Оказывается, повар когда-то служил шеф-поваром на царской яхте "Штандарт".
На состязаниях в 1928 году, живя в доме Волошина, Королев с Люшиным очень подружились. Там друзья решили совместно проектировать и строить рекордный планер. Это был будущий "Коктебель".
Планер "Коктебель" проектировался в Москве на Октябрьской улице в квартире Марии Николаевны Королевой. Постройка деревянных деталей производилась в столярных мастерских Щепетильниковского трампарка. Металлические детали обрабатывались в мастерских Академии воздушного флота,
Когда же выяснилось, что они опаздывают к началу состязаний, Сергей Павлович развил такую энергию и так разагитировал рабочих, что они пригласили своих друзей с авиазавода и вечерами, бесплатно и очень быстро, собрали планер. В 1929 году новый паритель попал в Коктебель на состязания в срок.
Испытывал его Арцеулов. Планер был очень устойчив, прост в управлении и хорошо парил, хотя и оказался довольно тяжелым. После Арцеулова на "Коктебеле" парили Королев и Люшин.
В 1928 году в Москву по приглашению управления авиапромышленности приехали французские специалисты - тогда у нас была нужда в авиаспециалистах.
На Красной Пресне был винтовой и лыжный завод. На нем-то и обосновалось конструкторское бюро с Пьером Ришаром во главе. Ришар привез с собой группу французских инженеров - человек десять. "Общими видами", то есть общей компоновкой самолета, у него ведал Лавиль - талантливый конструктор.
В бюро к Ришару вскоре поступили Семен Алексеевич Лавочкин, Николай Ильич Камов, Михаил Иосифович Гуревич, Евгений Сергеевич Фельснер, Сергей Павлович Королев и Сергей Николаевич Люшин.
Лавочкин занимался прочностью, Королев - вооружением, Люшин - крылом, управлением, Фельснер - двигательными установками.
Они работали у Ришара два года.
Но у Ришара с Лавилем возникли разногласия на личной почве, и французы разошлись. Лавиль отделился и стал строить свой самолет (ДИ-4).
С Лавилем ушли Лавочкин, Люшин и Фельснер. Королев остался у Ришара, а потом - в 1930 году - перешел на работу в ЦКБ.
Уже в начале шестидесятых годов Николай Ильич Камов в Париже на авиационном салоне встретил Пьера Ришара.
- А, Николя! - завопил Ришар и кинулся к нему навстречу.
Они очень тепло трясли друг другу руки. Ришар сказал с грустью:
- Недавно прочел в газете - Семен Лавочкин умер, бедняга!..
- Да... Увы... - сокрушался Камов, не зная, как вести себя с Ришаром.
- Николя, а как Сергей Королев, как он поживает?.. Видишь ли ты его?
На самолете "авро", учебном биплане английского происхождения, Сергей Павлович начал учиться летать в 1929 году. Однажды он позвонил Люшину:
- Серега, завтра идем в Академию воздушного флота на медкомиссию, нас направляют учиться летать на самолетах...
- Не пойду, - ответил Люшин.
- То есть как это не пойдешь? - возмутился Королев.
- Не пойду; ты знаешь - меня не пропустят из-за руки (у Люшина с детства после болезни была слабоподвижная кисть левой руки). И вообще, не хочу срамиться.
- Чепуха, пропустят.
- Нет, я это знаю наверняка.
Телефонная трубка некоторое время молчала. Королев соображал, как быть. Жаль друга.
- Все равно надо идти: ты хороший планерист-паритель, о тебе был особый разговор.
- Это ничего не даст.
- Ну вот что, завтра заезжаю за тобой, и, если ты будешь упираться, я устрою в доме такой скандал, что тебе будет стыдно перед соседями. Не остановлюсь ни перед чем, а тебя увезу.
Назавтра Королев заехал за Люшиным, и тому пришлось ехать.
Свою авиетку Королев построил по дипломному проекту в тридцатом году - ему было тогда двадцать четыре года.
Маленький одноместный моноплан с верхним расположением крыла, с мотором в двадцать пять - тридцать лошадиных сил. Пирамидальное шасси и контрподкосы на крыльях. Для своего времени - удачный самолетик и летал хорошо.
