— Не то слово! После тех событий, она решила выйти замуж за высокопоставленного волхва, но я удалила ее подальше от двора. Мне не хотелось, чтобы эта женщина воткнула нож в спину мужу или мне.

— Что?!? — воскликнула Поля в ужасе.

— У них в роду уже была одна цареубийца — Софья Перовская. Об этом я узнала намного позже, от СС. И я поняла, что с Дарьей Дашкевич не все так просто. СС провел расследование и оказалось, что это имя у нее совсем недавно. Она получила его за день до того, как предстать перед Миром и помахать бумагами о пророчестве.

— Какими бумагами? — удивилась травница. — Гамаюн Миру приснился!

— Приснился, да, — подтвердила она. — Но с советских времен песни Гамаюна записывали и хранили в архиве библиотек Вернадского.

— Что?

— Бюрократия и нас не обошла стороной.

— Значит можно зайти и посмотреть? — встрепенулась девушка.

— Я уже заходила. И Мир заходил.

— И что? — у Поли замерло сердце.

— Слова Ольги Скороходовой подтверждаются.

Полина обессилено откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

— Тогда я не понимаю смысла нашего разговора, — прошептала она убито. — Все так, как предсказано.

— Если бы страница не была вклеена, — ответила княгиня.

Полина резко открыла глаза, а женщина продолжила:

— Мир не смотрел на оборот, а я посмотрела. Кто-то подделал запись.

— Но тогда…

— Это ничего не значит, — оборвала вдова радостное предположение. — У нас нет оригинального пророчества, а значит, мы ничего не сможем доказать.

— Не может быть. Что же тогда делать? Опять к Древу Жизни?

— Зачем? — теперь удивилась княгиня.

— Гамаюн — ирийская птица, значит, живет на Древе Жизни.

— Он в Киеве. Вместе с Сирином и Алконостом. Знаешь, Гамаюн может и не вспомнить, что он предсказал Миру. А мой сын за всеми событиями совсем забыл вещий сон.

— Что же делать? — расстроилась Поля.

— Если нельзя еще раз предсказать моему сыну или восстановить документы… Пусть предскажет тебе.

Поля смутилась. Ей? Как это ей и тут догадка осенила ее:

— Поехали!

— Теперь я вижу в тебе тот огонь, что спас жизнь моему сыну, — похвалила женщина.

Ден охотно повез Полю и княгиню прямо к воротам киевского зоопарка.

— Они здесь?!? — в замешательстве спросила травница, разглядывая знакомую с детства гигантскую фигуру бизона у входа.

— А где же еще быть "экзотическим" птицам? — улыбнулась она. — Не волнуйся, тут специальная секция.

Они шли мимо детворы, с наслаждением уплетающей мороженое и сладкую вату. Столь знакомые картины субботы никак не вязались у Поли с главной вещей птицей Другого Киева.

— Вы уверены?

— Речь идет о моем сыне. Кстати, называй меня Анна.

Полина смутилась. В голосе княгини, обращенной к ней, не чувствовалась теплоты, хотя она говорила именно то, что травнице хотелось слышать. Зато все грани любви пылали в Анне Суздальской, когда она говорила о сыне. Женщину можно было понять. Она только что потеряла мужа, а теперь сын стал центром ее вселенной. Травница решила не за цикливаться на догадках. Главное сейчас — спасти Мира во второй раз. Но если раньше речь шла о жизни, то теперь о судьбе.

— Они тут еще с основания зоопарка. Тогда, перед первой войной нужно было перенести зоопарк с местности нынешнего Ботанического сада имени Фомина, а тут как раз располагался пустырь. Вот князья и решили переселить сюда часть ирийских птиц, которые на то время жили в Киеве.

— Но почему они не вернулись на Древо Жизни?

— Когда познакомишься, узнаешь, — улыбнулась Анна и они быстрым шагом направились в безлюдную часть парка. Невзрачное строение не привлекало абсолютно никого. Белый кирпич, обрисованный хулиганами и временем, не мог иметь ничего общего с неземными птицами, но оказалось, что это обманчивое впечатление. Зайдя через неприметную металлическую дверь, они очутились в рае. Откуда-то доносилась райская музыка, на золотом блюде лежали сочные плоды, а стены увешаны дорогими красочными коврами. Травница словно очутилась в восточном шатре.

