— Ксантен вряд ли будет хранить верность человеку, захватившему престол. К тому же я не хочу кровопролитного сражения.

Гунтер внезапно протрезвел, лишившись приятного опьянения. Он рассердился, осознав, что советник Хаген был прав в своем предположении.

— Королевство, за благополучие которого я отвечаю, не может противостоять в битве ни датчанам, ни франкам. Кроме того, его могут завоевать гунны или саксы. Нам не хватает ни оружия, ни солдат.

Зигфрид взглянул на Гунтера так, словно тот болтал какую-то чушь. В глазах юноши горела жажда действий.

— Я не прошу о битве. Я прошу лишь о военном выступлении. А проблема с деньгами больше не должна заботить вас.

Гунтер грохнул кубком о стол.

— Хватит темнить, Зигфрид! Если ты просишь меня о чем-то, то говори об этом прямо, без намеков!

Поднявшись из-за стола, Зигфрид подошел к голове Фафнира, лежавшей возле входа, где ее оставили солдаты, и небрежно отбросил в сторону «подарок», который уже сыграл свою роль. Он стал частью прошлого, в отличие от кучи земли у входа в зал, от которой до сих пор поднималось зловоние, — в ней скрывалось будущее. Под нетерпеливым взором Гунтера Зигфрид втащил в центр зала сделанную им в лесу деревянную повозку.

— Я не хочу втягивать Бургундию в войну, которая заберет жизни многих, но я не могу просто прийти ко двору Хъялмара и потребовать назад свое королевство. За меня должна вступиться какая-то королевская династия. — Зигфрид просунул обе ладони под корявые палки и поднял повозку. — Если Бургундия мне поможет, ее войско получит золотые копья!

Он резко опрокинул повозку, сбросив землю на пол, и между темными комьями заблестело золото. Раздался звон металла, когда монеты и ювелирные изделия посыпались на пол. Зигфрид смог привезти на своей повозке не так много, но все же это было больше, чем стоил наем целого войска. Больше, чем многие королевства имели в своей казне на данный момент.

Гунтер встал и подошел поближе. Пытаясь взять себя в руки, король перекрестился.

— Откуда у тебя сокровища?

Зигфрид решил оставить подробности при себе, пока остальное золото находилось в логове дракона.

— Эти сокровища из древних времен. Я обнаружил их по пути совершенно случайно. Я не только победил дракона, я смогу компенсировать ущерб, нанесенный Фафниром жителям Бургундии. Станет ли народ, гордо подняв голову, рядом со мной, если его король прикажет ему это сделать?

Гунтер совершенно по-новому взглянул на своего друга.

— Под наши знамена станут наемники из всех королевств, и Хъялмару придется встретиться с наследником Ксантена на поле боя, где он увидит тысячи обнаженных мечей.

Они пожали друг другу руки, скрепив таким образом священный союз, словно клялись на крови.

Регин не пришел ни на коронацию, ни на трапезу. Будущее, которое он предвидел, не давало ему повода для веселья. Он по-прежнему проводил свои дни, шлифуя мечи и выпрямляя доспехи молотом. Конечно же, он слышал о возвращении Зигфрида, поскольку весь двор только об этом и говорил, жужжа, словно рой пчел, сбивчиво и непонятно. Он отдыхал на лежанке, когда его воспитанник вошел в отведенную им комнатку. В маленькое окно уже проникли первые лучи солнца, так что Регин даже мог различить черты лица своего приемного сына. Кузнец выпрямился, но не удостоил нового героя Бургундии особо теплой встречей.

— Ага, вернулся наконец, — только и сказал Регин.

Зигфрид, удивленный столь холодным приемом после целого дня всеобщего ликования и восхищения, устало опустился на свою лежанку.

— Я сумел это сделать, Регин. Дракон погиб от моего меча.

— Да, я слышал, — проворчал Регин. — И эта победа превратила тебя в другого человека, который требует власти и уважения. Требует свое королевство.

Зигфрид не был уверен, говорит ли он с наставником на одном и том же языке.

— Разве не ты всю мою жизнь скрывал от меня правду? Как ты можешь завидовать тому, что является моим правом?

Регин опустил ноги на пол и уставился на кончики своих пальцев, будто те знали ответы на вопросы.

