Несколько мгновений я не мог пошевелиться. Оглушенный, раздавленный, скованный диким страхом, я продолжал стоять на коленях, сжимая в ладонях две пригоршни заветного красного порошка. Что делать? Оставаться на месте в ожидании страшной расправы? Бежать назад, кинуться на ведьму и первым же подвернувшимся под руку камнем размозжить ей башку? Участь это мою не облегчит, но зато в свой последний миг я с чувством выполненного долга буду сознавать, что избавил мир от коварной, подлой гадины.

Эх, умирать, так с музыкой! Я вскочил на ноги и кинулся бежать. Только вот бежал я совсем не к ведьме, а в диаметрально противоположную сторону, в самый темный и глухой закуток, где зловещие жернова почти касались уходящей ввысь каменной стены. Не могу сказать как и когда в голове моей сверкнула спасительная идея, и была ли она спасительной. Все будет зависеть от моих актерских способностей и от тупоумия гоблинов. Кстати, как в первом, так и во втором я весьма сомневался. Но других вариантов все равно как-то не возникало.

До стены я успел добраться раньше, чем на месте событий появились жуткие персонажи с заряженными арбалетами наперевес. Повезло. Теперь следует сделать вид, что Красный лев меня интересует меньше, чем бабочку навозная куча, что я и в мыслях ничего такого не имел. Что вы, какой такой Красный лев?! В этот самый миг мой взгляд упал на кулаки. Боже мой, я по-прежнему сжимал в них две жмени красного порошка. Выкинуть, избавиться от главной улики? Жалко, из-за него то вся каша и заварилась. Ни секунды не колеблясь, я запихнул обе жмени в рот. Сначала одну. Глотнул. Затем вторую. Вторую уже пришлось пропихивать чуть ли не пальцем. Не смотря на все усилия, порошок сухой колючей пробкой стоял поперек горла. Ничего, сейчас мы его мигом вколотим внутрь.

Я закрыл глаза, изогнулся и что есть силы впечатался лицом в шершавую каменную стену, затем еще и еще раз. Ощущение было такое, как будто меня нокаутируют огромной боксерской перчаткой, на которую предварительно намотали метра полтора колючей проволоки. Боль и страх сопровождали лишь несколько первых ударов. Но потом я впал в настоящий экстаз, в котором уже не ощущаешь и не понимаешь абсолютно ничего. В голове помутилось. Оставляя кровавые отпечатки, я сполз по стене и упал на колени. Продолжать самоэкзекуцию уже не было сил. Я лишь скреб скрюченными пальцами серый грязный камень и жалобно скулил: «Домой! Выпустите меня. Я хочу домой!»

– Во, урод, мозгами двинулся! – слова за моей спиной произнесли скорее раздосадовано, чем зло. – Смотри, куда со страху забился!

– В первый раз что ли? – рыкнул другой более низкий и гортанный голос.

– Назад его, в колонну. Это овца не из нашего стада. Идет вниз, пусть себе и идет. Там с ним как раз и разберутся. А нам чего руки марать? – Старший из гоблинов расставил точки над «и». – И поводыря разыщите. Пусть получше присматривает за этим придурком. Предупредите, еще раз побежит, шкуру спустим с обоих.

Победа! Я позволил себе просто упасть на пол и, свернувшись калачиком, мирно затихнуть. Но сладостное забвение продолжалось лишь несколько секунд. Сильные лапы схватили меня под мышки и поволокли прочь. Видел я плохо. Застывшая кровь склеивала ресницы, а опухшие веки не давали глазам раскрыться. И все же я понимал, что с каждым шагом становится все светлее и светлее. Мы выбирались из-под жернова и приближались к тропе, вдоль которой горели факела.

– Кто его вел? – прорычал один из тащивших меня гоблинов.

– Я, – донесся сдавленный рык Дионы.

– Следи за ним. Сделает хоть шаг в сторону, на куски порвем и его, и тебя. Ты нас знаешь.

С этими словами меня бесцеремонно швырнули вперед. Сжавшись, я готовился упасть на острые камни, но бухнулся на мягкую и теплую шерсть. Диона подставила свою спину. Опять Диона, моя верная, почти боевая подруга.

– Сейчас… я только немного приду в себя и встану, – разбитые губы едва шевелились.

