Типа «мне нравится твое белье».

Она так покраснела, что даже доктор отвлекся, чтобы поинтересоваться, как она себя чувствует.

– Прекрасно, – закрыв глаза, заверила его Дэни.

Как только доктор продолжил накладывать стежки, Шейн снова наклонился к ее уху.

– Твой бледно-желтый бюстгальтер. В нем очень выделяются твои соски. У меня просто слюнки текут.

– Прекрати.

– Вы мне? – спросил доктор.

– Нет, извините, – пробормотала Дэни.

– Я хотел снять его с тебя, – шепнул Шейн. От этих слов ее снова бросило в жар, и она начала потеть.

Доктор заметил это и нахмурился.

– Сестра.

– Да?

– Проверьте у нее температуру, – распорядился он. – У нее жар.

– Нет-нет, со мной все в порядке, – запротестовала Дэни. – Правда, все хорошо.

Медсестра посмотрела на доктора и пожала плечами. Дэни старалась не смотреть на Шейна, хотя слышала его тихий смех.

– Я был бы счастлив, измерить твою температуру, – прошептал Шейн.

Неужели ему нравилось мучить ее? Конечно, нравилось. Когда доктор закончил, у Дэни жутко болела голова и ломило все тело.

– Могу я идти домой? – спросила она. Доктор поджал губы.

– Ваше давление не совсем в норме…

– Я займусь этим, – сказал Шейн.

– Вы специалист?

Дэни бросила взгляд на Шейна.

– В некотором роде.

– Может быть, вам стоит взять небольшой отпуск и отдохнуть? – Доктор записал что-то в блокноте. – Я мог бы написать вам освобождение для вашего начальства…

– Нет, не надо. Я не могу сейчас пропускать работу. Я… постараюсь отдохнуть.

– Я прослежу, чтобы она это сделала.

И доктор, и Дэни посмотрели на Шейна. Он мило, даже невинно улыбнулся, но Дэни догадывалась, как он собирался следить за ее отдыхом. Очень похоже, что он, прежде всего, постарается снять с нее бледно-желтый бюстгальтер.

А заодно и трусики.

Но это не вопрос.

Вопрос в другом. Сможет ли она безболезненно пройти очередной раунд «только секса»?

Немного ошалевшая от принятых в больнице лекарств, Дэни смотрела в окно.

– Привет, – сказала она Шейну.

– И тебе привет.

– Приехали.

– Да, приехали. – Шейн обошел машину и помог ей выйти. Он подхватил ее за талию, когда ее качнуло.

Ей не было больно, лекарства блокировали боль. Но она была словно пьяная. Ее мозг не мог сосредоточиться ни на одной мысли. Ей было стыдно, поскольку казалось, что на чем-то нужно заострить внимание.

– Пошли, я уложу тебя в постель.

– И уйдешь?

– Нет, ляжем спать вместе.

– О, как интересно. С попкорном?

– Все, что пожелаешь, – пообещал он.

– Правда? Потому что я хочу горячую сливочную помадку. – Дэни усмехнулась.

Шейн не усмехался. Он подхватил ее на руки, как тряпичную куклу.

– Я могу идти сама.

– Я знаю.

Она положила голову на его широкое плечо и прижалась лицом к его шее, вдыхая приятный запах его тела.

– Так и вправду лучше, чем идти.

– Нужно составить список, – сказал Шейн, поднимаясь с ней по ступеням.

– Хорошо. Горячая сливочная помадка, потом взбитые сливки, потому что я слышала…

Шейн издал звук, который можно было принять за смех или за стон.

– Дэни, я имел в виду список людей, которые тебя не любят.

– Меня не любят люди?

Он остановился и прислонил ее к двери, чтобы нащупать ключи. Дэни мечтательно улыбалась.

– Да.

– Да?

– Трогай меня так.

– Я ищу твои ключи.

– О!

Шейн нашел ключи в ее кармане и открыл дверь. Он занес ее в квартиру и уложил на диван.

– Лежи и не двигайся.

Поскольку она испытывала головокружение и слабость, ее это вполне устраивало. Вдобавок к этому ее самой сокровенной, самой горячей части тела нравилось такое развитие событий. Дэни видела, как Шейн прошел в ее крохотную кухню, и тут же представила себе, как он делает ей на кухне… Он делал ей чай.

