Котлета опустился на четвереньки и, перегнувшись через край крыши, посмотрел на происшедшее. Хоган лежал не шевелясь, его тело было неуклюже распластано. У Котлеты отчаянно заболела шея, потом боль проникла в мозг. Ему показалось, будто из носа и ушей у него хлынула кровь. Перед глазами возник туман – скорее даже не туман, а плотная черная бархатная завеса. Он отполз от края, испугавшись того, что свалится с крыши и сам.

Он спустился по лестнице. Его вновь разбирал чудовищный голод.

За шесть часов он доехал до Джонсон-сити, и еще полчаса заняла поездка в аэропорт.

Всю дорогу Свистун продремал и проснулся, лишь когда они подрулили к самому залу вылета.

– Может, вам в мотель? – спросил Хок, увидев, что Свистун сидит не шевелясь и только озирается, как обычно поступают люди, когда им случается проснуться в неожиданном для себя месте.

– А где мы?

– В аэропорту. Но, может, вам лучше в мотель?

– Я что-то совершенно обалдел.

– Ну, я у вас спрашивал об этом два раза. Сначала на заправке и во второй раз – когда я остановился попить кофе.

– Но я ничего не слышал.

– Да, я понял. Ладно, проехали. Так что же, в мотель?

– А сколько времени займет перелет в Атланту?

– Дайте прикинуть. Три часа, может, и все четыре. Расписание все время меняется.

Хок развернулся на подъездной дорожке и подъехал к самому залу вылета.

– Пойдите помойтесь. А я вас подожду.

Свистун вышел из машины, немного поразмыслил, а затем побарабанил по стеклу со стороны пассажирского сиденья.

Хок, перегнувшись, открыл окошко.

– А с чего ты взял, что я не смоюсь, так и не расплатившись с тобой?

– У меня ваш багаж.

– Этот чемодан со всем своим содержимым стоит сущие гроши. Пройду сквозь заднюю дверь, возьму другое такси, да и поеду куда угодно.

– Видите там полицейского? – спросил Хок.

Повернувшись в указанном направлении, Свистун обнаружил, что дежурный полицейский смотрит в их сторону. Хок помахал ему рукой, и тот отсалютовал в ответ.

– Я уже предупредил Кулиджа, чтобы он присмотрел за вами.

Свистун ухмыльнулся.

– Шутишь?

Хок ухмыльнулся в ответ.

– Все равно не узнаете, пока не соберетесь от меня смыться.

Свистун покачал головой, обрадовавшись тому, что Хок такой башковитый парень, и отправился по малой нужде.

Вернувшись к машине, он сказал:

– В мотель заезжать не будем. Поспать мне там все равно не удастся. Ну, что там у тебя за дурные новости?

Хок передал ему клочок бумаги, на котором заранее вывел общую сумму. – Это по-честному?

Свистун порылся в бумажнике.

– По-честному. Но у меня нет таких денег. Чек примешь?

– На часть суммы. Но не на всю. Свистун отдал ему всю свою наличность.

– Только одолжи мне, пожалуйста, двадцатку, чтобы я смог доехать на автобусе из голливудского аэропорта в Голливуд.

Хок отдал ему двадцатку. Свистун выписал ему чек на двадцать долларов.

– Надеюсь, он не подписан именем Гэри Купера, – сказал таксист.

Свистун отдал чек, и Хок пристально вчитался в него.

– Это ваше настоящее имя?

– Настоящее.

Свистун забрал вещи с заднего сиденья, затем через открытое окошко попрощался с Хоком за руку.

– Хорошо с тобой работалось, Хок. Может быть, я сюда еще приеду. И тогда мы с тобой поохотимся или порыбачим.

– А вы когда-нибудь охотились? Или рыбачили?

– Нет. По-моему, нет.

– Тогда не давайте обещаний, которых вы не сдержите, и не тешьте себя мечтами, которые все равно останутся тщетными.

Свистун ухмыльнулся, покачал головой, пошел прочь, помахал рукою, не оборачиваясь, и подумал о том, что доморощенных философов вроде Боско можно встретить практически повсюду.

В здании аэропорта он поставил чемодан на пол, а сам уселся в пластиковое кресло. Попытался закрыть глаза, но, как выяснилось, он уже выспался. Взял местную газету и принялся читать о строительных работах и о расценках на сельскохозяйственную продукцию.

