— Ерунда. Это называется с больной головы на здоровую. Такие дела без подготовки не делаются. В общем, слезы все равно лить поздно.

— Я и не лью. Я думаю. Отвлечь бы их как-нибудь. Хоть на несколько минут задержать, пока не приедет полиция.

— Знаешь что, парень, держись-ка от них подальше. Тут тебе не игрушки.

— Знаю. — Перед глазами Тома возникла фигура охранника в галерее первого этажа — будто бросили на пол скомканное пальто. Жив ли он? Том решительно отогнал от себя эту картину и на цыпочках завернул за угол, к передней части галереи. Лившийся через окна свет позволял видеть экспонаты около входа в галерею, остальное поглощала темнота.

Это не игрушки, так сказал охранник. А может, как раз игрушки? Вот же они: граммофоны, пианола, шарманки — музыкальные ящики из лавки древностей. У Тома забрезжила одна идея, и он на цыпочках вернулся к охраннику.

— Педели две назад наш класс приходил сюда с экскурсией, и все эти штуковины играли. А сейчас их можно завести?

— Можно. Но…

— Доверьтесь мне. Пожалуйста. Как они включаются?

— Все питаются от батареек — иначе не обойтись без трансформатора, а это большая канитель. А так поворачиваешь ключ — и поехали.

— Где ключ?

— У меня, на связке. В левом кармане брюк. — Застывшее, одеревеневшее тело с трудом подчинялось охраннику, но наконец Тому удалось вытащить из его кармана связку с ключами. — Нужен большой, квадратный, он и на ключ-то не похож. Прорези сзади. Поищешь там — найдешь. Запихиваешь в прорезь ключ и — снизу вверх. Вот и все. Ты понимаешь, на что решаешься? Будь осторожен. Не дай бог, они тебя увидят.

Том кивнул. Потом встревоженно склонился к охраннику.

— А вы? С вами ничего не будет?

— Со мной-то ничего. Если заявятся, прикинусь мертвым. Не беспокойся. По-моему, это безумие, но… желаю удачи!

Найдя нужный ключ, Том бесшумно — все-таки босиком! — заскользил по галерее. Пожалуй, шарманки лучше оставить в покое. Включить их все он не успеет, да и звук у них больно нежный — желаемого эффекта не получится. Вместо этого он включил пианолу и какой-то забавный экспонат под названием «живой оркестр». Он состоял из скрипок, барабанов, тарелок и тамбурина.

Едва из музыкальных машин донесся стрекот — заработали! — Том пулей вылетел из галереи и спрятался за огромным филодендроном в салоне второго этажа. Посмотрим, как поведут себя грабители. Если они все-таки его заметят, перед ним две лестницы, обе ведут к спасению. Короче, за этим филодендроном он как за каменной стеной.

Первое тонюсенькое теньканье пианолы, пожалуй, не разбудило бы и канарейку, но когда грянул «живой оркестр», шум поднялся невообразимый. Стучали барабаны, звенели тарелки, тамбурин трясся, как эпилептик, а скрипки выли, как плакальщицы на похоронах. Пианола же играла совершенно другую мелодию и вносила в какофонию свою лепту.

— Какого черта?

Три массивных тени вынеслись из зала для особых экспонатов, во все стороны размахивая сильными фонарями. Том забился в угол между цветочной кадкой и стеной, и сердце его бухало почище барабана.

— Дьявольщина, наверное, охранник освободился, — пробормотал один из них и исчез в галерее. Через несколько секунд он вернулся. — Нет, он в отключке.

Чарли, похоже, ты перестарался. Работаешь без изящества. Надеюсь, ты его не укокошил — для твоего же блага.

— Что я, бить но умею, что ли? — возмутился Чарли.

— Хочется верить, что умеешь. — Третий голос звучал негромко, это был голос образованного человека. — Джордж, иди проверь трех других охранников.

— Хорошо, босс, — сдавленно произнес первый голос.

Человек сбежал по ступеням, держа перед собой большой фонарь — Том представил себе автомобиль с включенными фарами.

Двое других остались в дверях зала для особых экспонатов, а из главной галереи продолжал доноситься невразумительный шум. Тому вдруг стало не по себе — показалось, главный грабитель, босс, знает: Том где-то рядом, и лишь ждет, когда он допустит оплошность, выдаст себя. У него возникло неодолимое желание — вскочить на ноги и бежать. Бежать без оглядки, а куда — не важно.