Удивительно не то, что молодой Королев спроектировал самолет - тогда это было под силу толковым инженерам, - главное, он сумел его построить - "вдохнуть в него жизнь" и научил летать.
Может быть, это уже говорит о первых шагах проявления необыкновенно сильной воли... Так сказать, не "от бога", а "от себя"!
На фотографии два молодых человека у только что разбитой авиетки. Летчик слева. На лице очевидные признаки причастности к аварии. Но уши шлема уже завернуты наверх, очки, модные тогда в авиации - "бабочкой", на лбу, комбинезон одернут. Наган свисает низко на ремешке - тоже по моде, чтобы бил по бедру, когда идешь. Пройдет еще час, и летчик расскажет анекдот. Вокруг соберутся товарищи, всем будет весело. Но пока что его внутреннее состояние все на лице. Он смотрит полным сожаления взором на конструктора. Улавливается кислая улыбка. В руках летчик теребит постоянную спутницу - кривую курительную трубку. По ней нетрудно узнать красвоенлета Дмитрия Александровича Кошица. Если во взгляде его можно прочесть: "Крышка твоим надеждам, угробил я твой труд!", то совсем иного мнения на сей счет сам конструктор. С легкой, спокойной, чуть насмешливой улыбкой он светло смотрит вперед. Правая рука его сжимает конец боудена от сектора газа, будто дает газ новому мотору, а взгляд говорит: "Чепуха, то ли еще построим!" Конечно, было очень досадно и обидно, когда отказал мотор и летчику ничего не оставалось, как посадить самолетик на территории складов за границей аэродрома... Но конструктор не унывает. Он даже написал к этому снимку эпиграмму:
У разбитого корыта
Уж собралась вся семья,
Личность Кошица побита,
Улыбаюсь один я.
Это невероятно!.. Представляю, что должно было твориться на душе "обыкновенного" молодого инженера, когда его труд многих дней и ночей, его средства (даже и они) были разбиты "в один присест"!
К этому времени Сергей Павлович уже умел летать на планерах. Неудача с авиеткой, может быть, только ускорила его решение стать летчиком - в том же году он получает свидетельство пилота. И свою следующую конструкцию - пилотажный планер "Красную звезду" он испытывает уже сам.
В начале тридцатых годов Сергей Павлович был одним из организаторов-основателей Московского ГИРД (группа изучения реактивного движения). Первые заседания этой организации проходили на квартире Королева в доме по Октябрьской улице.
Подумывая об установке на планере реактивного двигателя, Сергей Павлович сам испытал в полете "Треугольник" - планер "Летающее крыло" Бориса Ивановича Черановского. В журнале "Самолет" он пишет, что планер ему понравился. И все же решает строить свой планер, более приспособленный для установки ракеты в хвосте короткой кабины.
Может быть, впервые такой планер был построен из легчайшего металла - электрона в 1933 году. Сергей Павлович сам испытал его в полете на городской планерной станции зимой того же года.
Страстно любя ракеты, Королев был верен планеризму. На планерных слетах тридцатых годов кто из планеристов не видел его - веселого, загорелого, в рабочем синем комбинезоне! Он с увлечением парил над "Долиной голубых скал", над Карадагом, над морем...
В середине тридцатых годов Сергей Павлович увлекается созданием "планеролета" - большого транспортного планера с легким мотором. Тогда этой идеей были увлечены многие конструкторы, в том числе и Олег Константинович Антонов.
В 1935 году Королев привез в Коктебель свой белый двухместный планер СК-9. Размашистые и очень прочные крылья. Казалось, к чему такая прочность? И только в тридцать восьмом году объяснилось. На СК-9 был установлен первый удачный ракетный двигатель.
Испытание объекта "318" - как он был назван - задержалось по непредвиденным причинам. Только в сороковом году он был испытан в полете известным планеристом, летчиком-испытателем Владимиром Павловичем Федоровым. К сожалению, Сергею Павловичу не удалось присутствовать при первом в истории удачном полете ракетоплана.
