Хаген кивнул.

— Он знает, что его королевство легко защитить: море мешает нападению с запада, востока и севера. Если ему удастся укрепить южные границы хорошо вооруженными солдатами, Дания превратится в неприступную крепость.

— А готовый к восстанию Ксантен почти не обороняется, — пробормотал Зигфрид. — Как мы и предполагали.

— Нужно действовать быстро, — вставил Хаген. — Пока основные войска перемещаются, они могут держать связь только с помощью гонцов.

Гунтер указал на голубую линию, извивающуюся по направлению к северу.

— И все же не следует слишком спешить, — возразил король. — Если мы будем идти по этому берегу Рейна, то не нужно быть датским стратегом, чтобы понять наши планы. Но если мы пойдем по правому берегу Рейна, как будто хотим напасть на восточные королевства, Хъялмар будет сбит с толку. Осведомлены ли короли тех земель, по которым мы пройдем? Готовы ли они помогать нам?

Хаген кивнул и посмотрел на Зигфрида. На лице советника читалось сомнение.

— Вы уверены, что нужно искать битвы перед городской стеной Ксантена, где когда-то пало войско вашего отца?

— Я хотел бы битвы, если бы желал разделить его судьбу, — ответил Зигфрид. — На самом деле мне нужно, чтобы два войска сошлись лицом к лицу в этом легендарном месте. Тогда мы сможем избежать кровопролития, за исключением разве что головы Хъялмара, которую я не премину отрубить.

— Что ж, решено, — сказал Гунтер. — Рано утром, на рассвете, солдаты Бургундии в полном боевом снаряжении выступят в поход. — Он повернулся к Зигфриду: — Я надеюсь, что ты знаешь, какой опасности я подвергаю королевство, чтобы сдержать свое слово.

Улыбнувшись, Зигфрид положил руку ему на плечо.

— Мой король, когда наши лошади снова вернутся в конюшню, у Бургундии будет золото, слава и сильный друг, готовый всегда прийти ей на помощь.

Гунтер улыбнулся не менее дружелюбно, но менее убежденно.

— А затем наши королевства заключат долгосрочный союз, который, надеюсь, выдержит испытание временем.

Зигфрид демонстративно зевнул.

— Думаю, на сегодня моя голова уже достаточно забита планами предстоящей битвы. Какой пример я подам солдатам, если засну завтра на лошади?

Кивнув Гунтеру и Хагену, он вышел из тронного зала.

Дождавшись, пока за Зигфридом закроется дверь, Хаген повернулся к королю.

— Вы заметили, что он говорит о себе как о примере для солдат? — спросил советник. — Примере для солдат Бургундии, где король — вы?

Покачав головой, Гунтер сосредоточился на картах.

— Он имеет в виду совсем другое. Зигфрид — плохой дипломат.

— Плохие дипломаты редко становятся хорошими королями, — проворчал Хаген.

С уже нескрываемым раздражением Гунтер поднял голову и посмотрел в глаза советнику.

— Ну и что мне, по-твоему, делать, Хаген? Нарушить обещание?

Хаген, тщательно подбирая слова, ответил:

— Если произойдет то, о чем говорит Зигфрид, вскоре на севере будет править богатый и могущественный король, который собирается жениться на вашей сестре. А если вы не сможете отдать ему Кримгильду, вряд ли ваш отказ помешает Зигфриду забрать ее отсюда.

Гунтер нахмурился.

— Он так не поступит. Уважение и дружба для него не пустые слова.

— Не сомневаюсь, — согласился Хаген. — Но если Зигфрид, потерпев сердечную неудачу, все же станет нашим врагом, то разумно ли помогать ему взойти на трон в королевстве, которое, возможно, будет воевать с Бургундией? Мы могли бы отказать кузнецу и даже наследному принцу Зигфриду, но не сможем отказать королю Ксантена.

Гунтер сделал глоток красного вина и надолго задумался.

— Нужно положиться на волю Божью и надеяться, что этого не произойдет, — после паузы сказал он.

— Может, ваш бог и смотрит на это как-то по-своему, — пробормотал Хаген, — но мои боги щедро вознаграждают осторожность и предусмотрительность.

Гунтер устало отмахнулся.

