— Отзовитесь, пожалуйста! Здесь кто-нибудь есть?

Мужчина спокойно сидел в уютном кресле, разглядывая гостью с доброжелательной улыбкой.

— Чем я могу вам помочь?

Как ни странно, его лицо показалось Каролин знакомым. Когда-то и где-то оно ей уже встречалось, но воспоминание было слишком смутным.

— Простите, у вас в гостиной висит чудесная работа. Кукольный домик.

— Ничего удивительного. Она действительно превосходна.

— Я хочу ее купить. Сколько она стоит? — спросила Каролин и затаила дыхание.

Он назвал сумму. Не такую большую. Каролин не придется распродавать мебель.

— Мне будет ее не хватать. Останется лишь светлое пятно на обоях. Но не вините себя в этом. Все в порядке вещей.

Мужчина встал с кресла, прошел с ней в гостиную, снял с крючка в стене картину, начал заворачивать ее в специальную упаковочную пленку.

— Эта картина всегда мне напоминает один рассказ Кэтрин Мэнсфилд, — сказал мужчина, — помните, тот, про кукольный домик.

— Боюсь, я ее не знаю, — отозвалась Каролин и отсчитала ему нужную сумму.

Он принял деньги с легким поклоном. И снова Каролин подумала, что он похож на какого-то знакомого. Но на кого? А впрочем, какая разница? Главное, что у нее в руках шедевр, о каком она могла только мечтать.

Каро вернулась в Нью-Йорк, где ее ждала прежняя каморка, Адская Кухонька, как она ее назвала когда-то.

Она спрятала сувениры, оставшиеся ей от Тристана — фото его матери и медальон, — в самый нижний ящик комода и постаралась не думать ни о нем, ни о потерянном ребенке, ни о доме из серого камня на уединенном острове. Вокруг нее грохотал и вспыхивал рекламами Нью-Йорк.

У нее не было никаких планов на будущее, но это ее не волновало. Она как бы попала в отчужденное пространство, где все застыло и время не течет — ни туда, ни сюда. Только бы хватило денег, чтоб прокормиться. А для этого ей нужен лишь минимум.

Зоэ писала ей письма, но Каро недоставало сил их читать. Она кидала нераскрытые конверты под кровать. Ей не хватало сил даже поесть.

Каро сидела в кровати. Она не могла припомнить, сколько времени уже находится здесь. Какой-то шум и вопли доносились из-за двери — кто-то отчаянно в нее колотил. Но не было никакого желания вставать и идти открывать эту дверь, чтобы прекратить все это.

Женщина ворвалась в комнату, и Каро не сразу поняла, кто это.

— Боже мой! — воскликнула Зоэ. Каморку заполнил аромат духов и шелест развевающейся широкой юбки.

— Родная моя! Ты себя убиваешь!

Каро улыбнулась. Именно этим она и занималась.

— Как ты могла? Не звонила. Не отвечала на мои письма. Ты даже не прочла их!

Слова звучали, сливаясь в колыбельную песенку.

Каро проснулась и увидела Зоэ с чашкой дымящегося супа в руках.

— Поешь, или я сейчас же отвезу тебя на кладбище и брошу там среди мертвецов.

Каро дернула головой, отстраняясь от еды.

— Жаль, что я чуть раньше не прилетела в Англию. Может, все кончилось бы иначе. Он был неплохим парнем. Мы бы пообщались и нашли общий язык.

— Да.

Зоэ вонзила свои алые ногти в волосы Каро:

— Он бы очень пожалел, если б увидел тебя сейчас. Он бы ужаснулся, глядя, что ты с собой делаешь!

— Мы собирались пожениться, — Каро освободилась от руки матери, — мы хотели остаться на острове, мы ждали ребенка.

— Я все знаю. Я была в почти такой же ситуации… — Голос Зоэ вдруг сорвался. На глазах ее появились слезы, и черные дорожки туши побежали по щекам.

— Ты?!

— Его звали Макс. Мы должны были уехать в Париж. Я еще не успела купить билет, когда он погиб в автокатастрофе.

Каро не знала, верить или не верить этой истории. Мать могла сочинить что угодно. Она всегда была такой сияющей, будто в ее жизни и не случалось ничего подобного.

— Я пережила, и ты тоже со временем привыкнешь. Похорони его в своей памяти.

