Иногда за бокалом коньяка и сигарой они хвастливо показывали друг другу свои коллекции. Неторопливо перебирали фотографии, иногда с застенчиво-хамоватым смешком делились особо впечатляющими интимными подробностями («Представь, у этого ангелочка из мыльного рекламного ролика пирсинг в клиторе! Ей же всего семнадцать!»). Уважительно причмокивали, наткнувшись на редкий экземпляр. (У Ромы был однодневный роман с насквозь силиконовой бразильской дивой, чье смуглое лицо улыбалось с каждой третьей рекламной странички, а Саше один раз удалось уговорить на спонтанное соитие самую знаменитую «бельевую» модель России.) Глумливо усмехались, обнаружив повторяющиеся экземпляры. И естественно, много разговаривали. О кастингах, которые стоило бы посетить. О модных показах, обещающих свежие лица. О конкурсах, на которых можно было свести знакомство с совсем молоденькими модельками, еще не обремененными грузом сознания собственной значимости.
А однажды Романа угораздило завести опасный разговор.
– Знаешь, Сашок, а моя коллекция-то больше! – самодовольно ухмыльнувшись, выдал он.
Саша даже коньяком поперхнулся от возмущения, пролив несколько мускатных капель на новый розовый галстук. Да, фотографий у Ромы больше, но и вкус у него менее привередливый! Иногда среди классически выверенных лиц в его трофейных снимках встречаются тощие крокодилы, названные моделями только по недоразумению. А Саша никогда не опускается до девушек второго сорта, в его постели и альбоме – только длинноногая элита России.
Все это он в сбивчивой манере и доложил самодовольному приятелю.
– Не прав ты, Сашок, – протянул в ответ тот, – может быть, по твоему мнению, они и крокодилы, но против истины-то не попрешь! – Он выложил на стол фотографию анорексичной блондинки с лошадиными зубами. – Вот эта девушка, например, сейчас работает в Париже, и весьма успешно. А эта, – он кивнул на снимок пухлощекого недоразумения природы, – была на обложке британского «Гламура».
– Ну не знаю, – нервно передернул плечами Саша, – все равно к красоте моих девушек никто не сможет придраться. У тебя – миллион рабочих лошадок, а у меня – сотенная элитарная конюшня.
– Ну уж нет, – запротестовал Роман, – и твои, и мои девушки – востребованные модели. О вкусах не спорят. А уж количественно у меня их было намного больше, это факт.
Какое-то время молчали. Повод был слишком глупым, чтобы поссориться всерьез, однако идиллия спокойного вечера была нарушена.
– А что мы спорим голословно? – через силу улыбнулся Саша. – Может быть, нам пора потягаться – кто сильнее?
– В каком смысле? – насторожился Роман.
– Ты знаешь, что через неделю в Гостином Дворе будет ювелирная выставка?
– Допустим, и что?
– А известно ли тебе, что на ее открытие приезжает сама де ла Вега?
– Это не газетная утка? – с сомнением протянул Роман. – Что ей здесь делать?
– Да мало ли что… Может быть, по родине соскучилась. А может быть, заплатили ей. Суть не в этом. Предлагаю открыть на нее сезон охоты.
– Шутишь? – заблестел глазами Роман. – Во-первых, де ла Вега – не какая-то безвестная трещотка из агентства Славы Зайцева. У нее денег куры не клюют, и такие, как мы, для нее – мелкая сошка. Во-вторых, она замужем!
– А я слышал, что мадам не прочь развлечься на стороне, – прищурился Саша, – короче, ты как хочешь, а я от своего не отступлюсь. На открытии выставки собираюсь с ней познакомиться, а потом… – Он умолк на полуслове и красноречиво подмигнул остолбеневшему Роману.
В прошлом она носила непритязательную фамилию Иванова, ныне гордо именовалась миссис де ла Вега (многие подозревали, что аристократичная приставка «де ла» была куплена ее не считающим деньги мужем вместе с впечатляющей родословной). Наташа уехала из России двенадцать лет назад. Уезжала начинающей манекенщицей с голодными глазами и пустым кошельком, но через пару лет неведомо каким образом прорвалась на вершину олимпа. Триумфальная карьера топ-модели, обложки всех более-менее известных журналов, жирные контракты с крупнейшими косметическими компаниями, звездный брак с миллионером Луисом де ла Вега. Она ушла на покой королевой и вела необременительную светскую жизнь пресыщенной дивы.