Усилием воли он подавил этот порыв, заставил себя успокоиться и попытался вспомнить уроки прадедушки. «Действуй, как мелкая зверушка, — поучал он. — Повернись к врагу лицом. Пригнись пониже и расслабь мускулы».

Казалось, он сидит здесь, скрючившись, уже несколько часов. Наконец из вестибюля снизу послышались гулкие шаги. Чарли и босс, стоявшие в тени дверного проема, вышли вперед.

— Джордж? — Звук голоса гулко разнесся в колодце лестницы.

— Все нормально, босс. Двое, которых я запер в чулане, там и сидят. Честят все на свете.

— Выбраться оттуда они не могли?

— Исключено.

— А четвертый охранник?

— Лежит в отключке на полу в галерее, где Чарли его и уложил.

Том увидел, как узкая тень еще больше вытянулась — босс поднял руку, посмотрел на часы.

— Ладно, давайте быстрее. Времени в обрез. Тут никого нет. Долго еще, Джордж?

— Замки-то с секретом, — с досадой отозвался Джордж. — Ну, еще пяток минут.

— Так пошевеливайся!

— А может, лучше смотать удочки, пока не поздно, а? — Чарли, похоже, ударился в панику.

— Успокойся ты! — В голосе худого зазвучал металл. — Этот последний шкафчик, над которым потеет Джордж… Я знаю коллекционера, который мне за одни маски миллион отвалит.

— Миллион… — протянул Чарли.

Худой шлепнул его по спине, и они вместе вернулись в маленькую комнату. Выждав полминуты, Том метнулся через открытое пространство и выключил музыку.

Тишина ворвалась бешеным вихрем, как прежде — шум. Все трое во главе с Чарли снова выскочили наружу.

— Босс, нутром чую, здесь кто-то есть.

— Охранников Джордж проверил. Никого тут нет… это часовой механизм или что-то в этом роде.

— Но…

— Заткнись и марш паковать фигурки. Дуг пригонит машину ровно через минуту.

Том подождал, пока они снова возьмутся за работу. Их громадные, горбатые тени метались по потолку и стенам — бандиты суетливо завертывали золото и запихивали его в большие саквояжи. Подождал — и включил большой патефон-автомат. Звук вышел еще пронзительней, чем от двух первых инструментов вместе. Трос ворюг снова пулей вылетели из комнаты в большую галерею.

— Все-таки это охранник.

— Да он прикован наручниками к радиатору. Кто он, по-твоему, — Гудини[7]? — Голос Джорджа взлетел до фальцета, и худой спокойно вмешался в перепалку:

— Сейчас проверим.

Все трое с шумным топотом двинулись в дальний конец галереи, огромные тени от их фонарей бежали врассыпную по потолку и стенам. Бесшумно ступая босыми ногами, Том подкрался ко входу в галерею и стал вслушиваться. Видно их не было, но сердитые голоса перекрывали даже грохочущую музыку патефона-автомата.

— А что это обмотано вокруг кистей? Носки! Чарли, что за шутки?

— Это не я, честно говорю.

— Кто же тогда, черт возьми?

— Может, охранник?

— Ну да, конечно! Теперь он еще и человек-змея. Кстати, сам он не только в носках, но и в туфлях.

— В общем, я тут ни при чем.

Последовала пауза. Том затаил дыхание, приготовился бежать.

— Чарли, я велел заклеить ему рот пластырем.

— Я и заклеил, босс. Клянусь.

— Он не врет, — прогудел низкий голос Джорджа. — Вот он, пластырь, на полу.

Снова пауза. Сердце Тома глухо тукало под ребрами.

— Значит, босс, кто-то здесь все-таки есть.

— Привидения! — почти взвизгнул Чарли. — У меня от этого музея мурашки по коже. Давайте скорее мотать отсюда.

— Заткнись, Чарли. Привидения не носят носки… белые адидасовские носки с голубыми полосками.

— Такие носят бегуны, — вставил Джордж.

— И дети.

Голос стлался мягким бархатом, но от него веяло таким холодом, что Том, не выдержав, метнулся к лестнице. Проскочив три ступеньки, он услышал эхо шагов в мраморном вестибюле и увидел сияние фонаря.