– Ты не такой тяжелый, как я думала. Некоторое время я смогу тебя везти. Но все же не забывай, я не верховая лошадь.

– Сейчас… сейчас я встану.

Бессвязно бормоча, я пытался протереть залипшие глаза. Голова удивительно быстро прояснялась. Раны перестали кровоточить, как будто кровь из них перекрыли одним общим вентилем. Синяки чувствовались небольшими уплотнениями, но совсем не болели. Чтобы избавиться от подсыхающей кровавой корки, которая склеивала глаза, пришлось хорошенько поплевать на руки, а затем размачивать бордово-бурые комья. Процедура немного не эстетичная, но, думаю, за нарушение этикета меня никто не осудит.

Как это ни странно, однако уже через несколько минут я сделал первые шаги. Сперва робкие, а затем все более и более уверенные. Я даже чувствовал некоторый прилив сил, и… О небо! Разбитая вдребезги нога начала неправдоподобно быстро подживать. Внутри разорванной штанины я увидел молодые волокна восстанавливающихся мышц. Шевелясь как клубок дождевых червей, они медленно, но уверенно покрывали оголенную кость. Чудеса, да и только! Выходит, ведьма не солгала. Выходит, магический порошок все-таки работает!

Ведьма! Я вдруг вспомнил о «доброй женщине». Куда же подевалась эта старая сука? Испытывая дикую первобытную жажду крови, я стал оглядываться по сторонам.

– Ищите кого-нибудь? – Идущий рядом старик криво усмехнулся в длинные седые усы.

– Да уж, потерял тут одну свою знакомую.

Я искоса глянул на незнакомца. Вижу его впервые, как, впрочем, и весь остальной народ, уныло плетущийся рядом. Из-за моих злоключений мы с Дионой порядком подотстали от давешних соседей по этапу.

– Сведение личных счетов тут не приветствуется, поскольку мешает магическому процессу.

– Вы все видели?

– Видел. Моргана остается верной себе.

– Моргана? – я только сейчас сообразил, что не потрудился узнать имя старухи.

– Ведьма, – подтвердил старик.

– Зачем она это сделала? Я ведь спас ее. И за все это такая благодарность!

– Ведьма, – на этот раз старик уже говорил явно не о профессии, а о характере моей давешней знакомой.

– Удовольствие, значит, получает, паскуда! – с презрением я сплюнул под ноги.

– Не только лишь одно удовольствие, – мой сосед перехватил поудобней слитки, которые нес. – Если дело выгорит и удастся кого-нибудь подставить, Моргана получит приз – сердце растерзанного по ее милости грешника.

– Сердце? – от отвращения я скривился.

– А чего вы удивляетесь? В умелых руках человеческое сердце сильная штука. А у Морганы, уж поверьте, руки умелые.

Слова незнакомца меня насторожили. Еще один знаток местных тайн и традиций. А кто его знает, может этот господин, не смотря на благородную, можно даже сказать располагающую внешность, ничем не лучше ведьмы? Осторожно, краем глаза, я стал изучать старика. Узкое вытянутое лицо окаймляла пышная седая борода. Ну, прямо Дед Мороз. Хотя нет. Лоснящееся, счастливо-дебильное лицо новогоднего персонажа не шло ни в какое сравнение с испещренным морщинами ликом старца. Высокий лоб и испытывающий взгляд внимательных карих глаз выдавали в нем человека незаурядного ума и таланта. Так мог выглядеть отшельник или монах, большую часть своей жизни проведший среди книг и манускриптов. На вывод о священнослужителе наталкивал и темно-коричневый балахон. Некогда опускавшийся до самых пят, сейчас он изорвался и едва-едва прикрывал тощие старческие лодыжки. Старик был босой, однако шагал он так ровно и с таким достоинством, словно не замечал впивающихся в ступни острых камней.

Как я ни силился, но так и не смог угадать ни национальность, ни социальную принадлежность, ни род занятий моего собеседника. Я снова и снова бросал на старика быстрые цепкие взгляды, а он, перехватывая их, лишь устало и снисходительно улыбался. В конце концов, незнакомцу надоело:

– Не мучайте себя, молодой человек, все равно не отгадаете. Вам никогда не доводилось встречаться с людьми подобными мне. Их просто не существует в вашем времени.

– И кто же вы, если не секрет?

– Секрета никакого нет. Я Раймон Луллий, философ, алхимик и маг.