Шейн вернулся в гостиную с кружкой горячего чая, которую вручил ей, и взял лежавший рядом с телефоном блокнот.

– Давай, – сказал он, вооружившись карандашом, как заправский секретарь.

Правда, на самом деле он мало походил на секретаря. Он выглядел, скорее, опасным. И очень сексуальным.

– Скорее, что-то от гепарда. Привлекательность издали…

Шейн моргнул.

– Что?

– Ты привлекательный. Он снова моргнул.

– Список людей, которым было бы выгодно выставить тебя сумасшедшей.

– Привлекательный и милый. – Но она вздохнула и постаралась выкинуть из головы мысли о его опасной привлекательности. Хотя это было нелегко. – Что ж, моя семья уже несколько лет называет меня сумасшедшей.

– Потому что ты отказалась от наследства?

– Эдвард не был моим отцом, это было бы неправильно. К тому же Тони и Элизе очень нравятся их миллиарды.

– Тони и Элиза, – отметил Шейн, занося их в список. – Кто еще? – Он поднес кружку к ее губам, заставив сделать глоток.

«Эрл Грей» – ее любимый сорт. Она отхлебнула еще, глядя на него поверх поднимавшегося от кружки пара.

А может быть, это был туман от лекарств, которыми ее напичкали.

– Ты действительно очень милый.

– Мы потом вернемся к подробному обсуждению моей персоны.

Дэни мечтательно улыбнулась.

– А какими еще подробностями мы можем потом заняться? В их число входит горячая сливочная помадка?

Шейн бросил на нее обжигающий взгляд.

– Нет. Помнишь, что сказал доктор? Тебе нужно отдохнуть. И я настаиваю на этом.

– Надо же, какая горячность! Раскомандовался тут.

– Что ты можешь сказать о женщине с твоей работы? О той, которую ты обошла с повышением? – спросил Шейн.

– О Рине?

– Рина. Она не могла?..

Он записал ее имя и теперь терпеливо смотрел на нее. Эта терпеливость и еще горячность, а также вообще привлекательность делали его таким…

– Неотразимым. – Дэни улыбнулась. – Ты неотразимый.

– Ты витаешь в облаках.

Она усмехнулась. Шейн вздохнул.

– Кто еще?

– Никто.

– Я уверен, что есть еще кто-то.

– Ты уверен, что я раздражаю так много людей?

– Да.

Дэни закатила глаза, потом охнула и схватилась за голову:

– О, как плохо! Очень, очень плохо. Шейн опустился перед ней на колени.

– Что с тобой?

– Что же это делается, о нет…

– Я… – Шейн замолчал, услышав какой-то скрип. – Что это?

Звук доносился из-за входной двери. Пройдя к двери, Шейн распахнул ее, но там никого не было. Только пакет, безобидно стоявший на полу.

– Что там? – спросила Дэни, потому что Шейн выскочил в коридор и исчез из поля ее зрения.

– Привет! – закричал он и тут же, снова, появился в дверях, волоча кого-то за шиворот.

Алана, который вырвался и зло смотрел на него.

– Какого черта, вы себе позволяете?

Шейн нагнулся и поднял пакет из фольги с такой осторожностью, будто там была бомба.

– Шоколадное пирожное?

– Конечно, пирожное, а вы что подумали? – Алан одернул рубашку. – Горилла вы этакая!

– Мне очень жаль, – сказала Дэни Алану. – Не обращай внимания, он…

– Сумасшедший?

– Озабоченный ее безопасностью, – поправил его Шейн. – Потому что, кто-то преследует ее. Вы этот преследователь, Алан?

– Что? Конечно, нет. – Обогнув с опаской Шейна, что в другое время выглядело бы комичным, Алан вошел внутрь. Увидев запекшуюся в волосах Дэни кровь, белую повязку вокруг ее головы, он остановился, как вкопанный.

– Ничего себе!

– Небольшое происшествие на работе, – заверила его Дэни. – Всего пять швов.

– Пять швов?! – Алан побелел как полотно и зашарил рукой в поисках опоры, но ничего не нашел и закатил глаза.

– Сейчас упадет, – сказала Дэни.

Шейн выругался и, схватив Алана, потащил его к выходу.

– Эй, подожди.

– Давай, давай, пошевеливай, – сказал ему Шейн. К чести Алана, он все еще держался на ногах и пытался поймать взгляд Дэни.