– Рыбьим жиром? – Стефи потерла лоб с отсутствующим взглядом. – Как печень трески? Лодка? – она посмотрела на письмо, потом на Кейт, еще не веря, а в ее сознании забрезжило нечто. – Ну, конечно, не Саймон? О, Кейт! Но я не понимаю! – ошарашенная, она села на пол, и Кейт последовала ее примеру.

– И я ничего не понимаю, Стефи, но, клянусь, я вошла сегодня в офис и увидела Саймона Дристолла, собственной персоной. Только имя его было Себастьян Данн, и он выглядел так, как будто родился лордом. Чисто выбрит...

– Чисто выбрит? – Стефания смотрела с еще большим недоверием.

– Более того, волосы подстрижены, зачесаны назад, а одет он в костюм прекрасного покроя, – Кейт следила за реакцией Стефи.

– Не могу представить себе твоего Саймона в костюме. О, Кейт, это слишком здорово, чтобы быть правдой!

– Но это именно так! Я чуть не умерла от шока. А он был таким спокойным, боюсь, что мне не удалось сохранить такое же спокойствие.

– Это не удивительно.

– Ну, конечно, я разозлилась, и это вполне объяснимо. Он подшутил надо мной, Стефи, а я рассказывала ему о себе, приняв за совершенно другого. То есть, он целовал меня, пользуясь чужим именем!

– Не могу понять, при чем здесь имя. Насколько я помню, ты описывала этот поцелуй как нечто восхитительное, – улыбнулась Стефания.

– Правда?

– Да, и я не могу понять, почему ты не приняла приглашение пообедать. Ведь я вижу, он тебе очень нравится!

– Вовсе нет! – страстно возразила Кейт.

– Конечно, нравится, и в этом нет ничего плохого.

– Нет, есть. Во-первых, я только начинаю приходить в себя от истории с Дэвидом. И что мне меньше всего сейчас нужно, так это другой мужчина! Особенно, если он очень привлекает меня. Да, я признаю, но это совершенно ничего не значит! Смешно даже обсуждать подобное!

– Почему смешно?

– Было бы сумасшествием с моей стороны обедать с мужчиной, о котором известно, что он лжец и бабник. Я не готова сейчас ни к каким новым отношениям, и, кроме того, через несколько месяцев я уезжаю. Поэтому не собираюсь играть с огнем, как бы это ни было заманчиво.

– Почему ты считаешь, что он бабник?

– Ну, со мной он вел себя, как бабник. Не правда ли?

– Конечно, – сказала Стефания, – какая же я глупая!

Джеймс Ламберт был владельцем маленького, но знаменитого винного подвальчика в Оксфорде, построенного на уровне старой экипажной дороги тринадцатого века, которая когда-то опоясывала весь город. Был он человеком выдающейся внешности, средних лет, с прекрасным чувством юмора и страстной любовью к делу своей жизни. Его считали выдающимся знатоком портвейнов, и посоветоваться с ним, перед тем как заложить бутылку портвейна на хранение, было весьма полезно. Во время учебы Кейт в Тринити-колледже именно он сумел привить ей любовь к тонким винам и их истории. Она провела много часов в его подвалах, дегустируя многочисленные вина, до тех пор, пока не научилась по вкусу определять их происхождение. Постепенно Ламберт обучил ее тонкостям купли-продажи вин, и, получив степень по литературе, Кейт оставила мысли о преподавательской деятельности и была готова войти в лондонскую винную торговлю.

– Скажу тебе, Кейт, что американцы гораздо проворнее, чем ты думаешь. Становится все труднее заполучить хороший портвейн в свои подвалы, – все вывозится в Америку. Если срочно не предпринять серьезных мер, через несколько лет у нас ничего не останется, и традиция сойдет на нет. Тут-то мы и окажемся со всеми нашими портвейновыми домами – кем? – британскими партнерами, а где будет наш портвейн? В Америке, – торжественно произнес Ламберт.

– Ты против, Джеймс?

– Нет, не пойми меня превратно. Очень приятно видеть, что наши кузины и кузены в конце концов учатся у нас терпеливо добиваться успехов, не то что французы, которые никогда не узнают толк в портвейнах, даже если для этого им ничего не придется делать. Даже итальянцы разбираются в портвейне, но только не французы, считающие себя такими знатоками вин, – Джеймс оседлал своего любимого конька, заговорив об индустрии вин, всегда контролируемой британцами.