— Завидовать? Зигфрид, ты воспринимаешь смерть Фафнира как триумф, а я думаю о гибели дракона как об искре, от которой разгорится пламя. Мне не нужно стоять под дверью и подслушивать, чтобы знать о предстоящей войне, на которую отправится войско Бургундии.

— Но ведь это во имя справедливости! — решительно воскликнул Зигфрид.

Регин печально покачал головой.

— Справедливости? Почему каждый позволяет себе скрывать свою жажду власти и богатства под маской справедливости? Ты был кузнецом, и неужели это менее справедливо и хуже для тебя, чем необходимость взвалить на себя обязанность восседать на троне Ксантена?

— Но мой народ… — запротестовал Зигфрид.

— …даже не знает, как тебя зовут, — грубо перебил его Регин. — Если народ захочет поднять восстание, он сделает это, и тогда уж Хъялмар заплатит за все его страдания собственной кровью. Королевству не нужен Зигфрид, это Зигфриду нужно королевство. И корона. И Кримгильда.

Слишком большое количество выпитого вина сделало язык Зигфрида вялым, и юноша не мог спорить с Регином.

— Меня ведет любовь, а не жажда власти.

Резким движением старый кузнец схватил воспитанника за левое запястье и поднял вверх его пальцы. Кости, неправильно сросшиеся после борьбы с Брюнгильдой, заболели, а кольцо блеснуло в лучах утреннего солнца.

— Золото нибелунгов может помочь тебе, но проклятие, лежащее на сокровищах, будет предопределять твои цели.

— Ты знаешь о нибелунгах? — опешил Зигфрид.

Регин отпустил его руку и, обессиленный, сел на лежанку.

— Я надеялся, что мне никогда больше не придется произносить это слово. То, что теперь проклятие нибелунгов вершит человеческую историю, не закончится добром.

Зигфрид удивленно взглянул на кольцо.

— А вдруг это моя судьба?

— Ты стал рабом. А лучший раб — это тот, который думает, что сам распоряжается своей судьбой, но при этом выполняет приказ господина.

Зигфрид рассерженно посмотрел на Регина и улегся, пытаясь заснуть. Кузнец ошибается, думал юноша, в этом нет никаких сомнений. Завтра же по приказу короля он переедет в новую комнату, где будет жить один, освободившись от опеки Регина. Юноша осторожно почесал рукой место на спине, все еще зудевшее после встречи с Фафниром. Взглянув на ногти, он увидел под ними запекшуюся кровь.

Наконец Зигфрид уснул. Ему снилась гроза и боги.

— Да я лучше покончу жизнь самоубийством, чем позволю ради меня посылать жителей Бургундии на войну! — вот уже в десятый раз крикнула Кримгильда.

Гунтер потер пульсирующие виски, с трудом пытаясь собраться с мыслями.

— Сестренка, милая, королевства уничтожались по меньшим поводам, чем завоевание сердца женщины. Я сам, конечно, против военных столкновений, но как бы то ни было, Зигфрид заслужил, чтобы мы его поддержали, оказав честь герою.

Но принцесса продолжала бегать перед троном и возмущаться.

— Ты хочешь нарушить мир, чтобы он стал королем и попросил моей руки? — вопрошала она. — Не бывать этому! Передай Зигфриду, что я готова выйти замуж за законного наследника трона Ксантена, но не за героя войны, который преподнесет мне гору трупов в качестве свадебного подарка.

Гунтер встал с трона.

— Зигфрид предлагает нам много золота, благодаря которому мы можем обеспечить благосостояние народа Бургундии, позаботившись не только о солдатах, но и о женщинах, детях, стариках и больных. Кроме того, требования принца Ксантена справедливы, и я не вижу ничего плохого в том, чтобы помочь ему осуществить намеченный им план.

Принцессе было не к лицу скандалить, к тому же это было не в ее стиле, так что она, обуреваемая яростью, просто выбежала из тронного зала, не сказав больше ни слова.

Хаген повернулся к королю.

— Я, конечно же, поддерживаю войну против Хъялмара хотя бы для того, чтобы предотвратить нападение на нашу страну, — начал советник. — Но мне кажется, что король Бургундии не должен ехать на поле боя, как какой-нибудь вассал. Могут возникнуть вопросы, кто же главный при дворе Бургундии.