Посреди комнаты расположились три отдельных вычурных жердочки, на которых сидели яркие птицы с женскими головами. Средняя вдруг воскликнула:

— А как вам это: "Будет город процветать…"

— Пока все не умрут, — мрачно заявила пепельная пернатая слева.

— Сирин, ты как всегда мрачна! Гамаюн, как красиво ты сказала!

— Может я и мрачная, — деловито ответила Сирин, поправив перо, — зато справедливая. А ты, Алконост, только и умеешь, что радоваться. Смех без причины — признак дурачины!

Алконост свела зрачки и высунула язык, от чего тут же стала похожа на пациентку психиатричиской больницы, а потом весело рассмеялась собственной шутке, в процессе чуть не упав с жерди.

— Молчать! — противно заорала Гамаюн, а потом милым голосочком тихо добавила: — Я творю…

— Нет что б людям правду говорить! — хмыкнула Сирин.

— Ты ничего не понимаешь! Это искусство! — одухотворенно продекларировала Гамаюн и гордо отвернулась, на что Сирин только нахохлилась.

— Так все пророчества — это ложь?!? — не выдержала Поля.

Если секунду назад пестрых созданий из Прави можно было назвать ирийскими птицами, то сейчас они больше походили на перепуганных куриц. Те же вытянутые шеи, всклоченные перья и глупые глаза.

— Здрасте, — первой очнулась Сирин и злорадно глянула на соседок, будто говоря: "Ну-ну. Я тоже с удовольствием послушаю".

— Я бы не рубила так сгоряча! Почему это все…

— Она просто решила, что ей как и Нострадамусу нужно записывать вести богов, — вступилась Алконост.

— Но вас же записывают писари, — напомнила княгиня и кивнула на храпящую в углу старушку.

Сирин хмыкнула, а Полина упала на колени:

— Птички, миленькие, помогите!

— Ты расценки на двери видела? — уточнила Гамаюн, но тут же получила затрещину от Сирина, неравнодушной к человеческому страданию.

— У девочки беда. Помоги ей!

— Говорить как все плохо — по твоей части, — напомнила Сирину Алконост.

— Помоги ей, я сказала! — разозлилась самая печальная из птиц.

— Ладно-ладно, что стряслось?

— Что вы нагадали наследнику? На ком он жениться, потому что свадьба через…

— Двадцать минут, — услужливо подсказала княгиня и поправила пастельный костюм.

— На ком? — задумалась Гамаюн. — На ком же я нагадала… Фая! — крикнула она храпящей женщине. — Фая!!!

Сирин услужливо бросила в писаря дольку апельсина.

— Что! Пожар?!?

— Да нет же! Посмотри по своим записям, что у нас там с будущей княгиней!

— У вас есть записи? — удивилась княгиня.

— Конечно! Прежде чем отослать что-то в архив, — ответила Писарь, — я все систематизирую и сохраняю в компьютере. Так пророчество для наследника… ага! Нашла! Девица светлокоса Даш… тут опечатка!

— Какая?!? — взволнованно воскликнула княгиня, начиная нервно мять свою сумку.

— Написано "Дашко". Наверное, имелось ввиду "Даша".

— Нет, все правильно! — обрадовалась княгиня. — Распечатайте!

— Я вспомнила! — воскликнула Гамаюн. — От богов пришло такое странное послание. Толи Даша, толи Полина. "Полина Дашко". Я еще подумала, что довольно странное имя…

— Нужно сказать Мирославу, — строго начала княгиня. — Нужно остановить весь этот фарс, если он жениться на дочери… то есть я хотела сказать, он должен исполнить настоящее пророчество. Гамаюн, Фая, вы едете с нами! Полина, чего стала? Бегом в машину!

— А мы? — обиделись Сирин и Алконост.

— И вы, — закатила глаза Анна. — Полина Дашко, очнись! Нужно ехать!

— Я не поеду, — вдруг ответила Поля.

— Как это так?!? Ты должна!

— Я не ваш сын и вы мне не указ, — тихо напомнила Поля.

— Но ты его судьба!!!

— Если это так, то мы будем вместе, а если нет… значит нет. Я приехала с вами не потому, что хочу замуж за Мира, а потому что люблю его. Свободомыслящего человека с сильным сердцем! Но если вся эта мишура в виде пророчества связывает его по ругам и ногам — нам не суждено быть вместе. Я заслуживаю большего, а не просто быть более приемлемой партией, чем девушка, чью мать вы ненавидите.