Хагена колотил утренний озноб — он не спал, всю ночь проведя в раздумьях.

— Ты действительно не хочешь ехать с нами? — спросил Гунтер.

— Нет, мой король. Нам с Данквартом нужно возвращаться в Тронье. Мы покинули замок слишком поспешно, и там наверняка о нас уже беспокоятся.

— Но вы ведь можете послать туда весточку, — предложил Гунтер, — Подумай, Хаген. На корабле хватит места всем, а в Вормсе будут очень рады тебя видеть.

Хаген кинул взгляд на Зигфрида, стоявшего на носу корабля, и Гунтер понял.

— Все ясно, — грустно сказал он, — Еще не построили такой мощный корабль, который мог бы выдержать тебя и Зигфрида одновременно.

— Мы с Данквартом приедем, как только сможем, — пообещал Хаген, — Ты… должен это понять. Нас ждут в Тронье.

— Ты обещаешь, что появишься в Вормсе к свадьбам — моей и Кримхилд?

— Обещаю.

— Не забудь: на Троицу в этом году. Но я жду вас за неделю до праздника.

— Мы не забудем.

Гунтер с улыбкой протянул на прощание руку Хагену и Данкварту. Затем повернулся и быстро зашагал к пристани.

Хаген смотрел ему вслед, пока он не взошел на борт, затем оглянулся — позади стоял Альберих. Судя по всему, он появился здесь не только что — его присутствие Хаген ощущал во время разговора с королем.

— Ты звал меня — я явился, — заявил альб.

Удивительно: Хаген вовсе не звал Альбериха, он только хотел с ним побеседовать. Но, должно быть, карлику было достаточно и этого. Однако на раздумья времени не было. Корабль уже был готов к отплытию.

— Два вопроса. Ты мне на них ответишь?

Альберих хихикнул:

— Вполне возможно. Если ты за это тоже дашь мне один ответ. Ну как?

— Во-первых, — начал Хаген, — почему Зигфрид хотел меня убить?

— Разве он этого хотел?

— Не прикидывайся дураком, — разозлился Хаген, — Ты ведь сам все видел. Без твоей помощи мы с Данквартом были бы сейчас на том свете.

Альберих вздохнул:

— Да вот только не все у меня получилось. Но вы дрались храбро. Тебе известно, что подобное не удавалось еще никому. Зигфрид до сих пор не может оправиться от изумления — ведь его нибелунги неуязвимы.

— Это не ответ на мой вопрос, — Хаген начал терять терпение, — Почему, Альберих? Зачем было так жестоко убивать наших спутников?

— Ваших спутников… — Альберих махнул рукой, — Это была ошибка, понимаешь? Нападение произошло только из-за вас двоих. И люди твои погибли, потому что среди них не оказалось вас. Но даже если бы вы были там, их все равно бы не пощадили. Ты приносишь несчастье, Хаген из Тронье.

— Но ради чего все было задумано?

— Ради чего? — Альберих снова вздохнул. — Ты действительно не понимаешь? Ведь все очень просто. Зигфрид уже почти достиг своей цели. Он прибыл сюда вместе с Гунтером, он знал, что победит Брунгильду и после этого никто и ничто не сможет помешать ему жениться на Кримхилд. Никто, кроме тебя.

— И как же я мог ему помешать?

— Очень просто, — огрызнулся Альберих. — Повторяю, он был у цели. И тут появляешься ты. Единственный человек, способный встать на его пути. Единственный достойный соперник. И когда он услышал, что вы с Данквартом уже на пути в Изенштейн, он выслал отряд нибелунгов, чтобы вас уничтожить. Это было ошибкой, и, думаю, он это понимает. Теперь у меня к тебе вопрос, Хаген. Почему…

— Сначала мой второй вопрос, — нетерпеливо перебил Тронье, — Я наблюдал за Зигфридом и Брунгильдой. Скажи мне одно, альб: считаешь ли ты, что Брунгильда его любит? И кроме того, лишь слепой бы не заметил, что с валькирией бился не Гунтер Бургундский.

— Может быть. Но только не Брунгильда. Или ты забыл, что говорил Гунтер? — В голосе Альбериха звучала обида. Карлика задевало, что Хаген сомневался в его способностях. Поняв это, Хаген смягчился — это делало Альбериха человечнее. — Мое колдовство ослепило ее, — продолжал гном, — И если ты потрудишься в это поверить, Хаген, то согласишься со мной. Конечно, когда-нибудь она задумается и, может быть, поймет, что произошло на самом деле. Но когда она стояла напротив Зигфрида, то не подозревала ничего.

