Стоило только внушить эту мысль до крайности мнительному вице-королю, как можно было надеяться, что процесс не будет быстро закончен. Кампанелла тратил много сил на исполнение нового замысла. Режим в Кастель Нуово был несравненно легче, чем в тюрьме римской инквизиции, и здесь было проще осуществить побег. Поэтому надо было всеми силами противиться отправке в Рим. Скорее всего намеченной цели можно добиться, требуя, чтобы заключительная стадия процесса проходила в Риме. Проситься в Рим и настаивать на переводе — значило остаться в Неаполе. Кампанелла решил любыми средствами увеличивать подозрения, которые испанские власти питали к истинным намерениям Климента VIII.

Однажды у здания кордегардии, где принимались передачи для арестантов, содержащихся в Кастель Нуово, появилась ничем не приметная женщина. Она попросила надзирателя отнести ее земляку фра Томмазо Кампанелле небольшой узелок с едой. Надзиратель, сосредоточенно проверявший передачи, ответил, что она должна подождать, пока придет ее очередь. Но женщина куда-то очень спешила. Она оставила узелок и ушла. Ее торопливость показалась надзирателю подозрительной, и он стал особенно тщательно осматривать продукты, предназначенные для Кампанеллы: несколько домашних лепешек, кусок сыра, горшочек густого меда. На дне горшка надзиратель обнаружил малюсенький сверток. В рыбьем пузыре была завернута записка. Она оказалась такой важной, что ее тут же отправили во дворец. Какой-то неизвестный друг сообщал Кампанелле, что папа, помня об обязательствах, данных калабрийцам, вновь повторил, что приложит все усилия, чтобы вырвать Кампанеллу из рук испанцев и добиться его перевода в Рим, где его сразу освободят.

Вице-король вне себя от возмущения. Так вот почему папские приспешники настаивают на быстрейшем окончании процесса!

Надо было немедленно разыскать людей, через которых Кампанелла получает вести из Рима. Как звали женщину, принесшую передачу? Этого никто не знал. Она приходила в Кастель Нуово один-единственный раз.

Когда Кампанелле стало известно, что надзиратель нашел в передаче очень важную записку, которую тут же доставили вице-королю, он взволнованно заходил по камере. Однако по лицу его нельзя было заметить, что эта новость вызвала в нем опасения и тревогу. Наоборот, он был очень доволен. В глазах светилось выражение лукавства. Значит, он не зря старался, придумывая содержание записки и объясняя друзьям на воле, как спрятать ее в горшочек с медом, чтобы на этот раз ее непременно нашли!

Допрашивать Кампанеллу было бесполезно. Ведь даже во время самых отчаянных приступов безумия он кричал о надеждах на папу. Узник, доносили надзиратели, постоянно твердит, что день его освобождения близок, и с нетерпением ждет, когда трибунал, занимающийся заговором, объявит свое решение. Как только это будет сделано, его увезут в Рим и он станет свободным!

Об этом много говорили не только в Кастель Нуово, но и в самом Неаполе, при дворе вице-короля и в домах знати. Тайные агенты докладывали правительству о всех слухах.

Вице-король намерен был быстро закончить процесс. Один из советников объяснил ему, что, видимо, этого-то как раз и добивается апостолический нунций, выполняя какие-то секретные приказы Рима.

Состав трибунала таков, что нунций в самый последний момент сможет воспрепятствовать вынесению смертного приговора, и тогда в силу закона Кампанеллу надо будет передать римской инквизиции.

Нельзя было доверять ни нунцию, ни самому папе. Пьетро де Вера подсказал вице-королю мудрое решение. До тех пор пока процесс не будет закончен, испанские власти имеют полное право держать Кампанеллу в тюрьмах Неаполя и никому его не выдавать. Поэтому с приговором не следует торопиться. Куда надежней бунтаря и еретика Кампанеллу не выпускать из своих рук!

