приключались не так уж часто. Зато теперь, похоже, образовалось несколько свободных часов, которые совершенно непонятно, чем занять. Значит — вперед, на амбразуру крючкотворства.

Однако сначала… Я снова схватила телефон, на этот раз другой. Прежде всего, следовало кое с кем переговорить. Первый звонок ушел «в молоко», второй же обещал испортить мне настроение на весь оставшийся день.

Через пятнадцать минут, наобщавшись с миниатюрным аппаратом, я со вздохом откинула переднюю панель портативки и погрузилась в магический мир отчетов, дневников, протоколов и экспертиз.

К концу пятого или шестого отчета я поняла, почему самым изощренным и жестоким наказанием у меня на службе считается перевод на работу с документацией. И любимое выражение моего непосредственного начальника — «вы будете работать и умрете под грудой бумаг» — отнюдь не метафора. Ну, за исключением «бумаг». Слава богам, сия сентенция никогда не обрушивалась на мою голову, иначе последствия оказались бы непредсказуемыми. Вплоть до камеры для буйнопомешанных.

Разжившись на кухне тонизирующим коктейлем и уныло подперев подбородок ладонью, ваша покорная слуга принялась снова надиктовывать текст, одним глазом просматривая сегодняшнюю прессу. О вчерашнем происшествии ни слова. Что ж, этого можно было ожидать. Хотя…

Я покрутилась на стуле в надежде найти положение, в котором бесконечная колонка чеканных канцеляризмов перестает усыплять. Безрезультатно. Взгляд побродил по комнате и, наткнувшись на мягкие округлые линии и бархатистую обивку, многозначительно остановился. В мгновение ока я схватила портативку и почти что телепортировалась на диван. Надиктовывать редактору всякую чушь, лежа на спине и поплевывая в потолок, оказалось не в пример приятнее, чем делать то же, сидя на жестком стуле.

Протяжный гудок служебного гравилета заставил меня испуганно подхватиться посреди чертовски приятного сновидения и воровато выдернуть из-под головы закрытую портативку. Спешно соскакивая с дивана и с ужасом бросая взгляд на часы, я помнила только одно: опаздываю!