Наташа де ла Вега сразу выделялась даже на фоне толпы избранных, пришедших украсить собою знаменитую ювелирную выставку. Было в ней что-то, некий лоск, шик – посмотришь на нее, и сразу понятно, что перед тобой представительница класса VIP. Хотя держалась она подчеркнуто скромно – видимо, считала, что сдержанное поведение – отличительный знак всех гордых носителей звучных аристократических фамилий. Простое черное платье Miu Miu, тонкая цепочка с крупным, как слеза дракона, брильянтом на подвеске, блестящие каштановые волосы стянуты в пышный хвост, на свежем лице почти ни грамма косметики.
– Хороша, – шепнул Саша Роману, и тот согласно кивнул головой, – ну что, вперед?
– Придержи лошадей, она только кажется одинокой, – криво усмехнулся тот в ответ, – с нею трое охранников, я видел.
– Как хочешь, – легкомысленно пожал плечами Саша, – а я пойду. В конце концов, я не убивать ее собираюсь, охранники мне не помеха.
Покачав головой, Роман сокрушенно наблюдал за тем, как его приятель и соперник пробирается сквозь толпу к заветной цели.
– Добрый вечер, – обезоруживающе улыбнулся Саша, – не ожидал вас здесь увидеть.
– Мы знакомы? – холодно поинтересовалась Наташа, удостоив его скользящим невнимательным взглядом.
Краем глаза Саша заметил, как одушевленная гора мускулов, с независимым видом стоявшая чуть поодаль и старательно притворяющаяся гостем торжества, напряглась и подобралась, как хищник перед атакой. Стоит красавице пальчиком махнуть, как охранник превратит его нос в рыхловатый блин.
– Так, встречались пару раз в Нью-Йорке, – небрежно бросил он, зная, что у большинства активных тусовщиков дурная память на лица, – как вам здесь?
– Нормально, – пожала плечами Наташа, – но я устала после перелета. Дождусь аукциона и поеду в номер.
– Где остановились, в «Национале»?
– В «Хайате».
Саша сглотнул – красноречием красотка явно не отличалась, а список светских тем катастрофически подходил к концу.
– Может быть, принести вам шампанского? Меня шампанское бодрит…
– А меня – полнит, – без улыбки сказала она, – я пью только воду «Fiji».
И тогда он решился сыграть ва-банк (все равно ничего другого не приходило в голову).
– А может быть… подарить вам брильянт?
Он ожидал как минимум презрительного ответного смешка, а как максимум – звонкой пощечины, которая оставила бы красный след и на его свежевыбритой щеке, и на его не запятнанной прилюдными скандалами репутации.
Но Наташа неожиданно рассмеялась и впервые взглянула на него с интересом.
– Я отвыкла от русского юмора. Американцы шутят по-другому… Простите, забыла, как вас зовут?
– Саша, – он пожал ее маленькую прохладную ладошку, – и я не думал шутить. Мы находимся на ювелирной выставке, вы первая красавица этого города, а красавицам принято дарить брильянты, это закон жизни.
– Что ж… Если вы настаиваете, – промурлыкала она, однако в ее взгляде не чувствовалось заветного обещания. Шикарная Наташа де ла Вега была не из тех женщин, которые смело раздают эротические авансы за мимоходом обещанный ценный подарок.
– Позвольте, я сам сделаю выбор, – Саша взял ее под руку и подвел к ближайшему стенду с украшениями, краем глаза удовлетворенно отметив, как посерело лицо наблюдающего за ними Романа.
От Наташи пахло какими-то незнакомыми духами – что-то восточное, с главенствующей ноткой пряного сандала. Склонившись над витриной, она с видимым равнодушием рассматривала кольца и подвески. Саша отметил, что в ушах у нее камни потрясающей величины – кому-то обошелся в целое состояние эффектный дар. У Саши не было денег на что-то выдающееся. Ничего страшного, он подарит ей благородную в своем минимализме подвеску с крошечным камешком, похожим на слезинку лилипута.
