- И чего он в ней нашел?

Гадали, когда Федор ее бросит.

- А то!

Но, вздыхая, блаженно тянули.

- Повезло. Эх, повезло.

Арине то смешно было, то грустно. Порой ей казалось, что Федор не замечает своего успеха, порой, что его это веселит.

- В тебя влюблены абсолютно все дамы.

- Преувеличиваешь.

- Правда. Я вижу.

- Тебя это раздражает?

- Немного.

- Ревнуешь?

- Нет.

- Я делаю это нарочно.

- Шутишь!

Он пояснил.

- Иногда мне хочется очаровывать. Купаться в теплых взглядах. Своеобразный кайф.

Арина надулась.

- Гадко. Это гадко.

- Почему? Мне от них ничего не нужно. Я никого не обманываю. Просто люди стараются мне угодить. Так гораздо проще и комфортнее. Нравиться - целая наука. Прикладная, при чем, а не отвлеченная.

- Действительно манипулятор!

- Еще какой!

- Мной тоже вертишь?!

- В самом начале попробовал немного, потом перестал. Честно.

Арина вскинулась, с трудом сдержалась, прикусила губу.

- Какая сердитая. А зря. Я не внушал никому большой любви. Я просто понравился.

- Специально!

- Конечно. Ну и что? У всех хорошее настроение. И у меня и у тети Зины. Так лучше работается - в теплой атмосфере. Ферштейн?

- Нихт! Нон! Ноу!

- Ладно, позлись чуть-чуть для тонуса.

- Я никуда не поеду! Никуда.

Он очень быстро оказался рядом, крепко взял за плечи и чувствительно встряхнул.

- НЕ КРИЧИ НА МЕНЯ!

В его голосе прозвенела сталь предупреждения. Негромко сказанная фраза отразилась от окна, потолка, стен. И вернулась молчаливым повтором в его взгляде. Арине стало страшно и холодно. Но прижаться к мужчине, который смотрел ТАК было невозможно. Отпустив девушку, Федор вышел в коридор. Разозлился. Он разозлился. Давно с ним такого не случалось. Арина грызла пальцы.

- Перестань.

Он вернулся через пару минут.

- Перестань. Мне нравятся твои руки. Не уродуй их, пожалуйста. Хочешь - меня укуси.

Вновь стал спокойным и близким. Но перед мысленным взором Арины еще маячило жуткое выражение его глаз.

- Ты меня напугал.

- Не хотел. Не люблю крика. Исчезаю без предупреждения.

- Всегда?

- Да. Ты исключение из правил.

- Буду орать - уйдешь?

- Может быть. Но ты орать не будешь.

- Это еще почему?

- Догадайся. На.

Он, действительно протягивал ей руку.

- Грызи мою.

Арине стало стыдно. И она оттолкнула его ладонь.

- Не надо.

- Нервничаешь?

Как будто он не видел. Девушка не стала униженно оправдываться. Федор взял ее ладонь.

- Такие прекрасные пальцы. С ума сойти. И как ты с ними обращаешься?

Открыла глаза.

- Доброе утро, засоня.

- Доброе утро, господин волшебник.

- Пора собираться. Вася уже три раза заглядывал.

- Да?

- Вру.

- Твой босс без тебя скучает и поедом ест коллектив.

Богатырев познакомился с Федором два дня назад. Они друг другу активно не понравились.

- Прораб на него орет, он на прораба.

- Нормальный стиль работы.

Заметила Арина. И посмотрела на Федора, который вышел, чтобы не мешать. Как он мог помешать? С трудом вернулась к разговору.

- Управитесь без меня?

- А зачем ты нам теперь? Все придумала. Всех нашла. Механизм запустила. Колеса крутятся. Все будет классно. Не дрейфь.

Арина подумала, как ни странно, что переживает самую малость. Дело в которое она вложила изрядный кусок души, осталось в прошлом. Андрей небрежно чмокнул ее щечку.

- Мне пора. Пиши. И заходи на мою страничку - поболтаем. Ты существо особенное. Жаль расставаться.

Арина похлопала по богатырскому бицепсу.

- Иди, чемпион. Я рада, что мы знакомы.

- Тогда не пропадай.

- Будь.

