Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Рядом с ней был Твелвтрис. Вид у него был тоже всеведущий, однако он не усмехался.

– Время посмотреть подарки, детка, – сказал он.

Все сгруппировались на веранде, сюда же вышло и множество любопытных. Дженни принялась вскрывать одну коробку за другой. Подарки, в том числе и от практически незнакомых людей, оказались роскошными.

Нелли подарила падчерице серебряную коробочку для противозачаточных таблеток. Шутка, однако же не смешная. Нелли и Дженни улыбнулись друг другу самым сердечным образом: мол, мы-то понимаем всю прелесть и весь комизм ситуации.

Если бы взгляды могли убивать, подумал Свистун. Если бы взгляды могли убивать.

Глава пятнадцатая

Меньше чем через час Спиннерен ушел с торжества. Распорядился, чтобы его так и не припаркованный «роллс-ройс» перегнали к подножию холма.

Риальто помахал водителю – им оказался парень, пропустивший его сюда за пятерку.

– Мне надоело, – сказал Риальто. – Не подбросишь ли меня вниз?

Парень замешкался, возможно, в ожидании еще одной пятерки, но, так и не получив оной, открыл автоматическую дверцу возле пассажирского сиденья.

Посмотрев в заднее окошко, Риальто мельком увидел Спиннерена, стоящего на крыльце и напоминающего Белого Рыцаря.

– Что-то я не заметил, чтобы вы фотографировали, – заметил водитель.

– А какие тут могут получиться снимки? Люди за рулем – и не более того. Кому такое продашь?

– Но тогда зачем вы сюда вообще приехали? Водитель, должно быть, по молодости полагал, будто вся земля здесь усыпана зелеными бумажками – только наклоняйся и подбирай.

– Да, знаешь, каждый раз надеешься, что тебе повезет. Надеешься, какая-нибудь шишка вдруг съездит подруге по физиономии. Надеешься, кто-нибудь напьется и станет приставать к фотографам.

– Например, к вам? Риальто рассмеялся.

– Нет уж, мало других, что ли! И все норовят снять знаменитостей, которых и без того снимали уже два миллиона раз. Иногда думаешь, не послать ли все это к черту. Надоело же – каждый день одно и то же.

Парень полез двумя пальцами в карман, словно вдруг вознамерившись вернуть Риальто полученную ранее пятерку, но в последний миг передумал. Когда Риальто вылезал из машины, парень решился на признание:

– Собираюсь податься в шоу-бизнес.

– Да благословит тебя Господь, – ответил Риальто. – А как начнешь снимать первый телесериал и понадобится оператор – только свистни.

Он влез в «кадиллак» и поехал назад по подъездной дорожке. А когда мимо него промчался «БМВ», развернулся и сел ему на хвост.

В десять вечера преследовать «БМВ» оказалось не так-то просто. Движение было оживленным, но Спиннерен справлялся, используя шансы, на которые сам Риальто шел только с явной неохотой. Ремонт машины может в наши дни разорить кого угодно. Хотя, с другой стороны, нельзя же упускать из виду Спиннерена. А тот отправился вовсе не домой. Нет, он поехал в город, в самый центр, к Голливуду. Риальто погнался за ним по Голливудскому бульвару до стоянки за книжным магазином у Четырех Углов. Припарковался за несколько машин от Спиннерена и минуту-другую спустя вошел следом за ним в книжную лавку.

Риальто неплохо знал это заведение. Сюда набивались проститутки и прочая уличная шваль, когда на улице лил дождь. Здешним служащим не хотелось скандалов, поэтому они всех пускали, не разрешая разве что пачкать книги и садиться на полки.

Если висишь на хвосте у кого-то, книжный магазин и хорош, и плох одновременно. Хорошо то, что здесь всегда толпится много народу и ты не привлекаешь к себе ничьего внимания. В ювелирной лавке, допустим, ты бы торчал один, как перст, а в обувной к тебе мог бы пристать с ненужными расспросами продавец. Плохо было то, что конкретно этот книжный магазин располагался на трех уровнях и обладал четырьмя выходами. Если преследуемый догадывался, что за ним идет слежка, то именно здесь он мог без особого труда оторваться от преследователя.

