Она ждала, что когда-нибудь однажды встретится с ним, но не представляла, как это будет. И вот сейчас она думала о нем даже слишком много. Она внимательно смотрела на отцов других девочек и представляла, какой же из них больше всего похож на ее собственного.

— Расскажи, какой у меня отец, — как-то вечером вдруг попросила она Зоэ.

Зоэ слегка растерялась от неожиданности.

— Ну ладно, — согласилась она наконец. — Он совсем не похож на меня, это точно. Мы совершенно разные. Это, наверное, и привлекло меня к нему когда-то. Он такой аккуратный, запасливый, деловой — типичный уроженец Нью-Йорка.

— Как вы встретились?

— На вечеринке. Он приехал в Лос-Анджелес по делам. В нашей компании он выглядел совершенно не в своей тарелке. Я его пожалела. А кончилось тем, что мы рухнули друг другу в объятья. Противоположности притягиваются, я так думаю, — фыркнула Зоэ. — Впрочем, ты сама скоро увидишь. В августе слетаешь к нему в Нью-Йорк.

От удивления Каро резко села.

— Что?

— Ты целый месяц проведешь с ним в Нью-Йорке.

— Почему ты мне раньше не говорила?

— Разве? У меня как-то вылетело из головы. — То ли Зоэ притворялась рассеянной, то ли и вправду забыла. — При разводе мы заключили договор. До семи лет ты живешь со мной все время, а после будешь отправляться к нему каждое лето на месяц.

Каро в восторге запрыгала на кровати.

— Невероятно.

— Думаю, тебе предстоят скучные каникулы, — предупредила Зоэ. — Сомневаюсь, что Бартон сильно изменился за эти годы.

Каро почувствовала, что Зоэ огорчил ее восторг. Она кинулась матери на шею.

— Обещаю не полюбить его так сильно, как тебя.

Зоэ принялась ее щекотать, и в конце концов они обе залились смехом.

Каро повернулась на бок и сделала вид, что засыпает, но думала только об одном: в августе они повстречаются с отцом.

По дороге в аэропорт Зоэ инструктировала дочь. Она должна вести себя хорошо и быть со всеми вежлива. Помнить, что порядки в Нью-Йорке строже, чем здесь, в Калифорнии, не забывать ни на минуту, что Бартон не поклонник шоу-бизнеса. Не стоит перед ним хвастаться своей ролью ангелочка, и вообще лучше об этом помалкивать. А самое главное, даже не заикаться о том, как ее похищали, и не рассказывать о Греге.

Каро, поглощенная мыслями о предстоящей встрече, слушала невнимательно, но прилежно кивала.

Лишь когда они попрощались с матерью в аэропорту, девочка вдруг осознала, что целый месяц не увидит мать.

Она крепко обняла Зоэ.

— Не забудь свое обещание! — попробовала улыбнуться Зоэ.

— Не забуду, — сказала Каро серьезно, стараясь вспомнить, о каком обещании идет речь.

Каро догадалась, кто в толпе встречающих ее отец, сразу же. Он был достаточно красивым мужчиной и достаточно элегантным, но ее постигло разочарование. Она столько раз представляла себе отца в различных обликах, одетого по-разному и то, какими словами он встретит ее во множестве вариантов, а на нем был простой синий костюм, и, увидев дочь, он произнес лишь одно слово:

— Каролин?

Он далее не назвал ее привычным уменьшительным именем.

Он вез ее в Нью-Йорк. Громада домов надвигалась на нее. Она ощущала себя маленькой и подавленной в тени небоскребов.

— Наша фирма проектировала вот этот дом, — сообщил Бартон. — И вот этот тоже. — Он указывал куда-то вверх.

— Ух ты! — произнесла Каро, задирая голову, но восклицание прозвучало робко.

Наконец они подъехали к дому, где жил отец. Все здания в округе были неотличимы, и Каро среди них ни за что не узнала бы то, где находится квартира Бартона.

Скоростной лифт мчал девочку куда-то вверх так быстро, что ей с непривычки стало нехорошо.

В первый момент Каро показалось, что в квартире пусто. Никаких ярких тонов, кресел-качалок и циновок. Ничего лишнего, все только, по делу.

— Будь аккуратна, — предупредил Бартон. — Обстановка не планировалась для пребывания в квартире детей. Я не хочу, чтобы ты обо что-то споткнулась или ударилась.