Виктор Иванович заехал через полчаса, и не один. С супругой. Людмила Георгиевна рассказала, как озорует Гаррик Второй. Они купили щенка.

- Нафаня хотел боксера. Но я настояла на французском бульдоге. Взяли у тех же родителей. Очаровательная мордаха, но характер отвратительный. Полная противоположность Гарику Первому. Жуткий наглец. Задира. Любитель напакостить исподтишка.

- Надо же.

Вежливо заметила Арина. Людмила Георгиевна продолжала витийствовать.

- Вчера ездили с Нафаней на кладбище, к Анечке. Навели порядок на могилке. А потом навестили собачек. Холмика почти не заметно.

Шайтана и Гарри похоронили на опушке леса. Сразу, как все случилось, Семенов сообщил Арине, что выбрал красивое место. И закопали четвероногих героев сами, вдвоем с Димочкой. Чужим не стали доверять.

- Тебе бы понравилось.

Арина слушала словно издалека. Голоса этих близких людей будили кошмарные воспоминания. Даже нога разболелась. Приписав отчуждение девушки болезни, переживаниям - Семеновы не обиделись. Попрощались, попросили объявиться, рассказать как дела. Не слушая возражений, строго прицыкнув на Арину, Виктор Иванович положил в лежащую на тумбочке книгу триста долларов.

- Это на конфеты, на кассеты. Мелочь. Чтобы человеком себя чувствовала. Заграница она и есть заграница. Вокруг все чужие. Пригодятся. Будет нужно больше - позвони. По "Вестеру" переброшу. Через два часа получишь. Чего губы поджимаешь? На подзатыльник напрашиваешься?! Должна улыбнуться, сказать спасибо, дорогие мои! И поцеловать, в щечку. Именно меня, сейчас Людмила Георгиевна отвернется...

Его жена хмыкнула, приподняла брови, показывая, что муж сморозил глупость, но что с него возьмешь. Мужчина он и есть мужчина. Ни такта, ни чуткости.

- Мы с Нафаней тебе так обязаны! Ты нам теперь совсем родная. Приедешь - сразу позвони.

Людмила Георгиевна наклонилась - обнять и поцеловать Арину, прошептала в самое ушко.

- Очень солидный мужчина. Мы с Нафаней твой выбор одобряем. Кстати, я поставила на тебя.

- ?

- Нафаня сомневается насчет мужчины. Говорит, что вы слишком разные. И не уживетесь. Но я считаю, что ты справишься. И все получится.

- ?

- Если что, подарок к свадьбе за нами.

Арина покраснела как советский флаг.

Хмурому Васе, посетовавшему, что их вчера капитально залили соседи сверху, Арина отдала Семеновские деньги. Он о них, само собой не знал, просто взгрустнул вслух. Что потратил запасы на мелкий ремонт машины, и брату дал взаймы, он дом перестраивает, в Калошкино.

- Полный нуль. Алена расстроится.

- Держи.

- Чего?

- Мне сейчас не надо. Потрать сколько нужно. Я вернусь, отдашь.

- Да ну тебя.

- Держи. Если возьму с собой, сто пудов, спущу до последнего цента.

Виноградова от простывшего и раскапризничавшегося карапузика вырваться не смогла. Прислала короткую записку и фотографию всего семейства.

"Мы тебя любим! Выздоравливай!" Арина спрятала снимки в блокнот, а записку вложила в паспорт. Чем изрядно насмешила Федора.

- Теперь я знаю, кто тебе всех дороже.

Федор внес Арину в подъезд. Дома усадил на диван. Вышел позвонить. Суетливый, хлопочущий Басмач, поставил чай. Стал рассказывать о делах. Потом замолчал. Неловко переминаясь с ноги на ногу.

- Дед Махмуд, ты не переживай. Все будет хорошо.

Он согласился.

- Конечно, красавица.

- Не скучай без меня. Я знаю, ты читать любишь. Бери книги у Евдокии Яковлевны. Она разрешит.

Дед незаметно смахнул с темной щеки слезинку. И строго сказал вернувшемуся Федору.

- Береги ее, однако.

Поужинали. Арина стала было объяснять, как ухаживать за кактусами, потом вспомнила, что Басмач с настоящим зимним садом управлялся. И бросила бестолковую проповедь, оборвав себя на полуслове.