— Сейчас поздно, я устал. Я дал королевское слово. А что будет дальше — посмотрим.

Поднявшись из-за стола, Гунтер отправился в свои покои, а Хаген еще долго стоял, склонившись над картой.

Конечно, преданность Гунтера была достойна похвалы, но нельзя, чтобы от этого зависело будущее Бургундии. Хаген понимал, что Гунтер не нарушит королевского слова, но при этом чувствовал себя свободным от всяческих обещаний, кроме своего долга перед страной.

Кто выживет при встрече перед городскими воротами Ксантена — Зигфрид или Хъялмар, — Хагену было все равно. Главное, чтобы победителя звали Гунтером.

А вот об этом он позаботится.

Поход, предпринятый королем Бургундии, не был походом огня и меча, как это делали гунны, оставлявшие за собой пыль и пепел. Хотя под командованием Гунтера находилось многотысячное войско, состоявшее из воинов более чем десяти королевств, армия продвигалась по-христиански миролюбиво. Провиант был куплен на деньги Зигфрида, а все гонцы, отправленные в королевства, через территорию которых предстояло пройти войску, получили заверения, что никто на этих землях не собирается препятствовать королю Бургундии.

Несмотря на это, ни один из королей не решился сам выйти, чтобы поприветствовать Гунтера и его войско. Хаген посчитал это добрым знаком — никто не знал, что замышляет Гунтер, и никто не хотел встречаться с превосходящим силами войском.

Гернот скакал справа от Гунтера, а Хаген — слева; Зигфрид же держался чуть позади и ехал вместе с офицерами. Согласно плану, нужно было как можно дольше выдавать наследного принца Ксантена за простого героя Бургундии.

Хаген постоянно отъезжал в сторону, встречаясь на краю колонны с разведчиками и шпионами, которые сообщали ему о том, что происходит в Ксантене и Дании, а также о результатах поисков жены для Гунтера. Оба эти вопроса были чрезвычайно важны.

На десятый день похода Хаген подъехал к Гунтеру.

— Мой король, есть новости, — сообщил советник.

Гунтер, радуясь любому развлечению в столь долгой поездке, легкомысленно улыбнулся:

— Хорошие или плохие?

Хаген осмотрелся по сторонам, показывая, что не хочет сеять беспокойство. Гунтер понял его намек и направил лошадь немного в сторону, как будто собирался осмотреть фланги армии.

— Хорошие или плохие, зависит исключительно от вас, — начал Хаген. — Во-первых, Хъялмар, судя по всему, подозревает опасность. Мои разведчики доложили, что все те немногочисленные отряды, которые находятся в Ксантене, приведены в боевую готовность, а основные войска Дании двигаются к Нижнему Рейну.

— Что ж, тогда на ближайшей переправе мы перейдем через Рейн, — сказал Гунтер. — У нас больше нет причин скрывать наши намерения.

— Если мы пойдем на запад, то на юге усилия датчан будут потрачены впустую. Как и хотел Зигфрид, прямое столкновение произойдет непосредственно перед Ксантеном.

Король кивнул.

— Отдайте соответствующие распоряжения. Еще сегодняшним вечером я хочу оказаться на нашей стороне реки.

Хаген почтительно склонил голову.

— Но это еще не все. Один из наших послов повстречал гонца из Исландии, который рассказал ему о королеве Брюнгильде. Она ищет себе короля.

Гунтер изумленно взглянул на Хагена.

— Брюнгильда из Изенштайна, королева Исландии? — воскликнул он, вспомнив, как много лет назад Хаген представил ее при дворе. — Да она ведь дикарка. Совершенно без манер! Никакой женственности! За столом она подралась с Гернотом, а затем и с Гизельгером!!!

Старый советник в знак протеста поднял руку.

— Меня уверяют, что Брюнгильда — достойная обладательница своей короны. Сейчас ее воинственный характер прекрасно сочетается с женской красотой. Именно поэтому многие женихи решились на испытание.

— Что за испытание? — поинтересовался Гунтер.

Хаген пожал плечами:

— Говорят, что Брюнгильда хочет выйти замуж за мужчину, который победит ее в честном бою. Ходят слухи, будто она использует черную магию, но я уверен, что это бабские сплетни.