– Бордо принадлежал британцам три столетия. Как ты думаешь, кто развил, винную индустрию? Французы? Глупости. До сегодняшнего дня мы диктуем рынок во всем мире. Теперь ты сама в этом убедилась.

– Да, Джеймс, – сказала Кейт, широко улыбаясь, зная, что они могут обсуждать это часами. – Ты знаешь, я хотела бы услышать твое мнение о ценах, которые были у Кристи на прошлой неделе. Это к вопросу о британцах, диктующих рынок.

– Да, конечно. Но у нас есть миссис Тэтчер, которую надо поблагодарить за беспорядки с валютным контролем и за введение нас в Общий рынок.

– Слушай, Джеймс, посмотри-ка на этот портвейн девятнадцатого века, который был на торгах, – она протянула каталог.

– Да, я слышал об этом... – Ламберт настроился на долгую беседу.

К шести часам Кейт решила вернуться к Элизабет. Она планировала приезжать в Оксфорд так часто, как только сможет, чтобы беседовать с Джеймсом, а останавливаться при этом у Элизабет. Медленно бредя по Брод-стрит, мимо круглых фронтонов театра, с римским дизайном и вырезанными головами, венчающими стену, она пересекла улицу и остановилась поглазеть на витрину ее самого любимого книжного магазина. Ее глаза расширились, когда отражение знакомого лица появилось в витрине. Она глубоко вздохнула, успокаивая себя, а затем повернулась.

– О, неужели это Себастьян Данн? Не верю своим глазам! Или сегодня Саймон Дрисголл? – с сарказмом спросила она.

– Кейт Соамс! Не может быть? – усмехнулся Себастьян. – Какое совпадение!

– Ни на минуту этому не поверю. Вы что, преследуете меня?

– О, небеса, нет, конечно! Неужели я не могу просто идти по улице Оксфорда и не быть заподозренным в слежке. Кто это вам внушил? – Его лицо было сама невинность. Сегодня он выглядел гораздо привычнее, на нем были брюки цвета хаки и пуловер, поверх которого была надета замшевая куртка.

– Ну, если гуляете по улицам, гуляйте где-нибудь в другом месте! – сердито проворчала Кейт.

– О, нет. Вам не удастся так легко от меня избавиться. Мне нужно кое-что сказать вам. И я скажу, хотите вы этого или нет, – настойчиво произнес Себастьян.

– Итак, мой отказ не принят? – Кейт приняла вызов.

– Это вы о том сообщении, которое оставили моему секретарю? «Поблагодарите мистера Данна за цветы и передайте, что жир не единственная вещь, касающаяся его, которая пахнет не совсем приятно». Кейт, бедная Марта была совершенно сбита с толку.

– Неужели вы никак не можете понять, что я не хочу иметь с вами ничего общего, не считая часов?

– Именно из-за часов я здесь. Есть новости.

– О, – Кейт смутилась.

– Послушайте, спрячьте на секунду ваши колючки и выпейте со мной бокал вина. – Он не стал дожидаться ответа и, взяв ее за руку, отвел в бар «Белая лошадь». Он нашел свободный столик, усадил ее и заказал два бокала белого вина.

– Как вы узнали, где меня найти? – спросила Кейт, так как молчание несколько затянулось. Кейт смутилась под его пристальным взглядом.

– Догадался.

– Стефания?

– Умная девочка, сразу поняла. Она очень мне помогла. Неужели вас не интересует, что мне удалось узнать?

– Интересует, – нехотя сказала Кейт. Себастьян полез в карман и вынул желтоватую, поблекшую фотографию с заломленными уголками.

– Я послал ваши часы в часовой департамент, и они нашли снимок между футлярами. Вы знаете, кто это?

Кейт чувствовала волнение, глядя на фотографию. Это был снимок молодой темноволосой женщины, сидящей на изгороди в цветастом платье. Она смеялась. На обороте было написано: «Сен-Мутон, 1943». Могла это быть ее бабушка? Дата была подходящей и название города французское. Она посмотрела на Себастьяна и соврала:

– Представления не имею. Что вы еще обнаружили?

– Надпись на крышке механизма: «Госселин, Париж», как я и думал. Но это не так много дает, кроме того, что вещь, очевидно, находилась во Франции до 1943 года, а затем оказалась в Англии во время войны. Мне надо проследить, нет ли каких-либо записей о часах на европейских аукционах того времени. Как я уже сказал, это займет какое-то время.