— Ну хорошо, я тебе верю.

— Очень любезно с твоей стороны. — Альберих поджал губы, — А теперь мой вопрос: зачем ты явился сюда, Хаген?

Тронье промолчал, и глаза Альбериха загорелись негодованием.

— Так вот как ты держишь свое слово? — возмутился альб, — Два вопроса за один — таков был уговор!

Но Хаген продолжал молчать. Он явился сюда по просьбе Гунтера, чтобы убить Зигфрида — убить по той же самой причине, по какой и Ксантенец послал своих нибелунгов прикончить их с братом.

Только вслух он так и не сказал об этом ни слова.

Проскакав вдоль городских стен, они приближались к воротам Вормса с востока, со стороны Рейна. Было раннее утро; хотя уже почти рассвело, туман серой пеленой лежал над свежевспаханным полем, в воздухе пахло сыростью. Хаген не сомневался, что их давно уже заметили: стражники Гунтера всегда были начеку. Но никто не вышел им навстречу, ворота, приветливо распахнутые, оставались пустыми.

Перед откидным мостом Хаген остановился и взглянул на Рейн. Река сверкала под первыми лучами солнца, и туман белыми хлопьями плыл над ее поверхностью. Как всегда, когда он возвращался сюда после долгого отсутствия, Вормс казался ему изменившимся. Но что именно менялось, он не мог сказать. Просто город каждый раз выглядел чужим — не враждебным, но все же чуждым. И тогда он начинал думать, что этот город — не его.

— Чего ты ждешь? — нетерпеливо спросил Данкварт.

Хаген улыбнулся:

— Осматриваюсь.

Он бы постоял так еще, разглядывая город, — ведь это было некоторым образом возвращение домой. Но Данкварт был прав. Восемь дней они провели в седле, а этой ночью сделали единственный привал на полчаса, да и то лишь затем, чтобы немного отдохнули лошади, но не всадники.

Копыта застучали по деревянному мосту, и наконец в воротах появилась чья-то фигура. Это был воин из личной охраны Гунтера, правда, Хаген не помнил его имени. В первый момент он изумился, но тут же выражение усталости и недовольства на его лице уступило место радости; узнав Хагена, он бросил копье и выбежал навстречу всадникам.

— Хаген из Тронье! Наконец-то ты приехал!

Хаген спешился, и стражник заключил его в объятия. Однако, осознав всю нелепость своего поведения, воин смущенно шагнул назад.

— Прости, — проговорил он. — Я был так ошеломлен, и радость…

— Все хорошо, — улыбнулся Хаген, — Не нужно извиняться.

Искренняя радость в глазах стражника наполнила его чувством благодарности. Воин был первым, кто его приветствовал по возвращении в Вормс, первым, кто вышел ему навстречу и заключил в объятия. Было приятно чувствовать искреннюю дружбу. Повернувшись к брату, он приказал ему спешиться и попросил стражника позаботиться о лошадях.

Стражник, кивнув, схватил поводья, но Хаген задержал его:

— Скажи, Гунтер и все остальные — в Вормсе?

— Да, все здесь. Гунтер, Гизелер, Гернот, а также многие знатные гости. Король сгорает от нетерпения, ожидая тебя.

Кивнув, Хаген посторонился, пропуская воина с лошадьми. За стенами крепости еще было сумрачно, но полумрак этот был мирным и уютным, вовсе не угрожающим.

— Гунтер и все остальные, наверное, спят еще, — предположил Данкварт.

Хаген не ответил. Он вдруг ужасно рассердился на брата, в который раз уже нарушавшего течение его мыслей. Однако он понимал, что сердится зря: Данкварт был прав — Гунтер никогда не вставал с постели с первыми петухами.

— Смотри, в кухне горит свет, — оживился Данкварт, показывая на маленькое освещенное окошко. — Пойдем туда. Кубок горячего глинтвейна пойдет нам с тобой на пользу.

Хаген, поколебавшись, покачал головой:

— Иди. Я сначала зайду в свою комнату.

Пожав плечами, Данкварт удалился. Хаген понимал, что брата обидел его отказ. В последнее время, чем ближе они были к Вормсу, тем раздражительнее становился Данкварт.