— Как я смогу? Мы были одним существом — пусть всего несколько месяцев. Его слова, его голос, его музыка, наши тела… — Каро в отчаянии сжала кулаки и ударила себя в грудь. — Он собирался пройти со мной заново весь путь, какой прошел в молодости. Познакомить со старыми друзьями, показать те места…

— Где купался, где ловил рыбу, мечтал… — дополнила Зоэ без всякой иронии. — Почему бы тебе не проделать этот маршрут одной в память о нем и на этом закрыть книгу. Каждому свое. Тебе жить, а ему… занять свое место в твоих воспоминаниях. Слетай в Англию, повстречайся с людьми, которым он хотел представить тебя, поговори с ними о Тристане, подыши тем воздухом, которым он дышал до того, как начал писать свои песни.

— Где их искать?

— Да где угодно. В библиотеке полно сведений о нем. Когда родился, какую школу закончил, когда записал свой первый диск. Стоит тебе только умыться, поесть и зайти в ближайшую библиотеку. Он был бы счастлив, если б увидел, что ты делаешь именно то, что ему хотелось бы больше всего. А твое путешествие я оплачу.

К путешествию “В поисках Тристана” Каро готовилась тщательно. Она прочла все газетные публикации о нем, все его интервью в “Хронике радио и телевидения”, прослушала все альбомы, просмотрела все кассеты с записями его выступлений. Она попыталась связаться с Харпером и Робом, но они как будто исчезли бесследно и не отвечали на ее запросы.

У нее был уже солидный список мест, которые надо посетить в Англии. Дом, где родился Тристан, его школу, пивнушку, где он выступил с первым сольным концертом. И, наконец, адрес антикварного салона, владельцем которого был его брат.

Этот последний визит Каро отложила на день отлета из Лондона и прощания с Англией. Такси доставило ее на Кингс-роуд. К ее удивлению, дом оказался внушительным особняком, скорее даже дворцом, с латинскими малоразборчивыми буквами над парадным входом. На звонок и стук в двери из древних дубовых досок никто не ответил. Каролин толкнула дверь, она оказалась незаперта, и она осмелилась войти без разрешения.

В помещении царил сумрак. Оно было просторным даже для здания таких внушительных размеров. От холла в разных направлениях расходились длинные коридоры с комнатами, вероятно, открытыми для посетителей. Оттуда лился слабый свет с улицы. И в этом свете вдруг появился человек и двинулся к ней медленной, не очень уверенной походкой.

С ней случилось то, что произошло бы со всяким, кто столкнется с привидением. Она чуть не грохнулась в обморок. Мужчина, приблизившись, взял ее за руку. Слава богу, это был живой человек, а не призрак. Человек, очень похожий на Тристана.

— Что с вами? — спросил он. Каролин смущенно улыбнулась.

— Кажется, я просто споткнулась. Ничего страшного.

Она сразу же решила не говорить, кем была для Тристана, но, глядя на его брата, на лицо, прическу, на руки…

— Я знаю, кто вы, — сказал он, разглядев Каро в полумраке холла. — Ваши фотографии были в газетах.

Им удалось улыбнуться друг другу. Улыбки растворились в общей печали. Они немного побеседовали, тщательно избегая упоминания Тристана.

Он показывал ей дом.

— Здесь просто замечательно! — искренне восхитилась Каро.

И тут она заметила на стене картину с изображением викторианского кукольного домика.

— Какая чудесная!

— Да, действительно. В ней есть одна изумительная деталь. Она всегда заставляет меня вспоминать рассказ Кэтрин Мэнсфилд. Тот, про кукольный домик.

— Сколько вы хотите за эту картину? — замялась Каро.

Он поднял на нее взгляд.

— Она не продается. Ее можно только подарить.

Он тут же снял картину с крючка и начал ее упаковывать.

— Спасибо. — Других слов Каро не нашла, но наклонилась и поцеловала его в щеку.

Он ответил ей таким же братским поцелуем, и тут она поняла, что с этого места ей надо взять старт. Старт в новую жизнь.

Возвратившись в Нью-Йорк, Каро позвонила Зоэ из первого же уличного телефона-автомата.

— Хочу поблагодарить тебя за поездку.

— Все получилось?

— Думаю, что да.

— Отлично. — Зоэ оживилась. — Теперь вплотную займемся твоей карьерой.