Но Спиннерен, судя по всему, ни о чем не догадывался. По крайней мере, он никуда не смылся, а напротив, вступил в беседу с одним из продавцов. Этого продавца – его звали Ян Савода – Риальто знал.

Знал еще с тех времен, когда Савода ходил в мужской одежде, когда не купил еще черного парика и накладных грудей. Когда Савода валандался со Стивом Чикаго, самым уродливым из гомо-сутенеров, которые когда-либо красили губы яркой помадой.

Так кем же он теперь стал? Судя по внешним признакам, Савода перестал строить из себя мужчину-педика и превратился в более или менее приличную потаскушку женского пола, выгравшись в эту роль по жизни, а не только на вечерушках с любовниками. Судя по внешним признакам, он стал трансвеститом.

Давным-давно, прежде чем Твелвтрис стал такой шишкой, они с Риальто любили здесь околачиваться. Твелвтрис, наширявшись, увидел Саводу и объявил Риальто, что ему приспичило провести с тем ночь. Риальто пробовал отговорить его, утверждая, что, когда приспичило, это всегда может обернуться неприятностями, но Твелвтрис стоял на своем:

– Какого хера? Попытка не пытка.

Так Риальто и познакомился с Яном Саводой.

Тот меж тем вынул из-под стойки сумку и прошел куда-то в глубь помещения. Спиннерен пошел следом. Когда они проходили мимо Риальто, тот сделал вид, будто углубился в чтение.

– Черт побери, но когда же, по их словам, у них будет готово? – услышал он слова Спиннерена.

– Они говорят: через неделю, но ты же знаешь механиков.

Голос Саводы звучал теперь высоко и напоминал флейту.

Когда эта парочка покинула магазин, ее проводили взглядом практически все присутствующие. И практически каждый позавидовал либо одному, либо другому.

Было времечко, когда Свистун, полный сил и надежд, присущих молодости, торчал бы здесь до Двух, если не до трех часов ночи, таращась во все слипающиеся от усталости глаза, лишь бы не упустить из виду малейшей детали: мимолетной вспышки интереса в глазах у какой-нибудь не слишком знаменитой потаскушки, промелькнувшего в разрезе юбки бедра, на котором аршинными буквами было бы написано приглашение, и тому подобное.

Было времечко, когда Нелли тоже старалась бы задержаться подольше, опасаясь того, что причитающийся ей шанс обозначится ровно через минуту после ее ухода, и не спешила бы домой – на узкую кровать, к плитке шоколада, чтобы зажевать привкус горечи и разочарования.

Становясь старше, становишься и мудрее. И отправляешься домой пораньше, чтобы выспаться.

Уход отсюда оказался более быстрой и искренней церемонией, чем приход. На выходе никто не тряс тебе руку на прощание. Парень с прыщавой шеей, торчащей из ворота красной ливреи, нажал кнопку дверного механизма, получил честно заработанную пятерку и бросился на поиски потрепанного «шевроле».

– Вы дали ему пятерку? – удивилась Нелли.

– А что? Мне и самому доводилось зарабатывать себе на хлеб этим. Кроме того, если бы я дал ему доллар, он, не исключено, и вовсе бы не нашел мою машину. В таком возрасте любая бедность, кроме собственной, кажется отвратительной.

На обратном пути к Мэри Бет они первое время ехали в уютном молчании. У Свистуна настроение было идиллически домашним, словно они с Нелли были мужем и женой, – он, допустим, страховым агентом, а она домохозяйкой, работающей на полставки в соседнем магазине. И вот они поужинали у друзей или у родственников и едут домой.

– Хорошенькая пчелка, верно?

Нелли смотрела не на Свистуна, а строго на дорогу.

– О чем это вы?

– Хорошенькая пчелка. Медовая пчелка. И глазки. И губки.

– Вы про Дженни?

Нелли резко повернулась к нему.

– Да уж, конечно, не про стареющую актрису с рыжими волосами, которую вы прижали в уголке, к аспидистре.

– А это еще что за штука – аспидистра? Надо бы посмотреть в словаре.

– Высокое домашнее растение.

– У меня есть высокое домашнее растение. Оно называется фикус.

– Не перестаю удивляться, глядя на вас, Уистлер.

– Расскажите мне о Дженни.

27
{"b":"13904","o":1}