Пьетро де Вера не надо было учить проволочкам, если они шли на пользу карьере. К тому же его личная жизнь складывалась так, что он сейчас меньше всего интересовался судейскими делами. Приняв еще в молодости духовный сан, он не особенно им тяготился и никогда не стеснял себя в развлечениях. Юная Ливия Сансеверино заставила его совершенно потерять от страсти голову. Это, разумеется, не оказало бы никакого влияния на процесс Кампанеллы, если бы резвушка-красавица удовольствовалась только богатыми подарками старого ловеласа. Но она была не по годам дальновидной, и Пьетро де Вера, вынужденный сдаться, объявил о намерении вступить с ней в законный брак. Это сразу же вызвало множество осложнений. Разве забыл он об обете безбрачия?

Весной Кампанелла получил известия, что Дионисий и Джузеппе благополучно добрались до Константинополя и поселились в доме Чикалы. Теперь можно было вздохнуть с облегчением. Долгие месяцы опасений за судьбу беглецов кончились. В том же письме друзья сообщали, что в самом недалеком будущем они организуют ему побег. Чикала согласился оказать необходимую помощь.

Томмазо, со своей стороны, ни на один день не прекращал изыскивать возможность побега. Усилившийся надзор очень усложнял его попытки завязать новые связи. Новый надзиратель избегал разговоров с заключенными.

Кампанелла тайком продолжал работать. Закончив в первые месяцы 1603 года «Метафизику», он тут же приступил к трактату «Астрономия».

Вскоре, после того как дело о ереси было закончено, Джованни Джеронимо дель Туфо удалось добиться разрешения на свидание с Кампанеллой. Томмазо рад был обнять верного друга. Он узнал от него о предстоящей женитьбе Пьетро де Вера. О, какая прекрасная возможность увеличить разногласия, существующие между церковными властями и правительством вице-короля! Разве святой престол может мириться с тем, чтобы священника судил женатый клирик? Кампанелла сказал дель Туфо, что неплохо было бы довести до сведения апостолического нунция, какой серьезный ущерб причинит вся эта история престижу церкви.

Вскоре об этом заговорили в городе. Нунций потребовал, чтобы Пьетро де Вера отстранили от должности и заменили кем-нибудь другим. Вице-король увидел в этом очередной маневр нунция и наотрез отказался.

Дель Туфо довольно часто получал свидания. Он старался облегчить положение Кампанеллы, чем только мог. Приносил белье, еду, письменные принадлежности. Томмазо отдал ему рукопись «Метафизики».

Благодаря общению с дель Туфо Кампанелла знал, что творилось в городе.

Спор, разгоревшийся между вице-королем и нунцием, затягивался надолго. Похоже было, что процесс о заговоре никогда не кончится…

В конце апреля 1603 года в Кастель Нуово привели группу узников. Судя по их одежде и той почтительности, с которой относилось к ним тюремное начальство, это были знатные люди. Двое из них попали в камеру, где сидел Кампанелла. Одного звали Христофор Пфлуг, другого — Иероним Тухер. Оба оказались немцами. В Неаполе они были проездом, а арест воспринимали как забавный эпизод в длинной цепи приключений, выпавших на их долю. Их высокий покровитель, один из влиятельных германских князей, Иоганн фон Нассау, тоже находился в Кастель Нуово. Правда, ему даже в тюрьме оставили слугу и дали самую лучшую камеру. Арест его был сплошным недоразумением. Иоганн с группой дворян ради собственного удовольствия путешествовал инкогнито по Италии. Он уже покинул Неаполь, когда вице-король получил депешу: следует немедленно задержать подозрительных иностранцев, этих шпионов и злейших врагов испанского монарха. Их водворили в крепость. Теперь надо было ждать из Мадрида приказа об освобождении.

В тюрьме они пользовались многими привилегиями. Им было разрешено писать письма, получать книги, их часто посещали знакомые. Пищу приносили им из гостиницы. Они сорили деньгами, и любой надзиратель готов был выполнять их поручения. Кампанелла быстро понял, что за люди были Пфлуг и Тухер. Они отличались большой любознательностью. Их особенно интересовали оккультные науки. Гальярдо, находившийся в той же камере, хотел извлечь из этого выгоду. Он стал уверять немцев, что знает секрет, как с помощью некромантии сделаться невидимым и убежать из тюрьмы. Они не поскупились на деньги, чтобы достать книги по магии. Когда Пфлуг похвалился одной из них, где писалось о нечистой силе и злых духах, перед Кампанеллой, тот высмеял его невежество. Христофор принимает всерьез эти глупые выдумки?!