Он показал Каро ее комнату. Кровать была застелена расшитым цветочками покрывалом, а шкаф забит игрушками. Правда, большинство из них Каро уже переросла. Но все-таки неплохо. Значит, отец специально готовился к ее приезду.

— Я надеюсь, что тебе будет здесь хорошо, — осторожно сказал он.

— Мне уже нравится, — произнесла Каро чарующим голоском, которым могла покорить любую взрослую аудиторию.

Бартон откашлялся.

— Как поживает твоя мама?

Вопрос был задан тем же ничего не значащим, небрежным тоном, каким Зоэ попросила, расставаясь с дочерью в аэропорту: “Передай ему от меня большой привет, ладно?”

— Отлично, — ответила Каро как положено.

— Больше не устраивала тебя сниматься в рекламе?

— Нет, — мгновенно отреагировала девочка. — Больше никаких реклам. Она хочет, чтобы я стала архитектором, когда вырасту.

— Вот как, — явно скептически отозвался отец, но потом все-таки улыбнулся.

Улыбка у него была приятной.

— Теперь расскажи о себе. Я хочу побольше о тебе узнать.

Каро долго рассказывала о себе, об их квартире, о том, что умеет играть на пианино “Оду к мышке”, что любит петь и танцевать, что, когда вырастет, станет архитектором, как он.

Закончив, она замерла в ожидании.

— Могу сказать одно — ты чудесный ребенок.

Ура! Она прошла испытание. Она — чудесный ребенок.

Каро хорошо проспала целую ночь, даже несмотря на хлопковые простыни вместо шелковых. Возле кровати она обнаружила фотографию в рамке — мужчина держит маленького ребенка. Она не сразу поняла, что мужчина — ее отец, а ребенок — она сама. Это опечалило девочку. Когда-то, оказывается, она знала этого мужчину, сидела у него на руках и забыла о нем на столько лет.

Наутро, проснувшись довольно поздно, Каро увидела полную чернокожую женщину, присевшую на краешек ее кровати.

— Привет, малышка. Доброе утро. — Она смотрела на девочку почему-то со слезами на глазах. — Я Лаура, домоправительница твоего папы. Я буду заботиться о тебе.

Каро смутилась от ее пристального взгляда.

— Привет, — произнесла она робко. Лаура наклонилась, схватила девочку в охапку, крепко прижав к себе.

— Я мечтала сделать это целых семь лет. И вот дождалась.

Каро не знала, что сказать. Она не могла солгать, что также мечтала все эти годы очутиться в объятиях Лауры, хотя бы потому, что не подозревала о ее существовании.

Но Лаура была очень милой, и скоро Каро в этом убедилась. Как и в том, что добрая домоправительница готова исполнить любое ее желание. Если Каро попросит кукурузы со сливками и консервированных персиков на ужин, она их непременно получит. Если она захочет носить три дня подряд одно и то же платье, Лаура ей это позволит. Если Каро хочет играть в прятки, они будут играть, хотя Лауре было больно и неудобно сгибаться и прятаться за диван.

И Лаура не могла вволю наслушаться о жизни Каро в Калифорнии. Ее интересовало буквально все — чем занимается Зоэ, какие платья носят в Голливуде, что представляет собой киностудия, и приходилось ли Каро встречаться с Дорис Дей или Хайли Майлз.

А Каро в свою очередь с увлечением слушала рассказы Лауры о себе, о своей семье, о дочери по имени Дейл, о внучке Иветте — “моей маленькой принцессе”, как она ее называла.

Каро слегка ревновала. Значит, в жизни Лауры существует еще одна маленькая принцесса, кроме нее?

— Давай съездим навестить их, — предложила Лаура. — Когда твой папа опять уедет в командировку. Согласна?

Каро кивнула. Ей очень хотелось взглянуть на другую маленькую принцессу.

Через неделю Бартон отправился в Атланту.

— Зачем тебе туда ехать? — допрашивала Каро.

Кажется, ему польстило, что дочь станет скучать без него.

— Я не могу отказаться от этой командировки, — объяснял он дочери. — Там хотят построить новый общественный центр, а меня просили поработать над дизайном. Лаура позаботится о тебе, пока я буду в отъезде.

— Готова? — спросила Лаура у девочки на следующее же утро.