В аэропорту было совсем мало народу. Однако по мере того, как утро вступало в свои права, люди все прибывали и прибывали.

В зал вошли мужчина и женщина с пятью детьми. На мужчине был комбинезон, куртку он держал переброшенной через руку. Женщина, худощавая и стройная, пожалуй, лет на десять моложе его; кожа у нее на щеках и на руках казалась тугой и гладкой, как яблоко. Неплохая фигура, если допустить, что этих детишек произвела на свет именно она. Но она уже чуть сутулилась и мышцы живота были слабыми, а это означало, что пройдет еще совсем немного времени – и она непременно превратится в старую клячу.

Мальчик и девочка были постарше остальных детей – на вид им было лет по двенадцать-тринадцать, тогда как трое других – сплошь девочки – казались погодками четырех, пяти и шести лет. Шестилетний перерыв между старшей двойкой и младшей тройкой.

Они сели в ряд кресел прямо напротив Свистуна. Первые несколько мгновений все пятеро детей сидели тихо, как мыши, под охраной отца с одной стороны и матери с другой. Родители казались овчарками, стерегущими стадо. Дети мрачно и без особого интереса глазели на Свистуна.

Теперь Свистун видел, что женщина является матерью всех пятерых. У всех был ее несколько заостренный носик, ее бледно-голубые глаза. Двое старших были темноволосы, а младшая троица белокура. Теперь, когда все семейство уселось прямо перед Свистуном, ему стало ясно, что старшие дети от первого брака, а младшие – от нынешнего.

Дополнительным подтверждением этому могло послужить и то, в каком порядке они все расселись. Младшие – жались к папочке. Одна из малышек отчаянно теребила его за рукав. Другая – самая маленькая – какое-то время спустя забралась к нему на колени и принялась нашептывать ему что-то на ухо. Он был воплощенные любовь и терпение.

Двое старших уселись рядом с матерью. Девочка скромно огладила юбку на коленях. Мальчик сидел нахохлившись, как и положено тинейджеру.

Отец в конце концов уступил просьбам младшенькой и полез в карман. Достал два доллара и вручил их старшей девочке.

– Купи детям коки, Филлис, и себе тоже, если хочешь.

– Она по пятьдесят центов бутылка.

– У Билли собственные карманные деньги. Мать явно расстроилась и даже что-то такое пробормотала, но Билли не произнес ни слова. Лишь смерил отчима презрительным взглядом.

Филлис взяла на руки самую младшую, наклонилась к другой и забормотала:

– Ширли, пойдешь рядом со мной, поняла? Я не собираюсь гоняться за тобой по всему залу.

Она явно решила поиграть в дочки-матери.

Мать меж тем полезла в кошелек, и ее муж напрягся. Мальчик затаил дыхание. Какое-то время казалось, будто она даст сыну деньги на коку, в которых отказал ему отчим. Какое-то время казалось, будто она раз и навсегда порвет с мужчиной, который женился на ней, невзирая на то, что у нее уже было двое детей, да так и не сумел наладить нормальные взаимоотношения с пасынком.

Но она, передумав, убрала кошелек. Мальчик горько усмехнулся, встал и отправился к стеклянной стене, из-за которой ему стали видны самолеты на взлетно-посадочной полосе. Женщина тоже поднялась с места и отправилась в туалет.

Мужчина встретился взглядом со Свистуном и решил не отводить глаз. Свистуну было ясно, что вся эта ситуация смущает и огорчает многодетного отца. Но как прикажешь воспитывать мальчика, который не доводится тебе родным сыном?

– Сын моей жены от первого брака, – сказал мужчина, словно Свистун обратился к нему с вопросом. – Осиротел, когда еще был совсем маленьким. Нелегко ему пришлось.

Нелегко пришлось и мне, пока я не примирился с его существованием.

Этого мужчина не сказал, но было ясно, что он имеет в виду именно это.

Свистун подумал о мальчике, которого он пытался разыскать. Интересно, как все сложится, если они с Фэй возобновят отношения и начнут все сначала, а с ними при этом окажется мальчик и его надо будет растить и воспитывать, хотя он и не будет Свистуну родным сыном.