В итоге Варшавский сейм объявил, что «Август, саксонский курфюрст, неспособен носить польскую корону». Польский престол был единогласно признан свободным. Но, увы, на него теперь не было кандидатов. Шведский премьер-министр граф Пипер предложил Карлу XII самому стать польским королем. Но польский король должен быть обязательно католиком. Карл же был ревностным лютеранином и категорически отказался переходить в католичество. Пипер советовал ввести в Польше лютеранство, подобно тому как король Густав Ваза ввел его в Швеции. Но у Карла хватило ума отказаться. При диком религиозном фанатизме поляков это было бы безумием.

Карл же не унывал и заявил: «Ничего, мы состряпаем другого короля полякам». Он предложил корону младшему из Собеских – Александру, но тот проявил благоразумие и отказался. Тогда Карл предложил корону познаньскому воеводе Станиславу Лещинскому. Тот был молод, приятной наружности, честен, отлично образован, но у него недоставало главного, чтобы быть королем в такое бурное время, – силы характера и выдержки. Выбор человека, не отличавшегося ни блестящими способностями, ни знатностью происхождения, ни богатством, разумеется, был принципиальной ошибкой Карла XII.

Когда паны узнали о выборе короля, поднялся страшный ропот, поскольку десятки фамилий считали себя выше Лещинского. Примас Радзеевский обратился к королю с предложением снять кандидатуру Лещинского и заменить кемлибо из родственников коронного гетмана Любомирского. «Но что вы можете возразить против Станислава Лещинского», – спросил король. «Ваше величество, он слишком молод», – опрометчиво ответил примас. Карл сухо заметил: «Он приблизительно одного со мной возраста». И, повернувшись к примасу спиной, король тотчас послал графа Горна объявить сейму, что в течение пяти дней следует выбрать Станислава Лещинского польским королем.

7 июля 1704 г. Горн прибыл в Варшаву и назначил выборы на 12 июля. В воспитательных целях шведы жгли без пощады имения магнатов, стоявших за Августа II. Тем не менее на избирательный сейм не явилось ни одного воеводы, кроме Лещинского. Из епископов был только один познаньский, из важных чиновников – один Сапега.

12 июля, в субботу, в три часа пополудни, состоялось избрание. Вместо примаса председательствовал епископ Познаньский. На заседании открыто присутствовали Горн и два шведских генерала как чрезвычайные послы Карла XII при Речи Посполитой. Рядом с местом, где проходил сейм, выстроилось 300 шведских конных драгун и 500 пехотинцев. Сам Карл с войском находился в пяти верстах от Варшавы.

На сейме паны горлопанили шесть часов, пока не был избран король Станислав. На следующий день Карл выделил для личной охраны короля Стася шведский отряд.

Тем временем Август II собрал под Львовом 23 тысячи саксонцев, поляков и русских. 19 августа 1704 г. Петр и Август заключили новый договор. Союзные державы обязались воевать против общего врага – шведского короля, на суше и на море, отдельных договоров с ним не заключать и ни в какие сношения не входить. Договором предусматривалось принудить Палея вернуть республике города, взятые им в смутное время. Все города и крепости, покоренные русскими в Ливонии, должны быть уступлены Польше. Царь посылает королю под его команду 12 тысяч войска, на 1705 г. выдает королю 200 тысяч рублей или 2 миллиона польских злотых на содержание польского войска, которое должно состоять из 26,2 тысячи человек пехоты и 21,8 тысячи конницы. В последующем, до окончания войны, царь обязуется выплачивать королю по 200 тысяч рублей ежегодно.

4 сентября 1704 г. Карл XII с одной кавалерией подошел к Львову, пехота и артиллерия отстали в пути. Но Августа уже не было в городе. 6 сентября Карл повел три спешенных драгунских полка на штурм Львова. Город был взят, шведы разграбили имущество сторонников Августа, а на многих богатых обывателей Львова наложили большую контрибуцию.

В свою очередь Август со своим войском напал на… Варшаву. Произошла своеобразная рокировка: Карл покинул Варшаву и взял Львов, а Август покинул Львов и взял Варшаву.

В Варшаве у Станислава Лещинского было шесть тысяч польских солдат и полторы тысячи шведов под начальством генерала Горна. Узнав о приближении 20-тысячного войска Августа, новоиспеченный король с семейством и присягнувшая ему шляхта разбежались из Варшавы буквально как тараканы. Генерал Горн занял Варшавскую цитадель и защищался несколько дней, но после интенсивного артобстрела сдался.

Дома и имения приспешников шведов в Варшаве и окрестностях были преданы разграблению. Познаньский епископ был арестован и отправлен в Саксонию, где вскоре и умер.

Август часть войска под началом Паткуля отправил осаждать Познань. Остальная часть под началом генерала Шулленбурга осталась в Варшаве. Сам Август благоразумно оставил столицу и уехал в Саксонию.

Как и следовало ожидать, Карл не замедлил показаться под Варшавой. Шулленбург спешно покинул столицу и начал отступать к Силезии, которая тогда принадлежала австрийскому императору. Карл XII преследовал саксонцев и атаковал их около города Гурнау. После кровопролитного боя Шулленбургу все же удалось в полном порядке увести остатки своей армии в Силезию.

Четыре русских полка отступали от Варшавы самостоятельно, под началом полковника Герца. Они были настигнуты шведами близ Фрауштадта, храбро защищались против численно превосходившего его неприятеля и, потеряв 900 человек убитыми, засели в деревне Тиллерот. На следующий день шведы напали на деревню, и русские солдаты защищали каждый дом. Шведы предложили сдаться, грозя поджечь деревню. Русские отвечали, что будут защищаться до последнего человека, и сдержали слово: многие из них пали с оружием в руках или погибли в подожженных шведами домах. Лишь немногим удалось уйти.

В начале ноября 1704 г. военные действия прекратились, и шведы расположились на зимние квартиры вдоль силезской границы.

Паткулю так и не удалось взять Познань и, сняв осаду, он отвел войска в Саксонию в город Лаузиць.

Настало время вывести на сцену еще одно главное действующее лицо – гетмана Ивана Мазепу. Но говорить о личности гетмана вне контекста общей истории Украины бессмысленно. Сейчас 99,9 % населения бывшего СССР абсолютно не представляют ситуацию в Малороссии в начале XVIII века. Благо, в этом преуспели советские, незалежные и, разумеется, рускоязычные либеральные историки. Как уже говорилось, никакого термина «Украина» до 1917 г. не было и в помине. Лишь изредка использовался этот термин как исключительно географическое понятие. Замечу, что в документах XV–XVIII веков сохранились сведения и о других «украинах» – рязанской, амурской и т. д. А вот передо мной книга литовского ультранационалиста Эдвардаса Удавичюса «История Литвы» (Москва, 2005. Т. 1. С. 399): «Смоленская, Витебская, Подольская, Киевская земли имели статус так называемых окраинных земель. Их дворяне призывались в войско по отдельным спискам…». Книга сия написана в ХХI веке, а тогда и в Литве и в Московии говорили не «окраинных», а «украинных землях» или, чаще, просто «украинах». Действительно, и Киев, и Смоленск были украинами Великого княжества Литовского и имели одинаковый статус. Однако утверждение, что в XV–XVI веках в Киеве и Смоленске были другой язык и культура, чем, скажем, в Новгороде или Рязани, является полнейшим бредом. Свидетелем того, что украйна – это окраина государства, то есть понятие географическое, является сам русский язык. Русский человек до 1991 г. никогда не говорил, что он едет «в Север», «в Урал», «в Украину», а говорил «на Север», «на Урал», «на Украину». А вот перед названием всех стран стоит предлог «в» (или «во») – в Англию, в Баварию, в Нормандию, в Андалузию, в Малороссию и т. д.

До 1917 г. никакой Украины не было и в политическом отношении. После Батыева нашествия каждый район современной Украины развивался по-своему и независимо от других, вплоть до вхождения в состав России или СССР.